— Это было очень несправедливо по отношению к нам. Моя семья всегда хранила верность семье Лимбери.
—А что будет теперь, после его смерти?— спросил Бартоломью.— Является ли Джоан его единственной наследницей?
—Я должен отыскать его последнее завещание и посмотреть, что там написано,— ответил Уильям.— Он постоянно менял свое решение на этот счет, и сейчас я уже не помню, что говорилось в последнем из них.
—В нем говорится, что все его имущество достается мне!— закричала Джоан, встревоженная появившимися сомнениями, чем вызвала неудержимый хохот у Роуз.
—А я припоминаю, что он упомянул там своих друзей,— добавил Уильям с едкой ухмылкой, не переставая полировать сверкающее лезвие меча.— Можете назвать это эгоизмом, но сия маленькая деталь почему-то застряла в моей памяти.
Дискуссия стала быстро перерастать в очередную склоку, к которой на этот раз присоединились двое слуг. Майкл почесал затылок, пропуская мимо ушей поток гневных обличений, а Бартоломью подошел к нему и уселся рядом, чтобы поделиться своими мыслями. Как же ему сейчас хотелось вернуться в свой Майклхауз! Увеселительная прогулка по сельской местности перестала быть приятной.
—Лимбери уже нет, и нам вряд ли удастся вернуть свои десять марок,— прошептал он Майклу.— Если учесть, что существует несколько завещаний, противоречащих друг другу как по форме, так и по содержанию, нам придется дождаться адвоката, который должен разобраться в этом деле.
—На это может уйти несколько месяцев, а общественные уборные нужны уже сейчас,— недовольно проворчал монах.— Кроме того, хозяина убили, и я очень сомневаюсь, что эти люди способны провести справедливое расследование. Они слишком озабочены собственными интересами. Никогда в жизни я не видел такого накала ненависти под одной крышей. Во всяком случае, мы, ученые, стараемся контролировать свои поступки и скрывать ненависть под маской общепринятых приличий.
—Тогда тебе следует возобновить допрос, иначе нам придется расследовать еще одно убийство. Грубые выпады Доула уже серьезно поколебали редкое самообладание Уильяма, а в руках у него этот жуткий меч.
—Так называемый проклятый меч,— задумчиво сказал Майкл, глядя на викария, крепко сжимавшего в руке оружие.— Как ты думаешь, это действительно ценная вещь? Мне почему-то кажется, что Уильям намерен оставить его себе.
—Все хорошие клинки очень дороги, а этот, несомненно, лучший из лучших. Возможно, он уже знает, что Лимбери завещал это оружие ему, или решил присвоить его без чьего-либо ведома и согласия. Как бы то ни было, но он действительно не расстается с ним ни на минуту.
—Мы знаем, что Лимбери не умел читать и писать. Стало быть, какой-нибудь клирик мог нацарапать все, что ему вздумается, и при этом завещание будет подписано и заверено печатью. Как ты думаешь, Уильям может оказаться нечестным человеком?
—Он не очень хороший священник, поскольку не отправился сразу в церковь с телом покойного друга, чтобы помолиться за его душу. Но может ли он быть нечестным? Полагаю, это зависит от того, как настойчиво и нагло он будет отстаивать свое право на меч.
Между тем Доул открыл сундук и извлек оттуда несколько документов. Некоторое время он изучал их, а потом недовольно поморщился:
—Это его завещания, но на них не проставлены даты, а некоторые даже не подписаны. Юристам придется повозиться с ними не один год.
—Это ты во всем виноват!— выкрикнула Джоан, глядя на Уильяма полными слез глазами.— Ты же его клирик и должен был позаботиться, чтобы бумаги оформили должным образом.
Уильям самодовольно ухмыльнулся. Его недавний энтузиазм в споре с Доулом заметно остыл. А меч лежал на скамье, ярко поблескивая отполированным лезвием.
—Это всего лишь черновики, а его последнее завещание, подписанное и датированное, спрятано в надежном месте. Лимбери заботился о своих богатствах и хитроумно выбирал места для их хранения.
—Все это очень интересно,— прервал его Майкл,— но никак не помогает нам установить ход событий, случившихся здесь сегодня утром. В какое время вы все прибыли сюда, чтобы потом отправиться на охоту?
—Сэр Элиас и я были уже здесь,— сказала Джоан, удобно устроившись рядом с рыцарем,— поскольку ночевали в этом доме. Потом сюда приехал Уильям, а после него — Доул. Последними прибыли Роуз и Полин.
—Слишком рано,— не преминула пожаловаться мадам Полин.— Еще до завтрака, а это не очень хорошо для пожилой…
—Хог и Джеймс тоже находились здесь,— бесцеремонно прервала ее Джоан,— и уже успели оседлать лошадей. Потом вошли в дом и вместе с нами съели по миске похлебки.
—Когда это было?— уточнил Майкл.— Вскоре после рассвета?
—Намного позже,— холодно заметил Хог.— Для человека, который напряженно трудится весь день, понятие «рассвет» имеет совсем другое значение. До того как привести в порядок и оседлать лошадей, я успел побывать на полях. Мы с Джеймсом съели похлебку, дожидаясь монахинь. А потом, потратив большую часть драгоценного времени на пустую болтовню, все вышли во двор, сели на лошадей и отправились на охоту.
—Но без Лимбери?— допытывался Майкл.— Почему он не поехал с ними?
—После похлебки он решил отказаться от сомнительного удовольствия убить дикое животное и посвятить это время более приятному занятию — составлению нового завещания,— пояснил Эскил.— Надо сказать, это было не в первый раз. Как уже говорил Уильям, он любил составлять завещания.
—Может, что-то заставило его подумать о новом завещании, которое, вероятно, вскоре пригодится?— спросил Майкл.
—Ему досаждали боли в суставах,— вмешалась Полин, заботливо поглаживая свои бедра.— Как и меня. Но он был здоров.
—Значит, здесь произошел какой-то спор?— Майкл поднял вверх руки.— Простите меня, вопрос может показаться предельно глупым, учитывая состав присутствующих. Но я хотел узнать, не было ли между вами спора, более серьезного, чем обычные дрязги? Такого, который мог бы заставить его пересмотреть прежнее завещание?
—Нам до сих пор неизвестны подробности последнего документа,— холодно взглянул на Уильяма Доул.
—Они конфиденциальны,— напыщенно заявил Уильям.— Но вы узнаете о них завтра, когда я их зачитаю. Я не хочу делать этого сегодня, чтобы не оскорблять тем самым память недавно скончавшегося человека. Это было бы неуважительно по отношению к нему.
—Чего не скажешь об увлечении его мечом,— саркастически проворчал Доул.
Майкл тщетно пытался вернуть присутствующих к предыдущей теме разговора, и даже вынужден был повысить голос, когда все ополчились на Уильяма из-за его лицемерного притворства.
Тогда Майкл взял меч со скамьи и швырнул на пол. Клинок громко звякнул по начищенным до блеска половицам, и в комнате мгновенно воцарилась тишина. Только Уильям тихо простонал от страха за меч, а Хог с трудом сдержал гнев из-за возможного повреждения нового пола.
—Итак, вы все уехали на охоту.
—Джеймс остался здесь,— быстро поправила его Джоан.— Он должен был присматривать за Филиппом и выполнять его поручения.
Мальчик судорожно сглотнул.
—Сэр Филипп сидел на своем стуле и смотрел в окно. А потом сказал, что все уже обдумал, и приказал мне позвать викария Уильяма. Я искал его на лугу, потом побежал вдоль реки, но безуспешно. После этого я встретил приорессу Кристиану, которая попросила принести ей яйца в монастырь. К этому времени я уже так проголодался, что пошел домой немного перекусить.
—Значит, ты обедал, вместо того чтобы выполнять приказ хозяина?— упрекнула Джоан.
Джеймс густо покраснел и уставился в пол.
—Извините, миледи, но я долго не задержался. Быстро поел и побежал на верхние пастбища, но Уильяма и там не было. Я нашел его только когда закончилась охота и вы все вернулись домой. А до этого мне пришлось побегать несколько часов.
Бартоломью вспомнил покрасневшее лицо запыхавшегося от бега мальчика, которого они встретили перед домом, и представил себе, как хозяин поместья сходил с ума, потеряв всяческое терпение и надежду своевременно составить новое завещание.
—А ты входил в дом, после того как Лимбери отправил тебя на поиски Уильяма?— спросил он.
Джеймс неистово помотал головой:
—Нет, не входил. Он разозлился бы на меня за то, что я не нашел викария, а я не дурак, чтобы нарываться на неприятности. Я рассказал вам обо всем, что делал в это утро.
Майкл удивленно вскинул брови:
—Значит, здесь никто не может подтвердить, где ты был все это время?
—Я видел, как Джеймс выходил из дома хозяина,— сказал Хог.— После многочисленных войн с французами у нас не хватает людей, поэтому я сам часто выхожу в поле. Я видел, как Джеймс вышел из дома и не заходил туда вплоть до вашего возвращения с охоты. Поэтому он не может быть убийцей.
—Может, если Лимбери умер еще до того, как он покинул дом,— угрюмо заметил Майкл.
—Но он не был тогда мертв,— твердо заявил Джеймс и вскинул подбородок, пытаясь скрыть свою тревогу. Бартоломью стало жалко парня, оказавшегося в столь незавидном положении.— Он был жив,— упрямо повторил мальчик.— Я не убивал его.
—Конечно, не убивал,— поддержал его отец.— У тебя не было для этого никаких причин.
—За исключением того, что вы могли потерять свою выгодную должность, передав ее Эскилу,— резонно возразил Майкл и решительно вскинул руку, когда Хог попытался возразить.— Я не говорю, что Джеймс действительно убил Лимбери. Я просто хочу обратить ваше внимание на то, что у него были для этого определенные мотивы и он последний видел Лимбери живым. То же самое можно сказать и про Хога, поскольку этот мотив касается его самым непосредственным образом. Он работал один, а значит, мог незаметно проникнуть в дом после ухода Джеймса и убить человека, собиравшегося уволить его с этой должности.
—Это было бы несправедливо со стороны сэра Филиппа,— удрученно промолвил Хог.— Я работал в его поместье всю свою жизнь, и он не имел никакого права увольнять меня с должности. Но я не мог убить его только по этой причине.
—