Сяо Ту вновь закрыл глаза и развел руки, описав широким жестом круг. Подняв вверх уже указательный и средний палец, он поднес руку к губам, делая вид, что что-то шепчет. Теперь он старался полностью расслабиться. Быть настолько же безмятежным, как мастер.
Стоял он так пять минут или семь, наверно, десять… Ноги начало покалывать, а затем и кожа – зудеть.
«Это испытание, – уговаривал себя Сяо Ту потерпеть. – Неужели монахам тоже было так тяжело? Нет, они же тренировались… Не отвлекайся», – пожурил он себя голосом настоятеля монастыря, в котором какое-то время жил.
Зуд становился нестерпимым. Сяо Ту начал чесаться, но так и не опустил руку и не открыл глаз. Казалось, что в штанины заползли какие-то насекомые.
Наконец, не выдержав, он решил посмотреть. Оказалось, что его ноги были покрыты маленькими черными мушками.
Кровососы облепили все сплошь до колен и поднимались выше. Сяо Ту забил по ним руками, прикрикивая. Но мелких мушек это никак не останавливало.
Конечно, на юге такие встречаются нередко. Но чтобы целый рой!
Забыв о попытках взлететь, писарь схватил сумку и пустился куда глаза глядят. Вскоре он оказался на той же самой дороге, по которой они недавно шли с мастером и обезьяной.
Только так мушки отстали.
– Еще бы чуть-чуть, и непременно бы получилось, – уверенно заявил раздосадованный Сяо Ту.
Однако тут он вспомнил, что ему нужно начинать путь заново. Через ту же самую чащу.
Сяо Ту крикнул:
– Мастер! Господин Ми Хоу!
Никто не отозвался.
– Господин? Обезьяна? – решил рискнуть Сяо Ту.
Но и крайние меры не помогли. Должно быть, они ушли уже очень далеко. Неужели они не заметили, что Сяо Ту с ними нет? Бросили его одного на произвол судьбы!
Юноша снова огляделся, выискивая знакомые силуэты или надвигающуюся опасность, но здесь был только он.
– Они правда меня бросили? Или хотят подшутить?
Сяо Ту задрал голову, вот только и по верхушкам деревьев никто не прыгал: ни даже белки, ни птицы. Стояла звенящая тишина.
– Господин! – рядом раздался мужской голос, заставивший Сяо Ту вздрогнуть. – Вы куда идете? – приветливо поинтересовался старик-крестьянин. За ним следовало еще двое молодых мужчин.
– Я… я… – задыхался от испуга, Сяо Ту.
– Вы пришли с мастерами?
– Мастерами? – удивился писарь.
– Пойдемте, они в нашей деревне. Наконец мы спасены!
– Я, наверно, их здесь подожду…
– Неужели ночевать на дороге не боитесь? Идемте, вас и накормить надо. Худой совсем какой! Призраки худых страсть как любят – с таких куда быстрее душу стрясти.
– Скажете тоже, – отмахнулся Сяо Ту, а у самого эта мысль засела накрепко. – А кто эти мастера́? – решил уточнить он.
На его вопрос ответил один из молодых мужчин:
– Старший – вылитая обезьяна, а второй уж больно на женщину похож, волосы хоть бы прибрал. Никакого приличия.
– Ты как о гостях говоришь? – цыкнул на него старик. – Простите, господин, – повинился он перед писарем. – Я староста этой деревни. Не бойтесь, пойдемте. Здесь долго ждать придется, ведь дело сложное. Бывали у нас уже монахи. Всей деревней собирали, чтобы заплатить. Да толку не было. Через время злой дух возвращался.
– З-злой? – снова начал заикаться Сяо Ту. Прежде он тоже боялся, а после нашествия стада призраков – особенно.
Конечно, после такой новости остаться на дороге Сяо Ту не мог. Поэтому принял приглашение.
Вместе они направились туда же, куда и «мастера».
Сяо Ту спросил:
– Вы знаете, что это за дух?
– Ба цзяо гуй[19], – сообщил неутешительную новость староста.
– Так вот почему мы слышали плач младенца, – пробормотал Сяо Ту.
Старик кивнул.
– По настоянию монаха, мы срубили дерево, под которым она появлялась. Далось мне это решение непросто, ведь дерево стояло дольше, чем я себя помню. Так призрак пропал. Но только на время. И вот, несколько дней назад появился вновь. И уж больно она нас извела. Ни одной ночи спать не дает. Теперь ходит по деревне от дома к дому и плачет с самого заката и до рассвета.
Идти через чащу с кем-то было не так страшно, поэтому Сяо Ту не заметил, как они вышли к полю, за которым простиралась и стояла деревня.
– Вот, мастер, отведайте наших традиционных угощений, – послышалось по ту сторону забора.
– Выпить что есть? – раздался голос демона-обезьяны.
– Сейчас, господин!
– Вот, господин, наш староста, – раскланялся перед Ми Хоу какой-то крестьянин.
– Староста! – воскликнул Ми Хоу, подходя к нему. – Благодарю, что накормили.
Староста поклонился в ответ.
– Спасибо вам за то, что согласились нам помочь.
– Это мой долг. – Ми Хоу смиренно склонил голову, приложив руку к груди.
– Что же до оплаты… – начал старик.
– У вас большое несчастье, – ответил Владыка. – Потому много не возьму, – великодушно сообщил он.
– Вы святой! – восхитился староста и засуетился, вновь приглашая «мастера» за стол. – Прошу, прошу, господин.
Видя невозмутимо сидящего рядом Гуэя, Сяо Ту подсел к нему.
– Мастер, почему вы меня не искали?
– А разве ты терялся?
– Я не мог пройти сквозь лес.
– Там всего одна дорога, и ведет она к деревне. Ты взрослый мужчина, тебя даже родители жениться благословили – не заблудишься же.
– А если бы заблудился? Или со мной приключилась беда? – Он пригнулся к Гуэю и зашептал: – Во мне же ваша ци. А если бы меня нагнал мастер Ма?
– О том, что в тебе моя ци, – ответил мастер шепотом, скорее передразнивая, нежели таясь, – знают только два человека и два демона. А потому если кого и будут искать, то меня, а не тебя. Сейчас для моей ци безопаснее, чтобы ты был от меня как можно дальше.
С этими словами Гуэй вернулся к своему обеду.
– А если бы меня змея укусила?
– Значит, такова твоя судьба, – пожав плечами, сказал Гуэй.
Выражение лица Сяо Ту стало совсем печальным. Он переживал о друзьях, а они о нем совсем не заботились! Более того, мастеру, связанному с ним незримой нитью темной ци, совсем не было дела, что его могла укусить змея, съесть хищник или какое-то чудовище…
И тут он вспомнил, что если погибнет, то мастер сможет вернуть себе темную часть. Что ж, ему и правда не должно быть дела до жизни какого-то писаря.
– Не из-за этого, – отозвался мастер, щелкнув юношу по слишком низко опущенному лбу.
– Вы мысли читаете? – удивленно спросил Сяо Ту.
– Все и без того читается на твоем лице. Я уже сказал, что мне нет нужды всюду водить тебя за руку, словно беззащитное дитя. Ты добрался до столицы сам, даже прожил несколько дней с моей ци внутри, а главное – выжил. Потому я совершенно уверен в том, что моя частичка в надежных руках. Ты ее защитишь.
Слова мастера воодушевили Сяо Ту. Он и впрямь позабыл, что раньше уже справлялся, притом с весьма трудными преградами. И если он смог защитить ци мастера, значит, защитит и себя.
От этих мыслей у него даже разыгрался аппетит, и он сразу накинулся на вареную курицу.
Гуэй не остановил его, наоборот, с готовностью придвинул и другие блюда.
– Мастер, почему все считают Ми Хоу старшим? – поинтересовался писарь, глядя, как обходительно беседует с демоном староста.
– Он успел представиться первым. – Откусив кусок куриной голени, Гуэй сверкнул ненавистью в сторону обезьяны. – Обещаю, он за это поплатится.
Как почетные гости, они втроем остались ночевать в доме старосты. Ми Хоу сразу занял кровать.
– Куда завалился? – остановил его Гуэй. – Как ты собрался защищать людей от призрака, если будешь спать?
– Я весь день нес на себе этого оболтуса, – конечно, он имел в виду Сяо Ту. – Поймаю призрака завтра.
– Как ты его поймаешь утром? – напомнил демону мастер. – Плакальщицы являются только ночью.
– Значит, завтрашней ночью поймаю.
Недовольный тем, что ему мешают заснуть, демон постарался поудобнее устроиться на постели.
– Пожалуйста, мастер, – начал упрашивать Сяо Ту, – мы не можем оставаться надолго, нам нужно уйти завтра…
Гуэй его успокоил:
– Останемся на одну ночь. С рассветом двинемся дальше.
Сяо Ту обрадовался. А Гуэй пнул обезьяну.
– Слышал? Нет у нас времени.
– Чего ноги распустил? – вскочил Ми Хоу.
– Мастер обязан забыть про сон, пока не обезопасит деревню, – объяснил Гуэй.
– Я сделаю! Но чуть позже, – заверил демон и снова повернулся лицом к стене, опускаясь на подушку.
– И ты себя еще мастером называешь? – Усмехнувшись, Гуэй снова пнул его.
– Ты что, решил от меня и места живого не оставить? – отмахнулся Ми Хоу, снова вскочив, и Гуэй пригнулся к нему.
– Хочешь спать – иди спи на улицу.
Продолжая бубнить в сторону мастера всевозможные оскорбления, Ми Хоу все же поднялся и спросил:
– И что, даже на полу нельзя?
– На полу будет спать Сяо Ту.
– Ты вообще умеешь дружбу ценить?
– Ты не спрашивал меня об этом, когда я спас тебя у Сианя[20].
Ми Хоу внимательно посмотрел на Гуэя и, взяв свою верхнюю рубашку, махнул ею, выпуская недовольство. Однако послушался и вышел.
– Зачем вы с ним так? – спросил Сяо Ту. Пусть Ми Хоу его и задирал, но писарю стало жалко обезьяну.
– Пусть учится на своих ошибках.
– Потому что он назвал себя мастером?
– Я не настолько злопамятный. – Гуэй подошел к окну, расположенному прямо у входа, и выглянул в него. – Поскольку он пообещал помочь, эти люди дали нам кров, еду и все свои сбережения. Так пусть отрабатывает.
– А что произошло у Сианя? – полюбопытствовал Сяо Ту.
– Если интересно – у него спроси.
Больше Сяо Ту докучать не отважился. Расправив одолженное ему одеяло, он привычно постелил себе на полу.
– Можешь занять кровать, – великодушно разрешил мастер. – Когда захочу спать, я тебя разбужу.
– А что делать, если появится призрак?
– Я везде оставил талисманы. Но если придет, то не пускай в дом. И Ми Хоу тоже.