– Вы можете не спасать их, но не говорите, что братец Цзе Чэн лжец, а Ши Ши глуп. Я верю, что они сделали это от чистого сердца. А что с сестрицей Ли, вы не можете знать.
– Ты называешь меня трусом. Пусть будет так. Я не бессмертен. И если умру раньше Ми Хоу, то еще две жизни буду нести проклятье за его преступления. А потому для меня важнее всего на свете жить. И я, как и любой человек, боюсь смерти.
Гуэй вновь повернулся к деревне Ши Ши, но с места не сдвинулся. Он чувствовал, как за спиной надвигается голодная и разрушительная инь.
– Мы подошли к деревне слишком близко, – сказал он, но понял свою ошибку очень поздно.
Схватив Сяо Ту, как непослушного щенка, мастер тут же скрылся в зарослях подальше от дороги.
Притаившись, они наблюдали за тем, как по дороге, волоча ноги и закинув голову назад, двигались полуразложившиеся трупы. Их обгоняли более свежие, которые передвигались длинными прыжками.
– Мастер, – прошептал Сяо Ту, – смотрите, их же ужасно много! – пытался он образумить мастера. – Ни одна деревня не сможет им противостоять.
Гуэй промолчал. Было заметно, что увиденное заставило его колебаться.
– Только Ши Ши сможет с ними сражаться, – продолжил Сяо Ту, – но что дальше? Особенно когда Ши Ши сам погибнет? Я знаю, что вы не бессмертны, но и я, и те люди – тоже. Тем не менее они знают, ради чего борются. Да, это их дом и близкие. Но ради чего тогда живете вы? Ради бессмертия? Но вы его уже не сможете получить.
Юноша увидел, как изменился взгляд мастера. Действительно. Несмотря на то, что на него было наложено проклятье, притом по его же собственному выбору, он все равно не оставлял надежды получить прощения Нефритового Императора и обрести возможность навсегда или хотя бы на очень долгое время избегать самого большого своего страха – смерти.
Но сейчас Сяо Ту, будто обретший настолько великую власть, чтобы говорить голосом мира, словно заставил Гуэя очнуться от своих грез. Можно сказать, в этот момент своими словами он лишил мастера надежды и вернул в суровую реальность.
В которой он никогда не получит желаемого. Что бы ни делал.
А в чем была его вина? В том, что желал знаний? Не вреда людям, а только знаний? Разве не превратился он в чудовище только тогда, когда покинул гору? И из-за чего? Исключительно потому что потерял свое имя, а значит, опору. Потерял себя. Все те бесчинства и преступления, совершенные в безумстве, за которые жертвы прозвали его Гуэем, он пытался замолить раскаянием и добрыми делами. Но как бы много добрых дел он ни совершил, Небесный правитель его так и не простил. И есть ли ему дело до маленького человека? Пусть тот и является мастером.
Или, может, дело вовсе не в прощении, а в ошибочном решении молодого заклинателя связать свои жизни с поступками демона? Может быть, именно тогда Гуэй лишил сам себя права на бессмертие? Но зачем? Не потому ли, что он боялся обрести это бессмертие? Не потому ли, что желал своего наказания?
Всего одна фраза наивного и прямолинейного писаря потянула за собой цепочку быстро сменяющихся мыслей, и хотя проносились они быстрее, чем прыгал очередной цзянши, каждая из них была невероятно тяжелой, подобной катившемуся с крутой скалы валуну, сносящему Гуэя.
Конечно, сколько бы он ни отпирался, сколько бы ни пытался заверить всех, а главное – себя в том, что нужно бежать, он не мог бросить людей без помощи. Быть может, если бы он только слышал об этой деревне, то несомненно прошел бы другой дорогой. Но не теперь, не тогда, когда он видел этих людей, пустил их страдание в свое сердце, увидел, как на них неумолимо надвигается смертельная опасность, от которой им невозможно будет скрыться. И отчего они несомненно умрут. Мучительной и долгой смертью. От рук тех, кого когда-то любили.
– Я не могу с ними всеми бороться, – раздраженно сказал Гуэй. – Но мне не дает покоя тот факт, что все это время мертвецы стекались к проклятой деревне, а теперь вдруг группами отправляются к соседней. Вполне возможно, учуяв живую энергию и изголодавшись в уже мертвом поселении…
Сяо Ту не мешал мастеру размышлять. Судя по его словам, юноша понял главное – Гуэй этих людей не оставит.
Дождавшись, пока группа пройдет дальше, Гуэй поднялся и решительно направился в сторону опустевшей деревни. Сяо Ту побежал за ним.
– Мастер, разрешите пойти с вами.
– Не боишься?
– Боюсь, – честно признался Сяо Ту. – Но рядом с вами мне не так страшно.
Туман ослабевал, но солнце уже село. Поэтому у них почти совсем не осталось времени.
– Может, дождемся господина Ми Хоу? – рационально предложил Сяо Ту.
– Неизвестно, когда он вернется, и вернется ли.
Его слова писаря явно не обрадовали. Он нервно сглотнул, заметив, как напротив них от одного дома к другому бредет очередной мертвец.
– Подозреваю, что без вмешательства человека здесь не обошлось, – поделился Гуэй. – Возможно, что и темного заклинателя.
– Разве цзянши не создаются заклинателями? – уточнил Сяо Ту. Когда-то подобную байку он слышал от своих друзей.
– Не все. Там, где скапливается много инь, обязательно появятся призраки или мертвецы. Война, мор, казни – этого более чем достаточно для того, чтобы из могил разом поднялись мертвецы. Все это несправедливые смерти.
– Почему же здесь должен быть замешан заклинатель? – не понял Сяо Ту.
– Он ими управляет.
Сяо Ту стало совсем жутко. Зачем человеку вдруг понадобилось управлять мертвецами? Тем более такими кровожадными, раздирающими плоть в поисках крови и не оставляющими даже души́.
– Я ищу, ты следишь по сторонам, – скомандовал Гуэй. – От меня ни на шаг. Если надеешься уйти отсюда живым.
Дождавшись, когда цзянши скроется за углом дома, Гуэй и Сяо Ту, пригнувшись, добежали до другого. Мастер поднял два пальца ко лбу, а затем провел ими по глазам. Так он смог различать старые и свежие следы инь, тянущиеся за ожившими покойниками.
– В этом доме никого нет, – прошептал Гуэй. – Если что случится – прячься здесь. Я или Ми Хоу тебя найдем.
Приняв приказ, Сяо Ту кивнул.
Они двинулись вдоль стены в противоположную от исчезнувшего цзянши сторону.
– Нам повезло, – сообщил мастер. – Многие ушли, а значит, здесь осталось, должно быть, меньше десятка. Надо было сразу их разделить, и так, по несколько, уничтожить. – Гуэй явно сожалел о поздно принятом решении. – И все же не переставай следить по всем сторонам, даже крыши… – Сяо Ту тут же задрал голову. Гуэй предупредил: – На шум слетятся все.
– А они не смогут найти нас по оставленной нами ян? – спохватился Сяо Ту.
– Найдут, если будешь ею светить, – неопределенно ответил Гуэй и двинулся дальше.
Пока Сяо Ту смотрел по всем возможным сторонам, он не мог определиться, что страшнее: если бы цзянши нападали стихийно, бесконтрольно? Или же наоборот, когда ими управляет один человек, который, вполне возможно, совсем тебе не друг?
Странно, но, дойдя до окраины деревни, они больше не встретили ни одного мертвеца. Как и сказал мастер, здесь их следы рассеивались, терялись, а значит, были уже старыми. Следовательно, шли они в противоположную от источника сторону, и с опасностью им только предстояло встретиться.
Вернувшись на исходную позицию, они пошли за скрывшимся цзянши. Медленнее, чем раньше.
Ночь беспощадно опускалась на деревню.
– Мастер, – тихо позвал Сяо Ту, указывая на нескольких мертвецов. Те прыгали в ту же сторону, в которую шли и они, но совсем не обращали внимание на людей.
Чуть ускорившись, Сяо Ту и Гуэй обогнули еще несколько домов, в итоге замерев.
Прямо перед ними, у стен домов напротив, низко опустив головы и свесив вдоль туловища руки, стояло не меньше семи цзянши. Пока не появилась еда, они спали.
Среди них Сяо Ту увидел и того, что шаркал в одиночку, и тех, что прыгали по дороге.
– Кто-то снова их собирает, – догадался мастер.
– Мастер, может, уйдем? – предложил Сяо Ту.
– Разве не ты меня сюда посылал? – язвительно подметил Гуэй. Но, увидев, как глаза юного писаря наполнились страхом, смягчился. – Уйдем сразу, как только я узнаю, кто и зачем их отправляет в деревню. Вернись к тому дому, о котором я говорил. Дальше ты мне будешь только мешать.
Сяо Ту спорить и не стал. Ему сказали, что надо уходить, – так он с радостью.
– Постой, – шепотом остановил его Гуэй. – Как обрадовался! Вот. – Он достал из рукава припрятанный талисман. – Только один. Если кого встретишь – обязательно ему на лоб.
Сяо Ту снова кивнул и короткими перебежками отправился к укрытию. Забравшись в дом через окно, поскольку дверь была заколочена, он принялся ждать, тревожась и потому все же чуть выглядывая наружу.
Луна скрылась за облаками. Стало совсем темно.
Возможно, прошло не так много времени, но каждая минута для Сяо Ту была сравнима с часом.
Он достал из сумки флейту, сжимая ее в руке все крепче и крепче.
– Старший брат, – шептал он, – спасибо, что защищал меня все время. В груди нарастал ком. – Судьба к тебе была совсем не справедлива. Как смерть могла забрать тебя? Если бы и ты стал цзянши… – Он покачал головой, желая прогнать эти мысли. – Прости меня за то, что я такой несамостоятельный.
Флейта вдруг отозвалась, задрожав.
Сяо Ту испугался.
– Да Сюн? – тихо спросил он.
Сердце его наполнилось теплом. Он вдруг осознал, что не один. Даже в этом страшном месте, когда он сидит в заброшенном доме, есть тот, кто всегда готов его защитить.
Флейта задрожала снова…
…но не потому, что Да Сюн был рад словам брата.
Потому что Сяо Ту не видел, как позади него в другое окно лезет цзянши.
– Да Сюн, – снова позвал его Сяо Ту со слезами на глазах. – Значит, брат Чжи был прав, и это правда ты?
На этот раз флейта задрожала так сильно, что вырвалась из рук юноши и покатилась по полу в глубь комнаты.
Сяо Ту подбежал, чтобы ее поднять, но тут же увидел, как перед ним выросли чьи-то ноги.
Писарь поднял глаза и увидел бледнолицего старика с черными от застоялой крови губами и такими же почерневшими ногтями на иссохших руках, которыми он тянулся к Сяо Ту.