И вот чудо! Мальчик услышал свое имя и повернулся.
Это и впрямь был он. Ми Хоу не обознался.
Лучше бы обознался. Кожа мальца была бледнее муки́. Глаза – впалыми и сухими, а губы почернели.
Его больше не звали Лин Лин.
Возможно, никто о нем не заплачет. Ведь его родители умерли еще в начале мора, когда только болезнь пришла в первую деревню. Позже он вместе с бабушкой и сестрицей Ли ушли жить к выжившим. Чтобы заработать, Лин Лин и бабушка уходили к дороге продать немного собранного гороха. В тот злосчастный день, видимо, голодный мальчик решил помочь старшим и украл такой привлекательный для него кошелек у незнакомца. А потом, побоявшись наказания, побежал прятаться по хорошо известной ему дороге – он побежал домой.
Не зная подробностей, Ми Хоу представлял в красках, что именно пришлось пережить маленькому храбрецу. Насколько ужасной была его участь! Насколько ужасной была его смерть.
В демоне светлой энергии ян было намного меньше, чем темной инь. Поэтому мальцу понадобилось немного больше времени, чтобы распознать свою добычу.
Как только он бросился на Ми Хоу, демон сразу коснулся его лба, обездвижив мальчика и закрыв ему глаза.
– В тебе не может быть много зла, так что должно подействовать, – в надежде сказал Ми Хоу. – Несправедливо! У тебя еще вся жизнь была впереди! Если бы я только знал… – Возможно, впервые за все шестьдесят лет по щеке демона прокатилась слеза. – Я сделаю все, чтобы тебя ждал покой. Бедный мальчик. Бедный Лин Лин…
Все было готово.
Солнце оставалось за тучами. Колонны прыгающих и ковыляющих цзянши устремились к пещере. На своих руках Ми Хоу нес к горе и усыпленное тельце Лин Лина.
– Лин Лин! – с отчаянием вздохнула одна из деревенских женщин, как и некоторые другие добровольцы, спрятавшаяся недалеко за скалой и новыми защитными талисманами. Именно она недавно искала его сестру.
Оказалось, это была одна из их тетушек, а значит, кто-то все же почтит их память и совершит ритуалы. Хотя бы в этом Ми Хоу стало легче.
Движущиеся к своей гробнице цзянши были заворожены, поэтому Гуэй без больших опасений прикрепил к груди каждого из двигающихся впереди особые талисманы, надеясь на то, что они сконцентрируются в глубине пещеры и таким образом образуют в ней центр тяжести.
Вскоре десятки мертвецов заполнили усыпальницу.
– Братец Цзе Чэн, – выдохнул еще кто-то.
Гуэй и стоящий рядом с ним Сяо Ту обратили внимание на цзянши, на которого указывал его опознавший.
– Я же говорил. – Сяо Ту получил печальное подтверждение своим словам. – Я был уверен, что братец их не оставил и защищал.
– Возможно, – ответил мастер, стараясь сохранять скептицизм. – Но, если так, надеюсь, он примет мое уважение.
– Там едут! Едут! – бежал к ним мужчина из деревни. – Монахи едут!
Гуэй с облегчением выдохнул и прикрепил последние особые талисманы к замыкающим цзянши.
– Значит, послание дошло.
Когда последний цзянши скрылся за каменным сводом, Гуэй выполнил несколько сложных пасов и сосредоточил все внимание на заклинании. Когда он закончил, Ми Хоу без особого энтузиазма спросил:
– Теперь уходим?
– Дождемся, – ответил Гуэй. – Я должен убедиться.
Через какое-то время к горе и впрямь подкатилась повозка, окруженная несколькими всадниками и даосскими монахами.
Гуэй встретил их, не скрываясь.
– Хочу, чтобы вы видели, кто спас этих людей, – прямо заявил всадникам темный мастер. – А также хочу рассказать вам то, что мне стало известно в ходе моего расследования.
– Я был бы очень признателен, – послышался знакомый голос. Из повозки, опираясь одной рукой на резной посох, а другой – на своего ученика, вышел наставник У Кай. К слову, помогал ему спускаться тот самый охотник, еще не ставший монахом, по имени Лао.
Ми Хоу, наблюдающий из засады, напрягся. Прятавшийся вместе с ним Сяо Ту тоже.
Но на сторону темного мастера встал староста вместе с жителями деревни.
– Благодарю вас, Наставник, – поклонился монаху староста. – Мы ждали вас долгие месяцы. Наконец мы спасены!
– Видимо, – добавил Гуэй, – к этому делу все же отнеслись с большим вниманием, раз приехал сам Наставник.
– Это так, – подтвердил У Кай. – На твое счастье, оно важнее твоего пленения. О произошедшем здесь доложено во Дворец. А потому сюда съезжаются мастера разных школ. Я был неподалеку и прибыл первым.
Гуэй понял предостережение давнего друга.
– Когда мне рассказали о мастере, – продолжил У Кай, – я сразу понял, кто он. И не ошибся. Поэтому на этот раз мы расстанемся друзьями, помня нашу старую братскую клятву.
Гуэй понял и это предостережение.
– Лао, – обратился наставник к своему ученику, и тот отпустил его руку.
Поклонившись учителю, Лао подошел к Гуэю и, вопреки его опасениям, достал из рукава два сложенных листа.
– Я записал то, что ты ищешь, – пояснил У Кай. – Полагаю, это более чем достойная награда. Но большего не жди. Не задерживайся.
Приняв протянутую награду, Гуэй сложил руки перед собой и поклонился, выражая благодарность.
– Найдите в домах пустой деревни зарытые шкатулки. И все поймете, – коротко сообщил он и поспешил уйти.
Гуэй не обернулся, потому не увидел, как жители деревни провожали его, низко склонившись в благодарности.
Глава 21
– Так нечестно, – выразил свое недовольство Ми Хоу. – Я тоже участвовал. Между прочим, и тебя спас, и деревню, а благодарили только тебя.
– Уверен, жители благодарны и тебе, и Сяо Ту. Просто я единственный, кто не побоялся выйти к монахам, – обыденно ответил Гуэй.
– Не побоялся? – усмехнулся демон. – Да я за несколько ли почувствовал твою трусливую энергию! Можешь обмануть бестолкового писаря, но не демона.
– Почему это я бестолковый? – не согласился с обвинениями Сяо Ту.
– Между прочим, да, – поддержал юношу мастер. – Братец Сяо очень догадлив и в компасах разбирается куда лучше тебя. А ему, наверное, нет и двадцати.
– Перестань называть его «братцем»! – выдал свою ревность обезьяна.
– Полагаю, – продолжил Гуэй, – к ежедневной медитации Сяо Ту нужно добавить и уроки по фэн-шуй и цигун, что скажешь?
– А можно? – Тот даже засветился от радости.
– Какие еще фэн-шуй и цигун? – Обогнав Гуэя, Ми Хоу помахал руками над головой. – Почему ты его учишь, а меня нет? Я тоже хочу.
– Ты никогда не интересовался, – напомнил мастер.
– Ну так вот, интересуюсь! – утвердил Ми Хоу.
Гуэй достал из сумки компас и передал обезьяне.
– Тогда разбирайся.
– Что? А объяснять не будешь?
– Зачем? Ты же как-то из обезьяны в демона превратился. И здесь разберешься. Пойдем, Сяо Ту, – приобнял его мастер, – я расскажу тебе основы. Начнем с четырех небесных животных…
– А почему вы не рассказываете это и Ми Хоу? – поинтересовался Сяо Ту, сочувствующий отвергнутому демону.
– Потому что любое учение ценно лишь тогда, когда его изучает талантливый ученик. А талантлив в этом учении лишь тот, кто всем сердцем и умом в него погружен. Если говорить просто, то учиться нужно не ради чего-то иного, а исключительно ради самого знания. – Он увлек Сяо Ту вперед, делая вид, что совсем не замечает подслушивающего их Ми Хоу. – Лазурный дракон…
Они шли сквозь ковры ириса, раскинувшиеся по обе стороны от широкой дороги, ведущей в очередной город на пути. Белые высокие цветы с тремя лепестками, украшенными желтыми полосами, напоминали огромных мотыльков. Местами они колебались, приводимые в движение птицами, прятавшимися под их длинными листами и копошащимися в земле. Время от времени по дороге проносились повозки со скучающими за поводьями крестьянами.
Сяо Ту пересказывал то, что только что узнал:
– Лазурный дракон – символ востока и весеннего равноденствия. День летнего солнцестояния, юг – Алая птица. Запад – это Белый Тигр и день осеннего солнцестояния. А Черная черепаха – север и Зимнее солнцестояние. Правильно?
– Где ты три солнцестояния в году видел? – хмыкнул Ми Хоу. – День осеннего равноденствия. Недоучка.
– Равноденствия… – исправил свою ошибку Сяо Ту.
– Нам точно надо идти в город? – усомнился Ми Хоу. – Как ни город или деревня, так у нас приключения.
– В деревни я больше не хочу, – согласился Сяо Ту.
– Как можно мечтать стать героем, если ты трус? – усмехнулся Гуэй.
– Мечтать можно, а вот стать нельзя, – возразил ему Ми Хоу, заложив руки за голову. – И вообще, о себе говори. Сам смерти больше всего боишься! Учишь постоянно всякие новые и древние философские учения, все время медитируешь или танцуешь и ищешь пилюли бессмертия.
– Не танцую, а исполняю техники цигун. Тебе бы тоже не мешало. Если собираешься долго жить, но о себе не позаботишься, то проживешь всю жизнь, словно больной старик. И пилюли я уже давно не ищу. Один уважаемый мной лекарь сказал, что пилюлями можно излечить болезнь, но никогда не заполучить бессмертие.
– Расскажи наконец, что тебе дал У Кай? – вновь полюбопытствовал Ми Хоу.
– Два иероглифа, – решил поделиться Гуэй. – Один из них «Кай».
– Так он написал твое имя? – опустив руки, ошарашенно спросил Ми Хоу.
– Вероятно.
– Если первый иероглиф «Лун», значит, это правда оно! Лун К…
Не успел Ми Хоу произнести имя полностью, как Гуэй дал ему затрещину.
– Я же просил не произносить мое имя.
– А бить-то зачем? – потер больной затылок демон.
– Ты меня не щадишь, так зачем мне щадить тебя?
– Так я же не со зла, – обиженно выпалил Ми Хоу.
– Если бы со зла, то одним подзатыльником не отделался бы.
– Про́клятый Гуэй… – пробормотал себе под нос Ми Хоу.
– Но спасибо, – смягчившись, поблагодарил его про́клятый мастер и широко улыбнулся.
Теперь он знает свое имя!
– Надо было мне догадаться так разделить твое имя на два иероглифа, – сожалел о потерянной возможности Ми Хоу.
– Мастер, – обратился к нему Сяо Ту, – скажите, а почему вы перестали быть мечником? – вспомнил он сказанное мастером в деревне.