—Это превосходное оружие,— не согласился Уильям.— Жаль, что мы не использовали его надлежащим образом прошлым летом. Битва могла бы закончиться намного раньше, если бы клинок оказался в руках настоящего воина, а не этого несчастного труса.
Пока клирики препирались, красивый рыцарь повернулся к университетским ученым.
—Мы трое, а также наш четвертый друг, Лимбери, участвовали в битве при Пуатье,— пояснил он.
—Он тоже там был,— обрадовался Майкл, кивая на скромно молчавшего Бартоломью, которого, судя по умению ездить верхом, нельзя было принять за храброго воина. Майкл заметил, что рыцарь недоверчиво усмехнулся, и тут же добавил: — Он сражался пешим.
—А что вы здесь делаете, вдали от университета?— поинтересовался Уильям, жестом прекращая спор с Доулом, что тому совсем не понравилось.— Заблудились?
Майкл изобразил вымученную улыбку.
—Нет, мы приехали осмотреть свое поместье. Эти поля и лес принадлежат нам, то есть колледжу Майклхауз.
Уильям покаянно кивнул:
—Вы должны извинить нас, брат. Конечно, нам известно, что Майклхауз владеет поместьем Валенс и наш друг Филипп Лимбери ежегодно платит вам ренту. Но мы так увлеклись охотой, что позабыли обо всем на свете. Мы немедленно проводим вас к Лимбери. Меня зовут Уильям, я викарий местной церкви в Иклтоне. А это мой друг сэр Элиас Эскил, посвященный в рыцари за свою необыкновенную храбрость в битве при Пуатье.
Красивый рыцарь вежливо поклонился в знак приветствия.
—Но я не думаю, что Лимбери ожидает вас сегодня. Во всяком случае, утром он ничего не говорил о вашем приезде.
—Вы не написали ему о своем посещении,— добавил Уильям, напряженно размышляя над этой новостью.— Я работаю не только приходским священником, но еще и клириком в его поместье и читаю всю корреспонденцию.
—А он написал нам,— не без ехидства заметил Майкл.— И сообщил, что намерен отдавать нашу ренту местному приорату.
Уильям удивленно вскинул брови.
—Он говорил мне, что собирается изменить платежи, чтобы обеспечить прощение своей грешной души, но не сказал, что уже сделал это. Возможно, продиктовал письмо капеллану монастыря.— Он рассеянно махнул рукой в сторону своего друга клирика.
—Это я, Джеффри Доул,— представился третий всадник, со шрамом во все лицо, и недовольно зыркнул на своего товарища, представившего его таким странным образом.— После того как мы вместе сражались в битве при Пуатье, Лимбери добился моего назначения капелланом приората в Иклтоне. Но я не писал это письмо. Возможно, это сделала одна из наших монахинь.
—Лимбери добился и моего назначения в Иклтон,— сказал Уильям Майклу.— Он относится к той редкой категории людей, которые никогда не забывают своих старых товарищей по оружию.
—А вот едет сестра Роуз,— воодушевился Доул, глядя поверх голов школяров. Из-за кустов к ним выехала женщина в одеянии монахини, и его лицо растянулось в широкой улыбке.
Бартоломью оглянулся и увидел перед собой женщину, сидевшую на лошади не боком, как обычно ездят дамы, а по-мужски раздвинув ноги, причем держалась она на зависть уверенно и ловко. Черная сутана монахини бенедиктинского монастыря была пошита таким образом, что прекрасно подчеркивала ее точеную фигуру, а голову вместо апостольника украшала симпатичная шапочка, поддерживавшая в порядке густые локоны шафранного цвета. У нее были черные глаза и смуглая кожа, свидетельствовавшие о том, что ее далекие предки приехали сюда со знойного юга. Позади нее на седле виднелась туша большого оленя с желтовато-красной шерстью, из шеи которого торчала стрела.
—Боже мой!— воскликнул Эскил, восторженно глядя на убитое животное.— Ведь мы так долго преследовали этого зверя. Я узнаю наши метки на его туше. Это ты застрелила его?
—Ну как тебе сказать… конечно, он не сам запрыгнул ко мне на лошадь,— кокетливо ответила сестра Роуз, но ее веселое лицо перекосилось от ужаса, когда она увидела рядом с ним Майкла.— Черт возьми! Бенедиктинец!
Бартоломью понял ее испуг, учитывая слишком фривольную для монахини одежду. Кроме того, вдали послышался звон церковного колокола, призывающий к дневной службе. Таким образом, Роуз нарушила сразу несколько строгих правил монашеского ордена.
Майкл угрюмо смотрел на нее, укоризненно качая годовой.
—Пять лет назад мой епископ сместил приорессу Иклтона только за то, что она допускала вольности в поведении монахинь. Похоже, ее преемница не слишком преуспела в соблюдении строгих моральных норм.
Роуз недовольно поджала губы.
—Сэр Филипп Лимбери пригласил меня поохотиться, то есть потренироваться в верховой езде, а заодно обеспечить своих сестер достаточным количеством свежего мяса. Что в этом плохого? Кроме того, в нашей охоте принимают участие капеллан Доул и викарий Уильям, так что с точки зрения морали здесь все в полном порядке.
По выражению лица Майкла можно было понять, что здесь не все так гладко, как бы ей хотелось, поскольку его не слишком убеждала добропорядочность клириков, о которых она говорила. Но он не успел ответить — послышался топот копыт, и из леса выехали еще две всадницы. Первой была крупная женщина в плотном зеленом платье. Ее волосы разлетелись на ветру, и она стала судорожно приводить их в порядок, увидев впереди Эскила. Вслед за ней на муле скакала недовольная пожилая монахиня. Казалось, верховая езда доставляет ей невыносимую боль.
—Ты должна была подождать нас!— сердито воскликнула женщина в зеленом, обращаясь к сестре Роуз.— Сначала попросила, чтобы мы положили оленя на твою лошадь, а потом ускакала, оставив нас далеко позади. Скажите ей, сэр Элиас.
—Очень опрометчивый поступок,— смущенно проворчал рыцарь, стараясь не смотреть женщинам в глаза.— Вероятно, тебе следует извиниться.
—Не думаю,— холодно ответила сестра Роуз и снова повернулась к Майклу: — Это леди Джоан Лимбери, жена владельца нескольких поместий, что, как она считает, делает ее намного лучше остальных. А это госпожа Полин де Грасс, которая следит за сохранением моей нравственности в этих диких местах.
Полин смерила Майкла черными проницательными глазами.
—Епископ всегда присылает к нам своих шпионов, чтобы узнать, почему наш приорат до сих пор такой бедный, хотя вы сами очень похожи на монаха из монастыря Эли. Вы приехали покопаться в наших финансовых отчетах? Точнее сказать, в моих отчетах, поскольку я здесь единственная умею писать.
Бартоломью с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Он не раз посещал монастырь Эли и никогда не видел там слишком упитанных монахов. Что же до Майкла, то он выглядел почти стройным по сравнению с невероятно толстыми священниками, которых немало в других монастырях. Майкл недовольно поморщился и холодно посмотрел на Полин. Он не любил, когда посторонние подшучивали над его весом.
—Разумеется, я проверю их, если сочту необходимым,— сухо ответил он.— Однако главная причина нашего неожиданного визита кроется в другом. Мы должны забрать причитающуюся нам ренту за использование поместья Валенс.
—Это будет нелегко,— ехидно улыбнулась Полин.— Лимбери отдал эти деньги нашему приорату, а мы сейчас находимся в отчаянном положении.
—То же самое можно сказать и про Майклхауз,— парировал Майкл.— Если бы вы видели, в каком состоянии находятся наши отхожие места, то поняли бы наше положение.
—Но нам нужны деньги не на уборные, а на еду,— возразила Полин, многозначительно поглядывая на его толстый живот.
—Ах вот в чем дело,— спохватился Доул.— Значит, это вы написали письмо школярам, не так ли, мадам? И сообщили, что Лимбери решил отдать ренту Майклхауза…
—Какое письмо?— возмутилась Полин.— Не писала я никакого письма, тем более способного привести сюда этих скупцов, стремящихся лишить нас всего того, что мы получили от добрых людей. Вы что, считаете меня дурой?
—Ты оказался в весьма щекотливом положении,— прошептал Бартоломью на ухо своему товарищу, когда сестра Роуз и леди Джоан отчаянно заспорили, кто из них подстрелил оленя. При этом каждая из них старалась привлечь к себе внимание красавца Эскила.— С одной стороны, тебе нужно защищать интересы колледжа, а с другой — столь же важные интересы своего монашеского ордена. Похоже, у тебя может случиться раздвоение личности. Может, нам лучше вернуться в Кембридж, где я смогу уладить этот конфликт?
—Тебе не хватает немного хитрости и ловкости,— так же тихо ответил Майкл.— Тебя могут легко обмануть даже эти скромные монахини. Да и их друзья кажутся мне слишком подозрительными. Я имею в виду клириков и этого смазливого рыцаря. Нам нужно держаться вместе, если мы хотим обыграть их.
—Я хочу вернуться домой,— неожиданно объявила госпожа Полин, неловко пытаясь отвести мула в сторону. Тот сердито дергал головой и продолжал щипать траву.— У меня уже кости ноют от этих скачек по полям. Я говорила приорессе, что так все и будет, но она меня не послушала. Неужели нельзя поделикатнее общаться с единственной грамотной женщиной в монастыре?
—Возможно, брат, леди Джоан даст вам десять марок из своих сбережений на одежду,— сказала сестра Роуз, оставив спор с владелицей поместья и поворачиваясь к Майклу. При этом она мило улыбалась, кокетливо поправляя низкий вырез на груди.— Они с сэром Филиппом достаточно богаты и арендуют не только поместье Валенс, но и многие другие.
Джоан сердито насупилась и попыталась перехватить инициативу.
—Эта монахиня сама навязалась с нами на охоту,— обратилась она к Майклу.— Но мои настоящие компаньоны — джентльмены. Двое из них священники, а третий — сэр Элиас Эскил.
Даже Бартоломью, не слишком искушенный в романтических делах, заметил страстный взгляд, который она бросила в сторону красавца рыцаря. Эскил охотно ответил ей, но расшифровать выражение его лица лекарю было не под силу. То ли удовольствие от того, что жена гостеприимного друга не осталась к нему равнодушной, то ли готовность ответить на ее внимание. Впрочем, в последнее верилось с трудом. Джоан была слишком крупной и простоватой для него. Однако он знал, что о вкусах трудно судить по таким мелочам.