Забыв про флейту, юноша метнулся в сторону, увернувшись в самый последний момент.
Старик был худым. Вот только из мертвой хватки цзянши никому не вырваться, особенно если его мышцы и сухожилия еще не сгнили.
Каждый цзянши голоден настолько, что готов был выгрызть жизнь из человека, даже не имея на то зубов. В таком случае они могли разрывать на куски, но все же добираться до крови и светлой энергии, которая, должно быть, и приманила этот труп.
Сяо Ту сделал кувырок в сторону двери, избежав еще одного выпада. Для своих лет старик двигался слишком живо. Но юноша совсем забыл, что дверь заколочена, и он сам пробирался сюда через окно.
И почему он только сейчас его заметил? Может, потому что рядом не оказалось мастера?
Сяо Ту разбежался и скользнул под стол, но цзянши нагнал его и там, вцепившись в мебель и подняв ее над головой. В следующий момент раздался грохот, ведь мертвец швырнул стол в стену.
Стена почти выстояла – образовалось лишь отверстие, слишком маленькое, чтобы выбраться, но шум несомненно разбудит и привлечет сюда всю дремлющую толпу.
Сяо Ту прощался с жизнью. И надеялся уже только на то, чтобы этот старик убил его как можно быстрее, до того, как набегут остальные.
Но рядом с ним снова засветился огонек. Да Сюн не оставил его и теперь!
И как только цзянши отвлекся на защищающую младшего брата душу Да Сюна, дверь вдруг вынесло мощным порывом ветра.
– Нельзя! – закричал Гуэй, вставая между цзянши и ждущим расправы Сяо Ту. Одним ловким движением он поймал светящийся шарик и вернул в грудь Сяо Ту. Потом схватил писаря, и, закрыв его спиной от бегущих на них цзянши, проскользнул на улицу, чтобы воспарить на крышу соседнего здания.
Было вопросом времени, когда один из этих живчиков их заметит и прыгнет следом. Что для цзянши какая-то деревенская крыша!
– Я же сказал, не светить ян, – зло прошептал Гуэй.
– Но это не я! – так же шепотом оправдывался Сяо Ту.
– Я дал тебе талисман, – напомнил Гуэй, но Сяо Ту на это ничего не ответил. – Прекрасный инструмент в неумелых руках.
– Мастер! – вдруг загорланил Ми Хоу. Он бежал в деревню, с отчаянием глядя на толпу мертвецов, заполонивших собой дом и таким образом попавших во вре́менную ловушку. – Мастер!
– Ми Хоу, – рискуя себя выдать, все же окликнул его Гуэй.
– Мастер, – пролепетал демон с неподдельной радостью на лице и за пару прыжков оказался рядом. – Я боялся…
– И ты почти не ошибся. – Мастер показал окровавленную руку. – Я оказался недостаточно быстрым.
– Вас укусил цзянши, – воскликнул Ми Хоу.
Сяо Ту только и мог, что смотреть на стекающую по руке мастера кровь. Ведь это он виноват!
– Не дай им выйти, – приказал Гуэй.
– С удовольствием, – обнажил клыки Ми Хоу.
Встав в устойчивую стойку, он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Глаза демона вспыхнули пламенем. И сразу после загорелся и дом, из которого уже начали выбираться особенно проворные цзянши.
Их порывами ветра сбивал Гуэй.
На лбу мастера появилась испарина, и каждый следующий пасс и движения давались ему все с большим трудом. Для него победа над десятком цзянши была бы, скорее всего, невозможной – либо же очень тяжелой.
Что же касается Ми Хоу, то демон расправлялся с ними играючи – играючи с огнем.
Сяо Ту стало казаться, что демон начал входить во вкус. Что ему нравилось наблюдать за тем, как с воплями расползаются и распрыгиваются по деревне горящие цзянши.
Его улыбка становилась шире, будто скалилась настоящая обезьяна. Даже когда от дома и оставшихся внутри мертвецов почти ничего не осталось, он продолжал отправлять в их сторону огненные столбы, а в тех, кто спасал свои озлобленные жизни, – огненные шары. Он выглядел безумным.
Гуэй наклонился к Сяо Ту и оторвал от его рубашки немалый кусок ткани. Юноша ничего не мог возразить, хотя это и была его единственная одежда, пусть посеревшая и пожелтевшая за долгие годы носки.
– Красная тушь есть? – спросил Гуэй, но Сяо Ту был оглушен. – Красная тушь! – громче повторил мастер.
– Н-нет, – ответил Сяо Ту, наконец обратив на него внимание.
Не имея альтернативы, Гуэй начал выводить символы на тряпице собственной кровью. После чего прочел над ней заклинание и, подойдя к разъяренному и обезумевшему Хуо Вану, припечатал талисман ему на лоб.
– Уймись, – скомандовал он демону, и Ми Хоу обмяк в его руках.
Глава 20
– Как ты мог со мной так поступить? – возмущался Ми Хоу, потирая больные виски. – Ты знаешь, как после этого голова болит? Особенно когда талисман пишется кровью заклинателя. Ты хоть знаешь, какая у тебя тяжелая ци?
Они снова сидели в лесу, как оказалось, недалеко от деревни, защищенной талисманами. В саму деревню они войти не могли из-за Ми Хоу – его не пустили бы талисманы, – поэтому Гуэй остался, защищая друга от возможных нападений разбежавшихся по лесу цзянши.
Сяо Ту же остался из солидарности и для того, чтобы помогать следить на случай появления цзянши, пока мастер был занят составлением новых талисманов, не похожих на предыдущие. Их, к слову, он тоже писал своей кровью.
Сейчас цзянши поблизости не было. Выяснилось, что те из них, кто пытался преодолеть границу, как только возник дым от пожара в мертвой деревне, сразу же устремились кто куда.
Могли ли голодные мертвецы из-за какого-то пожара вдали добровольно оставить добычу, которая находилась прямо перед ними? Нет. Значит, кто-то боялся потерять ценное для него оружие.
– Так ты говоришь, – подвел итог рассказанному Ми Хоу, – что, пока наш кролик спасался от цзянши, тебе удалось пробраться в дом и найти внутри талисман, приманивающий мертвецов?
– Именно, – ответил Гуэй. – Тот, кот управляет цзянши, либо неумелый заклинатель, либо же использует слабые талисманы себе на пользу. Они не могут приманить большую группу мертвецов, но вполне сносно справляются с тем, чтобы удерживать подле себя десяток.
– Значит, мы имеем дело с каким-то неумехой? – раздосадованно спросил Ми Хоу.
– Точно не знаю, но с уверенностью могу утверждать, что он весьма осторожен, поскольку мне пришлось повозиться, чтобы отыскать талисман. Он был спрятан в шкатулку, зарытую в земляном полу. Не будь я мастером, не умей такие вещи находить, шкатулка так бы в земле и лежала. Ясно одно: он сделал это для того, чтобы в случае, если кто в деревню забредет или придет сразиться с цзянши, этот талисман не обнаружил.
– Нам нужно преподать урок этому больному на голову человеку, – оскалился Ми Хоу.
– Не могу сказать, что это был один человек, – отрицательно покачал головой мастер. – И, если вспомнить проклятые монеты в городе, то становится очевидным, что кто-то старается внести в порядок этого тихого места настоящий хаос. Это не меньше чем мятеж. Если так, то, вероятнее всего, за это ответственны сторонники прежней династии. Должно быть, их группа не так многочисленна и влиятельна, чтобы вступить в открытый конфликт. И несмотря на это, они полностью лишены морали. Не знаю, на что они рассчитывают. Хотят, запугивая и убивая людей, вернуть власть Юань?
Гуэй был явно разозлен. Впервые на его безупречном лице Сяо Ту увидел выражение праведного гнева. Ну как такой человек может стремиться стать демоном?
– Интересно, – продолжал Гуэй, выводя новую черту на листе, – насколько же противоречив мир. Дело ба цзяо гуй является примером того, как сам народ противится изменениям, защищая и даже совершая преступления в угоду сохранения старых укладов. Нынешнее же – самое настоящее восстание против Мин, поднятое теми, кто мстит за гонения на родственников Юань и изменение порядка.
– И что нам в таком случае делать? – спросил Ми Хоу, не понимая, куда ведет темный мастер.
– Ничего особого. Как я и говорил, если дело настолько серьезное, то должны вмешиваться определенные министерства, сыщики и, конечно, мастера со всех пяти даосских пиков. А может, и четырех буддистских гор. Все кто угодно, но не мы. Со своей стороны мы уже сделали достаточно: выяснили причину, защитили местных и сообщили властям. Теперь будем ждать, когда трус братец Цзе Чэн приведет кого-то из Сюанькун-сы.
– А я все равно верю, что брат Цзе Чэн пошел сражаться с цзянши, – настаивал Сяо Ту.
– Тогда он глупец. Мы его не видели, а значит, либо от него не осталось ничего, либо он вовсе там не был.
– Может, это он зарыл тот талисман, – предположил Сяо Ту.
– Нет, – уверенно ответил Гуэй. – Ты тоже видел несколько таких талисманов в лесу вблизи живой деревни.
– А еще мы видели сестрицу Ли, – вспомнил Сяо Ту, опустив голову. – Кажется, она бежала домой… но не успела…
– Так что? – Ми Хоу резко вскочил. – Больше мы и правда сделать ничего не можем?
– Можем, – отложил последний талисман Гуэй. – И сделаем. Сядь. Если здесь упадешь, точно ничего не сможем.
Ми Хоу, покачиваясь, опустился обратно на пень.
– Верное решение мне подсказал как раз тот, кто заманивал цзянши. А вместе с ним и брат Ма, и, как ни странно, тот разговор двух последователей Конфуция…
– А еще годы на горе Цинчэншань и наставник У Лин… – передразнил его Ми Хоу.
– Это действительно так, – согласился мастер, не давая ему ерничать. – Но обо всем по порядку. Если вспомнить, новые конфуцианские школы рассматривают мир ци не только как энергию, но и в качестве материальной основы мира – его частицы, находящиеся в постоянном движении. Сами по себе эти частицы беспорядочны. Но даже пребывая в беспорядке, они могут взаимодействовать, создавая что-либо или же разрушая, но все тем же случайным образом. По своей природе ци единичны. Однако также есть «ли», что значит «порядок», «принцип», «форма». Ли можно рассматривать как связь ци между собой. Не знаю, соединил ли между собой тех голодных духов брат Ма, либо же ему посчастливилось встретить их уже объединенными. Это и есть принцип «ли». И как брат Ма научился повелевать своим голодным духом, так и нынешний преступник управляет группами цзянши. – Гуэй показал стопку выведенных им талисманов. – Не знаю, насколько задуманное мной будет удачным, но я предлагаю связать всех цзянши между собой. Больше их нельзя будет разделить. И вместе с тем мы запрем их в одной из пещер.