—Но вы по-прежнему остаетесь моим главным подозреваемым по делу об убийстве Лимбери,— откровенно заявил Майкл, с сожалением наблюдая за рыцарем, который снова заплакал.— Вы солгали нам насчет своего местонахождения во время совершения преступления, а по-настоящему невинные люди не прибегают к таким уловкам.
Эскил поднял на него заплаканное лицо.
—Вы хотите, чтобы я признал перед всеми этими людьми, что прятался от женщин? Да еще в присутствии Доула, который уже давно подозревал меня в неравнодушии к Уильяму? Я не убивал Лимбери, брат. Зачем мне это нужно?
—Затем, что, сделав Уильяма викарием, Лимбери оставил его в Иклтоне,— предположил Майкл.— А это уже грубое вмешательство в ваши взаимоотношения.
—Но Лимбери сам пригласил меня стать его бейлифом,— возразил Эскил.— Я тоже мог здесь остаться.
—Кстати, о бейлифе,— сказал Бартоломью, выглянув в открытую дверь.— Вот и Хог.
—Джеймс заболел,— громко оповестил Хог, без приглашения врываясь в дом.— Вы должны немедленно осмотреть его.
Джеймс лежал на деревянной скамье в доме хозяина поместья и тяжело дышал, хватая ртом воздух. Его лицо было ярко-красным, как заходящее солнце. Бартоломью сделал снадобье, которое обычно прописывал от холеры, вместе с небольшой дозой макового сиропа, чтобы успокоить его нервную систему. Затем тщательно вытер горячее тело парня смоченной в холодной воде тряпкой. Постепенно лицо Джеймса стало обретать нормальный вид, а дыхание выровнялось.
—Он слишком молод для таких заболеваний,— сказал Бартоломью.— Подобные болезни характерны для людей старшего возраста.
—У его матери было то же самое,— прошептал дрожащим голосом Хог.— Она тоже умерла преждевременно.
Бартоломью подозревал, что Джеймса ожидает такая же участь, но не мог изменить прискорбного факта. Он ничего не сказал мальчику и отцу, не желая омрачать последние дни парня ужасным страхом.
—Вы уже установили, кто убил моего мужа?— спросила Джоан, обмахивая лицо Джеймса большим капустным листом.
Майкл покачал головой:
—Пока нет, но уже близок к этому.
—Это сделал Уильям,— самонадеянно заявила Джоан таким уверенным тоном, что Майкл даже вздрогнул от неожиданности.— Вероятно, именно таким образом он хотел заполучить этот чертов меч. Похоже, Филипп решил оставить его сэру Элиасу, поэтому Уильям убил Филиппа, пока тот не передумал окончательно и не продиктовал новое завещание.
—Тогда кто же убил самого Уильяма?— спросил Бартоломью.— Или вы полагаете, что в Иклтоне действуют сразу два убийцы?
В голосе Джоан послышались ледяные нотки.
—Если Уильям действительно убил моего мужа, стало быть, он заслуживает смерти, и я бы щедро вознаградила человека, сделавшего это.
Бартоломью внимательно посмотрел на нее.
—Нам уже немало известно о последних поступках Уильяма. Так, например, он тренировался с мечом в поединке с Эскилом, потом пошел домой. Там он обнаружил, что кто-то взломал замок в его шкафу и похитил последнее завещание Лимбери, но при этом не тронул остальные драгоценности. Сомневаюсь, что после этого он спокойно лег спать. Скорее всего вернулся сюда.
Майкл кивнул в знак согласия:
—Вполне возможно, намеревался встретиться здесь с вором и потребовать вернуть завещание.
—Это наводит на мысль, что он знал человека, укравшего этот документ,— догадался Хог.
—Знал,— согласился Бартоломью.— В этом нет никаких сомнений.
Все молча уставились на него.
—Откуда?— первым нарушил тишину Хог.
Бартоломью показал рукой на отполированный пол с рассыпанным по нему зерном:
—Вы работали в поле, и в складки вашей одежды попало зерно. В доме Уильяма мы тоже нашли несколько зерен, причем у самого шкафа. Я подобрал их, но потом выбросил, сочтя совершенно лишними в этом деле. Но, похоже, ошибся. Эти зерна доказывают, что вы были в доме Уильяма вчера вечером, поскольку никто больше не работал в поле.
Хог угрюмо уставился на него:
—Неправда. Эти люди охотились как раз в тех местах, где много зерна.
—Но они были на лошадях, а зерно могло попасть только к человеку, находившемуся на земле. То есть к вам.
Хог в отчаянии взмахнул рукой:
—Это смешно!
—Кто бы там ни был, он взломал шкаф Уильяма с определенной целью и вполне определенным образом,— продолжал Бартоломью.— Использовав для этого не нож, а что-то другое, с плоским концом, похожим на стамеску или резец. И мы видели такой инструмент у вас, когда вы размахивали им перед носом Доула, упрекая его, что он ходит по дому в шпорах. Так вот, с помощью этого резца вы взломали замок в доме Уильяма, когда тот фехтовал здесь вместе с Эскилом, прекрасно зная, что они увлечены друг другом и у вас достаточно времени.
Лицо Хога стало мертвенно-бледным.
—Ну и зачем мне это нужно?
—Значит, Хог убил не только Уильяма, но и моего мужа?— всполошилась Джоан, не дав Бартоломью ответить на вопрос Хога.
—Нет!— воскликнул Джеймс со своей скамьи.— Мой отец не убийца.
—Конечно, нет,— вежливо успокоил его Бартоломью.— Он даже не настоящий вор. Уважающий себя грабитель не оставил бы нетронутыми драгоценности Уильяма.
Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвалась приоресса Кристиана, таща за собой упирающуюся мадам Полин. Позади них торопливо семенила Роуз со сверкающими от любопытства глазами.
—Я только что обнаружила вот это!— гневно выпалила приоресса, размахивая старым, пожелтевшим от времени платьем, на котором отчетливо виднелись темные пятна крови.— Мадам Полин пыталась сжечь его.
—Полин — убийца?!— изумленно воскликнула Джоан, у которой даже челюсть отвисла от удивления.
—Разумеется, нет!— проскрежетала Полин с перекошенным от страха лицом.— Я монахиня! Я не хожу по домам и не втыкаю меч в спины мужчин, пересчитывающих свои деньги.
—А откуда вам известно, что Лимбери пересчитывал деньги?— уцепился за ее слова Майкл.— Мэтт нашел золотую монету в его руке, но об этом было известно только мне и ему. Ваша невиновность, мадам, дала большую трещину.
—Полин вполне могла присутствовать в доме, когда убили Лимбери,— добавил Бартоломью, наблюдая, как старая монахиня судорожно пытается найти нужный ответ.— Но она не могла нанести смертельный удар в спину хозяина. Это сделал Джеймс.
Все повернулись к скамье, на которой лежал больной парень, закрыв глаза и делая вид, будто в комнате никого больше нет.
—Это ложь,— злобно прошептал Хог.— Джеймс болен и не мог убить Лимбери.
—Да, но вчера вечером он был здоров,— резонно заметил Бартоломью.— Бегал по всему поместью и искал Уильяма, чтобы тот написал новое завещание. В руках приорессы его рубашка. А та, которая на нем сейчас, совершенно новая, чистая и такая белая, что даже глаза слепит. Но может ли слуга носить белоснежную рубашку, когда в поле так много работы? Истина состоит в том, что Джеймс убил Лимбери и ненароком запачкал рубашку его кровью. Хог сказал, что он слишком рассеян, чтобы избавиться от запачканной одежды, но нашелся человек, не отличающийся этим качеством.
—Я признаю, что помогла ему в этом,— согласилась мадам Полин срывающимся голосом.— Но только потому, что он хороший парень и я не хочу, чтобы его повесили из-за минутной несдержанности.
—Джеймс не вспыльчивый мальчик,— сказал Бартоломью.— И характер у него мягкий и покладистый. Он очень любит отца, переживает, что тот может потерять работу, уступив ее Эскилу, и в связи с этим готов сделать для него что угодно.
Хог подошел к скамье и опустился на колени перед сыном.
—Это правда?
Джеймс грустно кивнул, не открывая глаз.
—Мадам Полин сказала мне, что смерть Лимбери может спасти твое положение в поместье. Потом дала мне этот меч и добавила, что никто на свете ничего не узнает. Она заверила меня, что все подумают на кого-то из его друзей, поскольку они агрессивны и часто ругаются.
—Ложь!— злобно прошипела Полин и угрожающе двинулась к парню, но Бартоломью предусмотрительно преградил ей путь.
—Я сделал это ради тебя,— прошептал Джеймс отцу.— Полин сказала, что леди Джоан унаследует всю его собственность, включая право аренды поместья у колледжа Майклхауз, и все будет хорошо. Я знаю, как ты любишь Иклтон, и не хочу, чтобы тебе пришлось покинуть его.
Хог положил руку на лоб сына, потом встал и посмотрел на Майкла.
—Он бредит. Это я убил Лимбери, а вчера вечером пошел в дом Уильяма и украл завещание. Сейчас оно находится у меня. Я спрятал его под столом. Джеймс не имеет к этому ни малейшего отношения. Это сделал я.— Он помолчал и пристально посмотрел на Полин.— Хотя до сих пор не могу понять, зачем вы приказали мне украсть его и спрятать до лучших времен.
Полин облизала пересохшие губы.
—Не слушайте его, брат. Я не говорила им того, что они сейчас придумывают. Убийство Лимбери не могло бы спасти Хога, это ясно даже самому безнадежному глупцу. Майклхауз волен отдать поместье в аренду любому человеку по своему выбору, и в таком случае Хог все равно был бы уволен.
Бартоломью видел, как исказилось лицо Джеймса.
—Но парень не знал этого. Он поверил вам, что убийство хозяина поможет спасти отца от несчастий. Вы сыграли на его доверчивости.
Лицо Полин превратилось в серую маску, от которой веяло ледяным холодом.
—Откуда вы знаете, о чем думает Джеймс? Тем более только что слышали признание Хога. Он сознался во всем, включая убийство Лимбери. А я ничего подобного не делала, за исключением того, что сожгла…
—За исключением того, что сожгли рубашку Джеймса,— закончил за нее Майкл.— Чего никогда бы не сделали, если бы Лимбери действительно убил Хог. Это убийство на вашей совести в такой же степени, что и на совести парня. Вы вели себя как дьявол, сидящий у него на плечах и нашептывающий всякие гадости.
—И все это из-за собственного эгоизма,— добавил Бартоломью.— Вы убили Лимбери только потому, что не хотели сопровождать Роуз во время охоты.
—Я ненавижу верховую езду,— слезливо призналась Полин.— Это разрушает мои суставы, после чего несколько дней я пребываю в жутком состоянии. Вы правы, я готова на все, чтобы избавить себя от этих пое