– Как вы могли меня бросить?! – вопрошал разочарованный в этом мире Ми Хоу, лежа головой на коленях мастера.
Теперь за ними никто не гнался, и им удалось надежно скрыться в лесу.
– Никто тебя не бросал, – успокоил Гуэй, поглаживая обезьяну по голове.
– Ты забрал Сяо Ту, а меня оставил.
– Сяо Ту еще маленький. И не умеет убегать от стражи сам. Конечно, мне пришлось его взять. Но ты же такой сильный и быстрый!
– Правда? Я сильный?
– Самый сильный.
– И быстрый?
– Быстрее меня.
– И красивый?
– Хватит с тебя. – Гуэй оттолкнул обезьяну.
– И все же я не понимаю, – сидя на поваленном дереве и разглядывая пламя от костра, ответил вслух своим мыслям Сяо Ту, – почему они так со мной поступили? – В его голосе осколками старого мира звучала грусть.
Ми Хоу встал с полена.
– Я тебе говорил, что добрых людей нет. Каждый ищет выгоду в силе или слабости.
– Я отказываюсь в это верить, – возразил Сяо Ту.
– К сожалению, в этом я должен согласиться с Ми Хоу, – отозвался Гуэй.
– Что значит к сожалению? – фыркнул демон.
Гуэй продолжил:
– Думаю, в этом городе подобное происходит нередко, поэтому наученные горожане остаются в стороне. Будь иначе – толпа принялась бы этого мошенника защищать.
– Перестань уже для всех быть хорошим, – увещевал его Ми Хоу. – От бессовестных людей тебя это не спасет. И даже наоборот.
– И с хорошими людьми случаются плохие вещи, – добавил Гуэй.
– Пусть так, – твердо решил Сяо Ту. – Плохие люди есть, но и хорошим тоже нужна помощь. Из-за одного плохого нельзя всем отказывать в помощи.
– Ты так говоришь, – возразил Ми Хоу, – только потому, что мы тебя спасли. Если бы тебя сейчас волокла стража, а судья заставил бы этим мошенникам платить, ты бы говорил по-другому.
Сяо Ту не ответил, молча отвернулся к реке и глубоко задумался.
– Нас и правда выгнали с рынка, – тихо усмехнулся Гуэй. – Но кто бы мог подумать, что причиной тому стану не я, а наш добрый всей душой Сяо Ту.
– Зато твое желание сбылось, еды у нас нет, – напомнил Ми Хоу.
Когда он, по поручению мастера, ушел на поиски ближайшей деревни, где можно было бы одолжить или купить немного провианта, Гуэй подсел к Сяо Ту.
– Несмотря ни на что, мы движемся к твоей деревне, – сказал он. – Поэтому я надеюсь, что ты сдержишь свое обещание.
Сяо Ту же впервые продемонстрировал свое раздражение. Он резко встал с поваленного дерева и тут же сел на землю, постаравшись повторить позу лотоса.
– Зачем же такие крайности? – усмехнулся Гуэй и указал в сторону рядом протекающей реки. – На том валуне будет удобнее.
Снова не произнеся ни слова, Сяо Ту неуклюже поднялся, отряхнулся и так же неуклюже забрался на высокий валун.
Здесь и вправду было не так сыро.
Гуэй опустился рядом и, расправив рукава и подол, выпрямился.
– Расслабься.
– Я и так пытаюсь, – нервно ответил Сяо Ту.
– Ты должен понимать, что в медитации не может быть ничего. Ни эмоций, ни боли, ни страха. Ни тоски, ни гнева, ни радости. Там не может быть ничего из этого мира.
– Если там нет радости, то зачем тогда это «ничто»?
– Отсутствие радости – сопутствующее, а не цель. Цель же в том, чтобы освободиться от тягот этого мира: страсти, нетерпения, душевной боли… Это то, что я приобрел, постигая буддизм. Во многом буддизм повторяет Дао. Но отличие буддийской медитации от даосской заключается не в стремлении к бессмертию. А в достижении просветления – состояния, когда счастье для тебя не имеет условностей. Ты знаком с Хэй Ли, так скажи, какой смысл в бессмертии, если ты несчастен?
– Я и не хочу быть бессмертным.
– В подобные моменты осознания я тоже. Однако даосизм научил меня активному созерцанию, когда ситуация перестает быть твоим противником, и ты перестаешь тратить силы на борьбу с ней, на сопротивление и просто начинаешь менять ее суть.
– Как это? – не понял Сяо Ту.
– Думаю, ты уже знаешь, что мир состоит из пяти элементов. – Он потянулся к ветви стоявшего рядом дерева, отломав ее. – Вода… – прямо на камне он вывел деревянной палочкой первый иероглиф.
– Как вы это делаете? – испуганно, но в то же время восхищенно спросил юноша.
– Огонь, – продолжил мастер, – земля, дерево и металл, – все пять иероглифов расположились по кругу. – Все они взаимодействуют, порождая, угнетая или преодолевая – противоположно угнетению.
Видя, как мастер соединяет все элементы линиями, будто рисуя на песке, Сяо Ту приободрился, слушая уже более внимательно.
– Вода угнетает огонь, огонь размягчает металл, металл рубит дерево, дерево лишает землю всего питательного, а земля способна остановить воду. Но если земли будет недостаточно, а воды – целый океан, тогда земля не сможет угнетать воду, и это значит, что вода ее преодолела. Закрой глаза.
Когда Сяо Ту послушно закрыл их, мастер положил одну ладонь ему на грудь, а вторую на спину.
– Пока энергия внутри человека слаба, им управляет энергия природы. Поэтому цигун[35] учит нас постигать Дао природы. Тогда Дао Неба и Земли нас не разрушит, и мы сможем его преодолеть. Сделай вдох… – Мастер помог Сяо Ту урегулировать дыхание, нежными движениями поглаживая его по спине и груди. – Все породила Пустота. Есть две энергии: энергия света, мужчины, активности и проявления, энергия лета и солнца – ян; и вторая – энергия тьмы, женщины, пассивности и непроявленности, энергия зимы и луны – инь. В природе ты не встретишь чистого проявления инь и ян. В каждом инь есть частичка ян. В каждом ян есть частичка инь. Обе они всегда находятся в состоянии перехода. Инь стремится к ян, а ян стремится к инь… Но чтобы научиться чувствовать в природе инь и ян и ими управлять, вначале ты должен научиться подчинять их в себе. Через отрешение от страстей, боли и печали, через достижение просветления. Где в тебе инь? Где в тебе ян?
Последние слова мастера Сяо Ту слышал словно издалека. Как будто он находился не прямо здесь, помогая ему не сбить дыхание, а по меньшей мере на другом берегу реки.
Сяо Ту ощутил вибрацию.
Его бросило в жар, будто сейчас стоял знойный летний день.
Он открыл глаза.
– Мастер… – испуганно прошептал юноша, ощутив, как его тело содрогнулось.
Гуэй сохранял спокойствие и теплую улыбку на красивом лице.
И опять…
Возле Сяо Ту снова вспыхнул маленький огонек, а в груди темного мастера разлилась знакомая прохлада.
Сяо Ту проснулся на своем спальнике. Оказалось, он задремал и, должно быть, мастер его перенес. Сам Гуэй продолжал сидеть на камне, положив на колени раскрытые к небу ладони.
Неподалеку от разбитого лагеря послышалась отборная брань.
– Да чтобы меня, демона! Владыку огня и князя иллюзии! – Из леса показался Ми Хоу, разметающий «боевой» палкой ни в чем не повинные растения.
– Что у тебя стряслось? – внешне оставаясь безмятежным, поинтересовался прерванный Гуэй.
– Можешь себе представить? Меня обокрали!
Подойдя к костру, Ми Хоу отвязал от пояса скромные два мешочка, такие, как используют крестьяне для хранения зерна, и бросил на импровизированный стол из пня.
– Тебя? – заинтересовался Гуэй, повернувшись к нему всем корпусом.
– Здесь недалеко, всего в нескольких десятках ли, есть деревня, – начал взбешенный Ми Хоу. – Сама она пустая, но по дороге к ней я встретил старуху, продающую горох. Я пришел к ним с совершенно благими намерениями. И даже успел купить мешок, – он указал на один из них. – Рядом со старухой все время вертелся мальчишка. И когда я из благих намерений, – раздосадованно уточнил демон, – решил ей помочь, через время заметил, что мешка, как и кошелька на поясе, нет. Как и мальчишки! А старуха была с ним заодно! Как она перепугалась! Сразу кинулась к деревне. Но я ее обогнал, – довольно похвалил себя обезьяна.
Его рассказ был настолько невероятным, что Сяо Ту даже поднялся, а Гуэй спустился к костру.
– Деревня вымершая, – продолжил Ми Хоу. – Этот паршивец знал, где спрятаться. Я перерыл все, но так его и не нашел, зато взял соль и яйца, – снова довольно похвастался он. – И мой мешок с горохом. Конечно, зачем он ему?! А кошелек он себе забрал. Ну вот только дождусь утра! Я же знаю, на какой дороге они сидят!..
– Тебя обокрал человек? – ухмыльнулся Гуэй. – Мальчишка?
– Смейся-смейся над бедами других, – пригрозил ему Ми Хоу. – Вот прокляну тебя!
– Может, все это из-за проклятья на монетах? – предположил Сяо Ту. – Возможно ли, что люди совершают преступления из-за него? И тот старик в городе, и этот мальчик…
Темный мастер отрицательно покачал головой.
– Некоторым людям никакого проклятья не нужно, чтобы быть такими.
– Я требую сатисфакции, – вдруг прокричал Ми Хоу.
Гуэй посмотрел на Сяо Ту.
– Принеси ему.
– Что принести?
– Сатисфакцию.
– А что это?
– Ты разве не знаешь?
– Не знаю, – пожал плечами Сяо Ту. – Если знаете, то принесите ему ее вы.
– Пусть сам возьмет, – глядя на все рвущего и мечущего Ми Хоу, резюмировал Гуэй. – Ты правда не знаешь?
– Нет.
– И я не знаю, – все же признался мастер.
Теперь оба они наблюдали за тем, как Ми Хоу продолжает в гневе метаться по лесу.
– Это вообще на китайском? – спросил Гуэй.
– Кажется, нет, – предположил Сяо Ту.
– А зачем он тогда это говорит?
Сяо Ту снова пожал плечами.
– Ты же писарь, – возмутился Гуэй.
– А вы почти что демон, проживший больше двух сотен лет. Но я же не требую от вас это знать.
– Хочешь сказать, мы глупее обезьяны?..
Вдруг все затихло. Ми Хоу упрыгал в лес.
– Ну вот и разрешилось. – Гуэй хлопнул в ладоши. – Если проблема решается без тебя, это не твоя забота. – Подойдя к мешочкам, он заключил: – Весьма скромно. С ужином справишься? – обратился он к Сяо Ту.
– Да, – неуверенно кивнул писарь.