—Как он умер?— спросил потрясенный Доул. От полученного шока шрам на его лице, некогда довольно миловидном, побагровел и набух.
Наблюдая за ним, Бартоломью поймал себя на неуместной мысли, не потеряет ли тот после смерти Лимбери свое место капеллана в женском приорате.
—Полагаю, это некоторым образом связано с мечом в его спине,— не без ехидства прошептал Уильям, а потом громко обратился ко всем присутствующим: — Во время сражений мне часто доводилось сталкиваться со смертью, поэтому могу с уверенностью сказать: эта трагедия произошла сегодня утром, когда все мы были на охоте.
—Я имел в виду, как случилось, что его убили в собственном доме?— сердито буркнул Доул.— Я и сам вижу, что он умер от этого проклятого меча.
—Отец Уильям прав: мы все были на охоте,— поддержала его Джоан, поворачиваясь к мальчику и коренастому мужчине, стоявшему рядом с ним. По их возрасту и внешнему виду можно было догадаться, что это отец и сын.
—Ты хочешь сказать, что его мог убить кто-то из прислуги?— строго спросил Доул, проследив за ее укоризненным взглядом.
Коренастый мужчина угрюмо потупился:
—Лучше этого не делать, поскольку вся прислуга, женщины и дети, проживающие в этом поместье, с раннего утра работали на полях. Сейчас горячая пора — нужно собирать урожай. У крестьян и слуг много тяжелой работы.— Его тон ясно свидетельствовал об отношении к таким легкомысленным вещам, как охота.
—Нет, Хог, не все люди до последнего ребенка были в поле,— возразила Джоан, глядя на стоявшего неподалеку мальчика.— К примеру, Джеймс получил указание остаться с хозяином на тот случай, если сэру Филиппу что-нибудь понадобится.
Мальчик нервно переминался с ноги на ногу, чувствуя на себе пристальные взгляды окружающих.
—Но я не видел, чтобы кто-то убивал его!— произнес он тонким детским голосом. Отец положил руку ему на плечо, пытаясь успокоить парня.
—Если откровенно, то я считаю тебя не свидетелем, а обвиняемым,— твердо отрезала Джоан.
Старая мадам Полин тяжело вздохнула.
—Не говори ерунды, женщина! Зачем этому парню убивать своего хозяина? Да и как он мог это сделать? Его отец много лет служил у Лимбери бейлифом, а после его смерти вполне может потерять эту доходную должность. Джеймс был бы последним дураком, решив укусить руку, которая его кормит.
Джеймс с тревогой посмотрел на отца:
—Это правда? Нас действительно выбросят отсюда и мы будем жить как бродяги?
—Смерть сэра Филиппа стала для нас серьезным ударом,— печально признал бейлиф Хог.— Но на полях зреет зерно, а на холмах пасутся овцы, и я надеюсь, что его наследникам трудно будет обойтись без нашей помощи. Мы слишком многое теряем после его смерти, и это самый серьезный аргумент в пользу того, что нас нельзя подозревать в этом убийстве.
—Но кто-то все-таки убил его?— спросила сестра Роуз.— Не мог же он сам заколоть себя мечом в спину.
Майкл попытался успокоить присутствующих и призвал воздержаться от безосновательных упреков и обвинений.
—Сейчас уже поздно посылать человека за шерифом в Кембридж. Думаю, это следует сделать завтра утром. А между тем мы с Бартоломью проведем первичный осмотр места преступления и допросим свидетелей. Я старший инспектор Кембриджского университета, а Бартоломью — мой патологоанатом. За долгие годы работы нам удалось решить немало проблем, связанных с насильственной смертью. Поскольку это убийство произошло на земле нашего колледжа, мы считаем себя не только вправе, но и обязанными его расследовать. Шериф — наш старый друг и, несомненно, оценит помощь в этом деле.
—Да уж, обязательно раскройте это дело, брат,— злорадно сказала Роуз.— У сэра Филиппа есть жена, которая уже готова получить молодого, более сговорчивого мужа; есть друзья, которые часто ссорились с ним, за исключением, разумеется, сэра Элиаса; есть слуги, которые недолюбливали его за то, что сидел дома, хотя нужен был им в поле; наконец, есть приоресса, которая очень опасалась, что он перестанет снабжать ее яйцами. Масса людей, пригодных на роль подозреваемых.
—Мне очень жаль Лимбери,— шепнул Бартоломью Майклу, когда все зашумели, пытаясь перекричать друг друга.— Здесь, кажется, никто не огорчен его смертью, кроме, возможно, Доула.
—Интересно, его убийца — мужчина?— спросил Майкл.— Судя по всему, нужно обладать недюжинной силой, чтобы пронзить мечом спинку стула, а потом и его самого.
Бартоломью так не думал.
—Меч не пробил дерево, а прошел между досками. Конечно, убийца приложил определенные усилия, но демоническая сила для этого не требуется. На самом деле это может проделать каждый, включая леди Джоан или сестру Роуз, достаточно здоровых и сильных женщин.
—Но это был не мой сын!— гневно воскликнул Хог, и остальные, умолкнув, уставились на него.— Только не Джеймс. Человек, убивший сэра Филиппа, должен быть забрызган кровью, а вы сами видите, что на одежде моего сына нет ни капли. Кроме того, всем хорошо известно, что мой мальчик настолько бесхитростный, что ему бы и в голову не пришло смыть с себя пятна крови, если бы он действительно убил. Вы и сами все это знаете.
Джеймс понуро повесил голову.
—Вскоре после того как вы уехали на охоту, сэр Филипп послал меня найти викария Уильяма, поскольку наконец-то подготовил новое завещание и был готов продиктовать его. Когда я ушел, он был жив, и я никого не видел поблизости. Как сказал мой отец, все крестьяне в это время работали на полях.
—Не думаю, брат, что это дело потребует от тебя слишком большого напряжения ума,— презрительно заметила леди Джоан.— Утром я сопровождала сэра Элиаса до его боевого коня, а Роуз осталась в доме одна с Филиппом.
—Не одна,— сердито поправила ее Роуз.— С нами все это время была мадам Полин. К тому же мы находились здесь всего лишь несколько минут. Сэр Филипп поинтересовался моим самочувствием, и я ответила, что чувствую себя хорошо, вот и все. На этом наш разговор закончился.
—Я могу подтвердить это,— недовольно проворчала старая монахиня.— Я очень надеялась, что она задержится здесь подольше и тем самым сократит время скачки на этом ужасном муле. Вы же знаете, как мне больно и неприятно ехать верхом на жутком животном. Но она выскочила слишком быстро.
—Это вообще не имеет к делу никакого отношения,— добавила Роуз.— После нашего ухода Джеймс видел сэра Филиппа живым и невредимым.
—Да, это так,— подтвердил Джеймс, все еще охваченный страхом.— Но вовсе не означает, что я убил его!— Он повернулся к Майклу: — Пожалуйста, брат! Вы должны мне верить!
—Откровенно говоря, сегодня утром мой муж был крепким и здоровым,— сердито проворчала Джоан.
—Нет, неправда,— возразила Роуз.— Он сам признался мне, что чувствует себя неважно.
—Он часто жаловался на свое здоровье,— добавил Уильям,— но это еще ни о чем не говорит. Даже перед битвой при Пуатье он прихварывал, однако это не помешало ему храбро сражаться и убить дюжину французов.
—У него были мои проблемы,— согласилась Полин.— Боль в суставах. Ну так где же это красное вино, которое мне обещали? И те помои, которыми здесь кормят прислугу? Да побольше, пожалуйста.
Хог похлопал сына по плечу, и Джеймс побежал за вином и едой. Бартоломью подумал, вернется ли обратно этот парень после того, что ему наговорили. Жители поместья легко обвиняли друг друга во всех смертных грехах, а поспешность и необдуманность зачастую приводили к пролитию невинной крови.
—Может, нужно вытащить меч?— спросил Хог, нарушив тишину, наступившую после ухода мальчика.
—Этот проклятый клинок,— угрюмо проворчал Доул.— Он не принес ему ничего, кроме несчастья. Да, вытащите его, Хог. Я не могу видеть его в теле покойного.
Бартоломью молча наблюдал, как Хог вынул длинное лезвие меча из тела Лимбери, а потом помог ему уложить покойника на пол. Доул тем временем прочитал несколько молитв и попросил Уильяма присмотреть, чтобы тело отвезли в церковь. Однако Уильяма больше интересовал меч, чем бренные останки его бывшего владельца.
—Он великолепен!— восторженно выдохнул он и пару раз взмахнул мечом в воздухе.— Вы только посмотрите на эти элегантные собачьи головы и превосходную балансировку. Когда-то он принадлежал парню по имени Мэттью де Куртене из Даун-Сент-Мэри. Помните, как Лимбери нашел оружие возле его трупа после битвы при Пуатье? Мы тянули жребий, и меч достался Лимбери.
—И вы не вернули его семье Куртене?— удивленно спросил Бартоломью, которому показалось странным такое необычное поведение.
Уильям покачал головой:
—Нет, вместо него Лимбери послал им серебряную чашу. Такое замечательное оружие должно находиться в руках настоящего воина, а Куртене говорил, что все его родственники всегда были фермерами.
—Он слишком старый и тяжелый,— неодобрительно отозвался Доул, искоса наблюдая за упражнениями Уильяма.— К тому же мне очень не нравятся те сказки, которые Куртене рассказывал нам о его происхождении. По его словам, это оружие всегда приносило владельцу несчастья и позор. В особенности мне не нравилась история про офицера-коронера в Эксетере. Его повесили за преступление, которого он не совершал.
—Его не повесили,— уточнил Уильям, продолжая отражать мечом атаки воображаемого противника.— Куртене сказал, что хозяин этого парня спас его с помощью какой-то уловки. Ты же знаешь, какими умными и хитрыми могут быть эти коронеры.
—А потом приключилась эта жуткая истории в Венеции,— как ни в чем не бывало продолжал Доул.— Его бросили в море и снова извлекли на свет божий, чтобы он продолжал творить свои недобрые дела. Зловещая история. Куртене рассказывал мне, будто этот клинок обладает способностью летать по воздуху и вонзаться в того, кто ему не по нраву.
—Неужели?— проворчал Майкл.— Для кого-то в этом доме весьма удобная версия.
—Когда он был еще ребенком, меч поранил ему ладонь,— продолжал Доул.— Он показывал нам шрам от этой раны и говорил, будто меч появился неизвестно откуда и чуть было не отрезал ему большой палец. А также вспомнил какого-то слугу, который пытался украсть его, но упал с крыши во время побега и сломал себе шею.