Из повозки, опираясь с одной стороны на резной посох, а другой рукой на своего ученика, вышел наставник У Кай. К слову, помогал ему спускаться тот самый охотник, ещё не ставший монахом, по имени Лао.
Ми Хоу, наблюдая из засады, весь напрягся. Прятавшийся вместе с ним Сяо Ту тоже. Однако, на сторону Тёмного мастера встал староста, вместе с жителями:
— Благодарю Вас, Наставник, — поклонился монаху староста: — Мы ждали вас долгие месяцы! Наконец мы спасены!
— Видимо, — добавил Гуэй, — к этому делу всё же отнеслись с большим вниманием, раз приехал сам Наставник.
— Это так. — подтвердил У Кай. — И на твоё счастье, оно важнее твоего пленения. О произошедшем здесь доложено во Дворец. А потому, сюда съезжаются мастера разных школ. Я был неподалёку, поэтому прибыл первым.
Гуэй понял предостережение давнего друга.
— Когда же мне рассказали о мастере, — продолжил У Кай, — я сразу понял, кто он. И не ошибся. Поэтому, на этот раз мы расстанемся друзьями, помня нашу старую братскую клятву.
Гуэй понял и это предостережение.
— Лао. — обратился Наставник к своему ученику.
Тот отпустил руку учителя, и ему поклонившись, подошёл к Гуэю.
Вопреки опасениям, он достал из рукава два сложенных листа.
— Я записал то, что ты ищешь. — пояснил У Кай. — Полагаю, это более чем достойная награда. Но большего не жди. Не задерживайся.
Приняв протянутую ему награду, Гуэй сложил руки перед собой, и поклонился, выражая благодарность:
— Найдите зарытые шкатулки в домах пустой деревни. И всё поймёте. — коротко сообщил он, как можно скорее удаляясь.
Гуэй не обернулся, поэтому не увидел, как жители деревни провожали его, низко склонившись в благодарности.
[И1]Луопань 罗盘luópán – магнитны компас, применяющийся в фэн-шуй.
[И2]Луопан Цзунхэ 罗盘综 合 luópán zōnghé – тип луопан, сочетающий в себе Саньхэ ,содержащий три основных кольца и 24 направления, известный ещё со времен правления династии Тан. И Саньюань, содержащий 64 триграммы, и применяющийся последователями школы «Летящих звёзд». Стрелка такого компаса указывает на южный магнитный полюс Земли.
[И3]Имеется ввиду техника школы Компаса – «Летящие звезды», применяющая натальные карты, и имеющая 81-ну комбинацию, состоящею из значений горной звезды (тыльной стороны) и водной (лицевой стороны).
[И4]Название гор справа и слева от нужного места.
[И5]Гуэй имеет ввиду, что применяет расчёты обеих школ (ветвей) фэн-шуй: Школы Формы и Школы Компаса.
[И6]Храм Белых Облаков (白云观 Báiyún Gùan) — крупнейшее даосское святилище Пекина, располагающееся в центральном районе Сичэн, и относящееся к школе Цюаньчжэнь (全真教 – Школе Совершенной истины).
Основан в 739 году, в эпоху правления линас
Глава 21
— Так не честно! — выражал своё недовольство Ми Хоу. — Я тоже участвовал. Между прочем, и тебя спас, и деревню! А благодарности только тебе!
— Уверен, жители благодарны и тебе, и Сяо Ту. Просто, я единственный, кто не побоялся выйти к монахам. — обыденно ответил Гуэй.
— Не побоялся? — усмехнулся обезьяна, — Да я за несколько ли почувствовал твою трусливую энергию! Можешь обмануть бестолкового писаря, но не демона!
— Почему это я бестолковый? — не согласился с обвинениями Сяо Ту.
— Между прочим, да. — поддержал юношу мастер, — Братец Сяо очень догадлив, и в компасах разбирается куда лучше тебя. А ему, наверное, нет и двадцати.
— Перестань называть его «братцем»! — выдал свою ревность обезьяна.
— Полагаю, — продолжил Гуэй, — к ежедневной медитации нужно добавить и уроки по фэн-шуй и цигун. Сяо Ту, что скажешь?
— А можно? — засветился обрадованный писарь.
— Какие ещё фэн-шуй и цигун! — обогнав Гуэя, начал размахивать руками над головой Ми Хоу, — Почему ты его учишь, а меня не учил?! Я тоже хочу!
— Ты никогда не интересовался. — напомнил мастер.
— Ну так вот, интересуюсь! — утвердил Ми Хоу.
— Тогда, — достал из сумки компас Гуэй, передав обезьяне: — разбирайся.
— Что? А объяснять не будешь?!
— Зачем? Ты же как-то из обезьяны в демона превратился. И здесь разберёшься. Пойдём, Сяо Ту, — приобнял его мастер, — Я расскажу тебя основы. Начнём с «Четырёх небесных животных»…
— А почему Вы не рассказываете это и Ми Хоу? — поинтересовался сочувствующий отвергнутому демону писарь.
— Потому, что любое учение ценно лишь тогда, когда его изучает талантливый ученик. А талантлив в этом учении лишь тот, кто всем сердцем и умом в него погружён. Если говорить просто, то учиться нужно не ради чего-то иного, а исключительно ради самого знания. — он увлёк Сяо Ту вперёд, делая вид, что совсем не замечает подслушивающего их Ми Хоу: — … Лазурный дракон…
…
Они шли сквозь ковры ириса, раскинувшиеся по обе стороны от широкой дороги, ведущей в очередной город на пути. Белые высокие цветы с тремя лепестками, украшеными желтыми полосами, напоминали огромных мотыльков. Местами они колебались, приводимые в движение птицами, прятавшимися под их длинными листами и копошащимися в земле. Время от времени по дороге проносились повозки со скучающими за поводьями крестьянами.
Сяо Ту пересказывал то, что только что узнал:
— Лазурный дракон, — шагая по широкой дороге, ведущей в очередной город, Сяо Ту пересказывал то, что только что узнал: — символ востока и весеннего равноденствия. День летнего солнцестояния, юг – Алая птица. Запад – это Белый Тигр и день осеннего солнцестояния. А Чёрная черепаха – север, и Зимнее солнцестояние. Правильно?
— Где ты три солнцестояния в году видел? — хмыкнул Ми Хоу. — День осеннего равноденствия! Недоучка.
— Равноденствия… — исправил свою ошибку Сяо Ту.
— Нам точно надо идти в город? — усомнился Ми Хоу. — Как ни город или деревня, так у нас приключения!
— В деревни я больше не хочу. — согласился Сяо Ту.
— Как можно мечтать стать героем, если ты трус? — усмехнулся Гуэй.
— Мечтать можно, — возразил ему Ми Хоу, — а вот стать нельзя. И вообще, о себе говори, — заложил он руки за голову, — Сам смерти больше всего боишься! Учишь постоянно всякие новые и древние философские учения, всё время медитируешь, или танцуешь, и ищешь пилюли бессмертия.
— Не «танцую», а исполняю техники цигун. Тебе бы тоже не мешало. Если собираешься долго жить, но о себе не позаботишься – проживёшь всю жизнь, словно больной старик. И пилюли я уже давно не ищу. Один уважаемый мною лекарь сказал, что пилюлями можно излечить болезнь, но никогда не получить бессмертие.
— Расскажи, наконец, что тебе дал У Кай? — вновь полюбопытствовал Ми Хоу.
— Два иероглифа. — всё же решил поделиться Гуэй, — Один из них «Кай».
— Так он тебе написал твоё имя? — опустив руки, ошарашенно спросил Ми Хоу.
— Вероятно.
— Если первый иероглиф «Лун», значит, это правда оно! Лун К… — не успел произнести имя полностью Ми Хоу, как Гуэй сразу же дал ему затрещину:
— Я же сказал, не произноси моё имя!
— А бить-то зачем? — потирал больной затылок демон.
— Ты меня не щадишь, так зачем мне щадить тебя?
— Так я же не со зла! — обиделся Ми Хоу.
— Если бы со зла, то одним подзатыльником бы не отделался.
— Проклятый Гуэй… — снова пробормотал себе под нос Ми Хоу.
— …Но, спасибо, — смягчившись, и широко улыбаясь всё же поблагодарил друга проклятый мастер.
Теперь он знает своё имя!
— Надо было мне догадаться так разделить твоё имя, на два иероглифа, — сожалел о потерянной возможности Ми Хоу.
— Мастер, — обратился к нему Сяо Ту, — Скажите, а почему Вы перестали быть мечником? — вспомнил он сказанное мастером в деревне.
— Вот же любопытный! — процедил Ми Хоу. — Я что тебе говорил о прямолинейности?!
— Ты прав. — вспоминая, выдохнул Гуэй. — Когда-то я давал клятву быть защитником Поднебесной. Но моё решение изменило одно событие. Притом, случившееся не со мной. — рассправив рукова и заведя руки за спину, он рассказал:
Когда я был полон идей и желания истребить всё зло, я каждый день пропадал за тренировками и книгами. Одним из первых я пробудил дух своего меча. Мне принадлежал «Сковывающий льдом реки», а брату У достался «Разверзающий громовые небеса». Это было два меча из пяти. Ещё были «Неугасающее пламя», «Рёв дикого зверя» и «Рассекающие воздух крылья». Последний принадлежал монаху, имени которого я тоже не помню. Зато помню историю этого меча, когда он принадлежал Цао Чэну.
Благодаря этой истории, я догадался о том, что брат Ма владеет артефактом, способным заточить духов. Но не знаю, учёл ли брат Ма итог, постигший Цао Чэна, приручившего демонов. Цао Чэн был почти что святым. И этот артефакт, как гласит легенда, он получил от самого Жёлтого Императора. Однако, даже почти святой, не смог с ним справиться. В один день, все заточённые в ловушку демоны вырвались, поскольку артефакт больше не смог в себя вместить. Оказалось, что Цао Чэн был настолько преисполнен идеей искоренить зло, что вовсе не спал, а только упражнялся и сражался.
Так он забыл о балансе. В каждом ян есть инь, в каждом инь есть ян. И, если посмотреть на эти части, они совершенно равноценные! А значит, искоренить зло невозможно, как и искоренить добро. Можно лишь поддерживать баланс. Как бы мы ни хотели, этот мир не может существовать без зла, как и только с одним злом.
И если так, то какой смысл мне оставаться мечником? Чтобы в какой-то день моё тело, так же, как и тело святого Цао Чэна разорвали самые лютые демоны?
Когда я это осознал, то поклялся себе больше меч в руки не брать.
Сяо Ту не нашёлся с ответом, Он знал много разных историй и легенд о мечниках и героях Поднебесной. И вовсе был не готов к тому что только что услышал. Зато, как всегда, слова нашёл Ми Хоу:
— Как-то слишком безнадёжно и уныло это звучит. Будто смысла в жизни вовсе нет.
— Я согласен с господином Ми Хоу, — кивнул Сяо Ту, — Невозможно, чтобы не было смысла в жизни.
— Потерял один – найди другой, — словно это было очень просто, подтвердил Ми Хоу.