– Это то, о чем говорил мастер.
– Ну вот и отлично, – захлопнул книгу Ми Хоу.
– Только где мне найти человека, чью невесту тоже забрал чиновник? Если я найду такого, он мне расскажет, как ее спасти?
– Не спится? – раздался над ними голос Гуэя.
Ми Хоу тут же перекинул сумку в руки Сяо Ту.
– Это все он!
– Предатель, – надулся Сяо Ту.
Гуэй степенно обошел их и так же спокойно забрал свою сумку.
– Я говорил, гексаграммы не дадут тебя прямого ответа. Напрасно только всех разбудил.
– Но я получил ответ! Я найду того же, кто пережил подобное.
– Разве я не говорил, что не нужно предпринимать активных действий?
– Тогда этот человек сам меня найдет? Спасибо! – подскочил Сяо Ту и побежал обратно в зал. Скорее всего, чтобы не получить тут же наказание.
Но никто его наказывать не собирался. Гуэй понимал волнение Сяо Ту и то, насколько он в действительности был беззащитен.
Забрезжил рассвет. Снаружи зачирикали пташки. Ми Хоу, разбуженный подкравшимся к нему лучиком, сладко улыбнулся. В предвкушении нового дня, наполненного очередными приключениям и колкостями в сторону наивного писаря, он сел и широко зевнул.
– Где все? – с недоумением озирался он, не обнаружив никого рядом с собой. – Уберегите их Небеса, если они пошли есть без меня.
Но и на кухне никого не было, и в купальне.
Тогда Ми Хоу направился к садам.
В это время года уже отцветали персиковые деревья с их неповторимым ароматом и яркими цветами. И белые магнолии – прекрасные и недоступные, но если попытать счастье и дотянуться до высоко поднятых ветвей, то можно ощутить прохладу их атласных лепестков.
В персиковом саду, сплошь утопающем в нежном ярко-розовом цвете, Ми Хоу увидел стариков, которые с умилением наблюдали за происходящим чуть поодаль. У алтаря предков, где стояло вино и, как символ свидетельства, лежала флейта Да Сюна, стояли Гуэй и Сяо Ту.
– Вы чего это творите? – На лице демона отражалась самая настоящая душевная боль. – Мастер? Теперь вы стали и ему названым братом? А как же я? – Ми Хоу чувствовал, будто его предали. Он был знаком с мастером долгие десятилетия, по его приказу отправился на другой конец Поднебесной, и был готов, если нужно, пожертвовать ради него собственным хвостом и жизнью! А что же мастер? – Раз так… – закивал Ми Хоу и уже собирался поскорее уйти.
– Наконец ты проснулся, – улыбнулся Гуэй.
Ласковый весенний ветерок скользнул по его распущенным волосам. Темный мастер, стоя под цветущим деревом, протянул демону руку.
– Ми Хоу, ты согласен стать моим братом?
Теплый ветерок долетел и до Ми Хоу.
– Правда? – в изумлении спросил демон и в мгновении ока оказался возле мастера и взял того за руку. – Мастер, вы… вы будете моим братом?
– Да.
Все еще улыбаясь, Гуэй отнял у обезьяны свою руку и, взяв чашу с вином, встал напротив алтаря. Ми Хоу тут же подхватил свою.
Третью же поднял Сяо Ту.
– А он нам зачем? – возмутился Ми Хоу.
– Брат Сяо во многом нам помог, – напомнил Гуэй. – Я обязан ему жизнью. Если ты не согласен…
– Согласен! Согласен! – закивал Ми Хоу. – Всегда мечтал о младшем брате, – улыбался обезьяна.
Когда в вине была смешана кровь, Гуэй произнес клятву:
– Здесь, в персиковом саду, пред памятью славного воина Да Сюна и при свидетелях, я, прозванный Гуэем, демон, именуемый Хуо Ван, и добродетельный юноша, с детства названный Сяо Ту, клянемся быть братьями. В бою встать спиной к спине и разделить невзгоды каждого.
– А как же «и умереть в один день»? – уточнил Ми Хоу.
– Ты хочешь умереть лет через шестьдесят? Когда Сяо Ту исполнится восемьдесят?
– Нет, – резко ответил демон.
Гуэй поднял чашу и, осушив ее, разбил.
За ним повторили и его отныне младшие братья.
Тогда Гуэй обратился уже к Да Сюну:
– Братец. Твоя душа наполнена ян. Ты доблестно сражался на поле боя. В своей жизни ты был защитником, остался им и после смерти. Но Сяо Ту возмужал. Теперь в нем крепнет собственная ци. Потому тебе больше нет надобности задерживаться в том мире. Позволь нам с Ми Хоу позаботиться о нашем младшем брате. Клянусь тебе, что стану защищать его, подобно тебе, не жалея своей жизни.
Из груди Сяо Ту появился маленький огонечек и ненадолго задержался возле юноши.
– Прощай, Да Сюн, – сказал Сяо Ту, не сдержав слезы. – Клянусь, я буду защищать родителей и сестер. Доверься мне.
Вытерев лицо рукавом, Сяо Ту наблюдал за тем, как огонек поднимается все выше в небо.
– Уверен, – отозвался Гуэй, – в следующей жизни Да Сюн будет вознагражден. Он это заслужил.
Гуэй и Ми Хоу, возвращаясь в дом, похлопали юношу по плечу. Сяо Ту же остался еще на какое-то время в саду, прощаясь с любимым старшим братом, защищавшим его и при жизни, и после смерти. С братом, с которого он поклялся брать пример…
Прощание же со стариками вышло немного скомканным, поскольку вернувшийся из деревни Ми Хоу сообщил:
– Все, надо бежать, монах догоняет.
– Что значит бежать? – уточнил Гуэй.
– Я демон. Как еще бы я монаха сюда привел?
– Ми Хоу, – жмурился Гуэй, словно от боли. – Ну почему порой ты такой дурак?
– Ты хоть немного чувство благодарности испытать можешь?
– Идите, – подгоняла их улыбающаяся старушка. – Да даруют вам Небеса счастье и удачу.
– Господин, – поклонился Сяо Ту старику, – скажите, как вы поняли, что рядом с этой женщиной хотите умереть и переродиться?
– Не знаю, – засмеялся старик. – Она сказала, что так надо, а я и не хотел возражать.
Как только они отправились дальше, Сяо Ту задался вопросом: хотел бы он так же, как старики, вместе с Мэй в старости умереть и переродиться?
– Мастер, а хотели бы вы любить кого-то так же сильно? – поинтересовался у Гуэя юноша.
– Я еще не встречал настолько великой любви, – поделился мастер. – Разве только, когда ею были наделены безумцы.
В разговор вмешался Ми Хоу:
– Чтобы жена мною еще и в следующей жизни командовала? – хмыкнул он. – Другое дело – дружба. Мастер, ты же будешь счастлив встретить меня в следующей жизни?
– Не боишься, что сестрица Юэр узнает? – усмехнулся Гуэй. – Из всех тебе знакомых людей и демонов, полагаю, только она была бы этому рада. Мы же все сыты уже и в этой жизни.
– А еще братом назвался, – недовольно цыкнул Ми Хоу. – Сяо Ту, а ты? Был бы мне рад?
– Конечно, – ответил писарь, все так же широко улыбаясь.
Сейчас он был счастлив. Ведь душа Да Сюна отныне была в безопасности и обрела покой, а сам Сяо Ту обзавелся сразу двумя могущественными старшими братьями, и сейчас они снова направлялись в Ганьсу, хоть по ошибке мастера и потеряли несколько дней.
– Раз вы стали братьями, – предположил Ми Хоу, – значит, Сяо Ту тебя простил?
– Все люди совершают ошибки, – философски отозвался мастер.
– Но не все они намеренные, правда? – вновь усмехнулся Ми Хоу. – Между братьями ведь не должно быть тайн. – Злорадно оскалившись, Ми Хоу прибавил шагу. – А Сяо Ту отныне нам не чужой.
– Намеренные? – уточнил Сяо Ту, вопросительно глядя на мастера.
– Перепившая уксуса[64] обезьяна, – процедил Гуэй.
– Мастер, – растерянно спросил Сяо Ту, – неужели это правда? Вы намеренно привезли нас в Сычуань?
– Из двух зол я выбрал наименьшее, – коротко ответил Гуэй.
– Но мы же должны спасти Мэй Мэй… – В голосе юноши звучали непонимание и неподдельное глубокое разочарование.
В его глазах Гуэй всегда был мудрым и непревзойденным мастером. Недопонятым, отвергнутым гением и истинным героем в душе. Поэтому он вовсе не ожидал узнать, что тот его подлым образом обманул. И ради чего?
– Когда я говорил, что эта дорога мне незнакома, – в груди Сяо Ту вспыхнул гнев, – вы говорили, что мы едем иной. Вы знаете, как для меня важно спасти Мэй Мэй, но обманули мои глаза и уши. Зачем?
– Ты ослеплен своим безрассудным геройством, – сухо заметил Гуэй. – Даже не любовью. Потому мне тебя было не переубедить. Но и оставить тебя одного я не мог.
– И после этого вы клялись пред душой Да Сюна?
– Может быть, и Да Сюн понимал, что мое задание важнее? – Несмотря на хлесткие слова, тон Гуэя звучал мягко. – Прости меня, брат Сяо, – мастер поклонился. – Я намеренно ввел тебя в заблуждение. И, возможно, был не прав. Но Небеса нам благоволят. Мы успеем. Поверь, так лучше и для тебя самого…
– Нет, не лучше! – разгневался Сяо Ту. – Я ошибся. Вы жестокий человек и истинное зло! Дальше я пойду один!
Вцепившись в свою сумку, он широким шагом направился к большой дороге, обогнав демона и даже на него не обернувшись.
Глубокая ночь. Ноги заплетались в траве. Кто-то бежал, тяжело дыша.
За деревьями мелькнули светлые одежды. Монахи настигали.
Не в силах бежать дальше, неизвестный, лицо которого было скрыто в тени капюшона, совершил пас, вкладывая в него почти все остатки истощившейся за время погони энергии.
Монахи, не заметив беглеца, проскользнули мимо.
Он же бесшумно и легко вернулся по своим следам назад и воспарил к холму, за которым исчез.
– Тон Тон, – тихо позвал он. – Тон Тон.
Неизвестный осторожно ступал по тропе.
– Тон Тон…
Перед ним возникла невероятно красивая девушка.
– Чего тебе?
– Пришел за долгом, – ответил Гуэй, снимая с головы капюшон накидки.
– Какой долг? Ты еле дышишь! Или хочешь забрать мою жемчужину? – Она отпрянула.
– Сдалась мне твоя жемчужина, – перебил ее мастер. – Мне нужно, чтобы ты нашла Фо Шана.
– Почему сам не можешь?
– Потому что он на горе, а я и так пересек границу Сычуани.
– Что буддийский монах делает на даосской горе?
– У него и спросишь, – улыбнулся Гуэй. – Передай ему письмо, – он протянул лисице запечатанный лист. – Пусть прибудет в Ганьсу. Ни одно из моих посланий не дошло. Поэтому вся надежда на тебя. – Он вдруг стал серьезным. – Боюсь, дела у нас будут совсем плохи.