Сяо Ту не знал, говорил ли на этот раз мастер правду. Но, мертвецы и впрямь, только бились о границу, постепенно прожигая энергией мастера свою плоть.
— Разве Вы не воспользовались своей энергией ян? — шепча, поинтересовался Сяо Ту. — Ведь, цзянши именно ею и питаются.
— Всё верно. Но ты тоже любишь дневной свет, однако, чем ближе ты к солнцу, тем сильнее оно тебя обжигает.
— Если эта граница сравнима с солнцем… — задумался Сяо Ту.
— До солнца ещё недостаточно. Скорее, как раскалённая печь. — пояснил Гуэй. — Но и этого для меня было много. Я не ожидал такой скорой с ними встречи.
— Мастер, — кинулась к нему женщина, — а как же наша Ли? Я уверена, она, услышав о бабушке и брате, и потому отправилась в пустую деревню!
— Правда… — подтвердил Сяо Ту. — Вчера она очень испугалась.
— Это её выбор. — твёрдо произнёс Гуэй жестокие слова. — Я говорил, что никому нельзя выходить.
— Но она же была напугана, — заступился Сяо Ту, — Когда человек чем-то опечален или напуган, как можно говорить, что это его выбор?
— Ты на чьей стороне? — образумил его Гуэй. — Посмотри на них, — повернул он юношу лицом к мертвецам.
Те грызли и скребли невидимую стену, сдирая ногти и кожу с пальцев и разлагающегося лица, не понимая, отчего не могут прямо сейчас полакомится, с виду, доступной плотью. И почему их тело постепенно тлеет и сгорает…
— Здесь их всего трое. А ты хочешь отправить меня, совсем ослабленного, туда, где их десятки, а может, и больше.
Но тут на его глазах, из толпы людей вышел поистине огромный мужчина, на целую голову выше мастера, со спиной, широкой, как две спины Ми Хоу.
Совсем без страха он подошёл к барьеру, занеся над первым мертвецом кувалду, и одним широким размахом, впечатал того в землю.
То же самое он проделал и со вторым, и, выйдя за барьер – с третьим, недобитым Ми Хоу.
— Я пойду, — прогремел верзила.
— Нельзя! — уговаривал его староста, — Ши Ши, вернись.
— Я пойду. — снова прогремел он, и направился в сторону проклятой деревни.
— Это Ши Ши — представил верзилу староста, — наш кузнец. Он глупый от рождения, но жену любил без памяти. Никому в обиду не давал, а от болезни, не уберёг… Теперь она там… — головой он указал в ту же сторону, куда отправился Ши Ши.
Сяо Ту, Гуэй и Ми Хоу нагнали кузнеца на половине пути.
— Господин Ши Ши, — как самый храбрый, подбежал к нему Сяо Ту. — Прошу Вас, Вам нужно вернуться.
— Я пойду. — только и твердил громила.
— Но, если же Вы погибните, то… — не смог договорить писарь.
— …То с твоими размерами, — продолжил за него пришедший на выручку Ми Хоу, — боюсь, никакие талисманы не устоят.
Кузнец же продолжал идти вперёд, словно не пробивная скала.
— Какая женщина только не побоялась за него замуж выйти? — вернувшись к плетущемуся позади Гуэю, пробормотал обезьяна.
— Он, конечно, силён, но только с уже сгнившими цзянши. Представь, что будет, если ему встретятся свежие?
— И представлять не надо. Я такое уже видел. — серьёзно подтвердил Ми Хоу.
Сяо Ту стало совсем не по себе.
— А всё вот почему, — продолжил Ми Хоу, — Ты посмотри, даже обычный человек не побоялся пойти в логово мертвецов. А ты?
— Потому, что он глуп от рождения. — повторил слова старосты Гуэй.
— Так, ты всё же подтверждаешь, что боишься цзянши? — лукаво уточнил Ми Хоу.
— Но я же не глуп! — согласился Гуэй.
— Ты хоть представляешь, насколько ты скучный, — надулся обезьяна, — Если бы ты сказал, что боишься, я бы вернул тебе недавние слова: «только никому об этом не расскажи». А если ты говоришь «я же не глуп», то совет об этом никому не рассказывать, звучит уже как-то глупо.
— Потому, что ты обезьяна. — выдал своё раздражение и тревогу заклинатель.
— Да не бойся ты так! Ведь с тобой я, тот верзила и Сяо Ту. Кстати, а почему младшенький идёт с нами?
— Пусть отвечает за свою доброту. — совсем недобро посмотрел на писаря мастер.
Если бы у Сяо Ту действительно были кроличьи уши, он бы их сложил.
— Кажется, он не остановится, — выразил своё опасение Ми Хоу.
— Тогда выбора у нас нет. — разрешил Гуэй.
— Понял! — принял приказ Ми Хоу, и подбежал к Ши Ши. — Что только не сделаешь, чтобы стать Небожителем. — провёл он ладонью по лицу, и теперь для Ши Ши, рядом с ним шёл мертвец. — Здоровяк, — дотянувшись, похлопал ему по плечу демон.
— Цзянши! — заревел кузнец, размахивая молотом.
Ми Хоу же поспешил назад, к деревне Ши Ши, чтобы вернуть неразумного добряка домой.
За ними развернулся и Гуэй.
— Мастер? — не понимал Сяо Ту.
— Не отставай. Возвращаемся.
— Но почему? Разве мы не шли в деревню, чтобы побороть цзянши?
— Конечно нет, — уже прихрамывал Гуэй.
Сяо Ту остановился:
— Но как же те люди в деревне? Ведь цзянши…
Гуэй тоже встал:
— Я сделал, что мог. Чего ты ещё хочешь?
— Ми Хоу прав. Вы трус.
— А я и не говорил, что я герой.
— Я видел, Вы можете повелевать ветром, и изменять элементы! А господин Ми Хоу – настоящий Владыка огня и князь иллюзии! Но лишь Ши Ши один отправился в проклятую деревню!
— Зачастую отвага и глупость неразделимы.
— Вы говорите, что он глуп. А как же брат Цзе Чэн? Как же сестрица Ли? Может, они ещё живы?
— Не сомневаюсь, что живы. Ты думаешь, с ними боролся Цзе Чэн? Уверен, братец-монах сразу же покинул это гиблое место. А сестрица Ли отправилась ещё утром, пока было солнце. А потому, не найдя в деревне никого, должно быть, уже вернулась. В отличии от нас. — крайне недовольно отозвался Гуэй.
— Вы можете не спасать их, но не говорите, что братец Цзе Чэн лжец, а Ши Ши глуп. Я верю, что они сделали это от чистого сердца! А что с сестрицей Ли – Вы не можете знать.
— Ты называешь меня трусом. Пусть будет так. Я не бессмертен. И если умру раньше Ми Хоу, то ещё две жизни буду нести проклятье за его преступления. А потому, для меня важнее всего на свете жить. И я так же, как и любой человек, боюсь смерти.
Гуэй повернулся к деревне Ши Ши. Но с места не сдвинулся. Он почувствовал, как за спиной надвигается, голодная и разрушительная инь.
— Мы подошли к деревне слишком близко, — понял он свою ошибку.
Схватив Сяо Ту, как непослушного щенка, Тёмный мастер тут же скрылся в зарослях, подальше от дороги.
Притаившись, они наблюдали за тем, как по дороге волоча ноги, и закинув голову назад, двигались полуразложившиеся трупы. Их обгоняли более свежие, передвигаясь длинными прыжками.
— Мастер, — прошептал Сяо Ту, — смотрите, их же ужасно много! — пытался он образумить мастера. — Ни одна деревня не сможет им противостоять!
Гуэй молчал. Было видно, что увиденное вынудило его колебаться.
— Только Ши Ши сможет с ними сражаться. — продолжил Сяо Ту, — Но что будет дальше? Особенно, когда Ши Ши и сам погибнет?.. Я знаю, Вы не бессмертны. Но и я, и те люди – тоже. Однако, они знают, ради чего борются. Да, это их дом и близкие. Но ради чего тогда живёте Вы? Ради бессмертия? Но Вы же его уже не сможете получить.
Юноша увидел, как изменился взгляд мастера. Действительно. Несмотря на то, что на него уже было наложено проклятье, притом, по его же собственному выбору, он всё равно не оставлял надежды получить прощения Нефритового Императора, и обрести возможность навсегда или хотя бы очень долго, избегать самого большого своего страха – смерти.
Но сейчас Сяо Ту, будто обретший настолько великую власть, чтобы говорить голосом мира, словно заставил Гуэя очнуться от его грёз. Можно сказать, что Сяо Ту в это мгновение своими словами лишил мастера надежды. И Гуэй вернулся в суровую реальность.
В которой, он никогда не получит желаемого. Что бы он ни делал.
А в чём была его вина? В том, что желал знаний? Не вреда людям, а только знаний? Разве не превратился он в чудовище только тогда, когда покинул гору? И из-за чего? Исключительно потому, что потерял своё имя, а значит опору. Потерял себя. Все те бесчинства и преступления, что он совершил в безумстве, прозванный его жертвами Гуэем, пытался замолить раскаянием и добрыми делами. Но сколько бы много добрых дел он ни совершил, Небесный правитель его так и не прощает. И есть ли тому дело до маленького человека? Пусть он и является мастером.
А может, дело вовсе не в прощении, а в ошибочном решении ещё молодого заклинателя связать свои жизни с поступками демона? И тогда, Гуэй лишил себя права бессмертия сам?
Но зачем? Не потом ли, что он боялся обрести это бессмертие? Не потому ли, что желал своего наказания?
Всего одна фраза наивного и прямолинейного писаря потянула за собой цепочку быстро сменяющихся мыслей. И хоть проносились они быстрее, чем перепрыгивал очередной цзянши, каждая из них была невероятно тяжёлой, подобной катящемуся с крутой скалы валуну, сносящему Гуэя.
Конечно, сколько бы он ни отпирался, сколько бы ни пытался заверить всех, а главное – себя, в том, что нужно бежать, он не мог оставить людей без помощи. Быть может, если бы он только слышал об этой деревне, то несомненно бы прошёл другой дорогой. Но не теперь, когда он видел этих людей, пустил их страдание в своё сердце, увидел, как на них неумолимо движется смертельная опасность, от которой тем невозможно будет скрыться. И оттого, они несомненно умрут. Мучительно. Долго. От рук тех, кого любили…
— Я не могу с ними всеми бороться. — раздражённо резюмировал Гуэй. — Однако, мне не даёт покоя тот факт, что всё это время мертвецы стекались к проклятой деревне, а теперь, вдруг, группами отправляются к соседней. Вполне возможно, учуяв живую энергию, и изголодав в уже мёртвом поселении…
Сяо Ту не мешал мастеру размышлять. Судя по его словам, юноша понял главное – Гуэй этих людей не оставит.
Дождавшись, пока группа пройдёт дальше, Гуэй поднялся, решительно направляясь в сторону опустевшей деревни.
Сяо Ту побежал за ним:
— Мастер, разрешите пойти с Вами.
— Не боишься?
— Боюсь, — честно признался Сяо Ту, — Но рядом с Вами мне не так страшно.