Дальше я помню только то, как я, подобрав халат, голая и мокрая, иду, ступая босыми ногами по теплым камням мостовой обратно к Башне Мудрости. Меня окутывает блаженство и нега. При этом висящий на цепочке камень горит меж моих грудей ярко, как электрическая лампочка на рождественской ёлке. Мне навстречу бегут обнаженные стройные и гладкие амазонки, торопящиеся окунуться в струи волшебного фонтана. Наверняка его дух подвергался групповому женскому изнасилованию впервые за все время своего существования…
Тот же день и час. Город Ашор примерно в 300 километрах на восток от Высокого Леса.
Боевой маг и городской правитель Мел си Хил-Дек.
Город Ашор, расположенный у слияния двух полноводных рек, стекающих с плоскогорья – Великой и впадающей в нее Быстрой – некогда был центром провинции объединяющей несколько речных долин, да и сейчас, оставался одним из крупнейших городов-государств этого региона. Именно через Ашор проходила Великая Дорога из запретного города Ниц в столицу бывшей империи Гоморру, построенная ее древними правителями еще в незапамятные времена. Прямая как стрела, и ровная, как хорошо оструганная доска, она позволяла при использовании легких колясок и быстроногих беговых зуммов, сменяемых на почтовых станциях через каждые два парасанга, всего за два световых дня покрывать расстояние от Гоморры до запретного города Ница или обратно (примерно 600 километров). Понятно, что такой метод передвижения был доступен исключительно членам правящей семьи и их ближайшим приближенным.
Да и город Ниц не зря назвали запретным. Его построили в незапамятные времена основатели Гоморрианской империи вокруг фонтана священной волшебной воды, дарующей вечную молодость, исцеление от всех болезней, а также по выбору особо ясное сознание, или невыносимое блаженство. С тех пор как началось строительство запретного города, доступ к фонтану был ограничен только магами правящей династии гоморрианской империи, их ближайшими приближенными и теми людьми, кому Правители хотели выказать свое величайшее расположение.
Потом империя пала, а город Ниц так и продолжил оставаться закрытым мощнейшими защитными заклинаниями, через которые могли проходить только Правители бывшей империи и их гости. Ни тех, ни других давно уже не существовало в природе, и правящим магам Ашора и союзных с ним более мелких городов-государств приходилось пробиваться через эту защиту силой своих контр-заклинаний. При этом проникнуть для того, чтобы набрать священной волшебной воды, им удавалось только в самый внешний круг, даже и не мечтая о том, что удастся добраться до Первоисточника Силы, дарующего вечную молодость и красоту.
Правящий маг Мел си Хил-Дек был очень стар, разменяв вторую сотню лет, и без глотка священной воды, сделанного с утра натощак, его уже не посещали мудрость и терпение, необходимые для занятия магией, и не радовала смазливая красота эфебов. Без глотка священной воды с утра даже зрелище кровавых казней, которым подвергали пойманных в лесу диких баб и разных ослушников, вызывало у старого мага не сексуальное возбуждение и желание усадить на коленки молоденького эфеба, а только пресыщенность и апатию. Мел си Хил-Дек знал, что вслед за пресыщенностью и апатией обычно приходит смерть, и поэтому тщательно следил за тем, чтобы священной воды в его кувшинах всегда было достаточно. Ведь если он умрет, то к власти придет его племянник Саул, эта бестолочь, которая не может составить и простейшего заклинания, пригодного для выведения вшей у рабочей скотинки – и тогда город Ашор обязательно постигнут величайшие бедствия.
И вот, кажется, это уже начало сбываться. Последний кувшин был пуст уже наполовину (а значит, подошел срок очередного похода к запретному городу, в преддверии которого вокруг Ашора уже встала лагерем небольшая сборная армия вассальных ему городов-государств) когда сегодня в полдень старика пронзило предчувствие чего-то невероятно ужасного. Как будто раскрылась дверь на покрытых вечным льдом вершинах гор, и оттуда в бело-голубом сиянии ледяной стужи выглянул древний и смертельный враг, божество, ненавидящее всех содимитян, один раз уже изгнавшее их с прародины в этот знойный и бестолковый мир.
Мел си Хил-Дек выпил дополнительно священной воды и немедленно бросился составлять гороскоп; но, сколько бы он ни перепроверял его результат, каждый раз выходило одно и тоже – ужасные бедствия и разгром, после которого всех их ждала неотвратимая гибель. То, что вошло через раскрывшуюся дверь, обладало таким могуществом, что сопротивляться ему не было никакой возможности. То есть, возможность сопротивления была, но конечного результата этого не меняло. И что самое страшное – та дверь между мирами раскрылась прямо на Великой Дороге, совсем недалеко от запретного города Ниц, и теперь маги Ашора и вассальных ему городов не смогут пополнить свои запасы и поправить свое благосостояние, продав излишки священной воды другим магам за очень большие деньги.
Но не успел старый правитель Ашора решить, что ему делать в такой ситуации, как пришло еще одно ужасное известие – остаток священной воды в кувшине почернел и начал вонять. Это могло значить только одно – то, что проникло в этот мир, подошло к запретному городу Ниц, полностью сломало его защиту и установило контроль над Первоисточником Силы. Это был конец – и в силу своей чрезвычайной старости Мел си Хил-Дек знал, что без священной воды он проживет не более полутора десятков дней – может, чуть больше, может, чуть меньше. Потом – маразм, распад личности и смерть от старости.
А только на дорогу до запретного города уйдет не меньше десяти дней; быстрее может получиться только в том случае, если боевые остроухие рабыни целыми днями, от рассвета до заката, будут даже не идти, а бежать бегом, а потом падать от усталости. Но это опасно – помимо неизвестного врага, на плоскогорье водятся дикие остроухие, которые не преминут напасть на его войско и полностью его уничтожить. Одним Волкодавам, которые передвигаются верхами на лошадях и двуногих беговых зверях, с ополчением диких остроухих просто не справиться. Да и вообще – остроухие должны убивать остроухих, чтобы волкодавам только оставалось поддерживать порядок. Да, настал тяжелый момент – если маг Мел си Хил-Дек сделает всего одну ошибку, гороскоп сбудется и ему придется умереть.
А умирать старый маг не хотел. Или хотя бы если придется умирать, то делать это надо достойно, пытаясь забрать жизнь врага в обмен на свою. Тем более что у правителя Ашора был для пришельцев кое-какой, как он надеялся, крайне неприятный сюрприз. Кряхтя и скрипя суставами, старик подошел к стоящему у стены большому сундуку, но даже не смог приподнять его тяжеленной крышки. Вздохнув, он два раза хлопнул в ладоши, и в комнату вошли две молоденькие остроухие служанки, которых маг держал в доме для поддержания порядка.
– Откройте это, – приказал Мел си Хил-Дек, указав на сундук и девушки пусть и с натугой, но сумели открыть тяжелую крышку.
А там, поверх тяжелых квадратных книг и больших, намотанных на деревянные валики свитков с древней мудростью, лежал массивный меч из темной бронзы с какими-то неизвестными добавками, делающими бронзу крепче и тверже самой лучшей стали. Это был не просто меч. Прадед старого мага забрал его у краснорожего рогатого и хвостатого пришельца из чужих миров, после того как заманил того в ловушку и подверг ужасной смерти. По крайней мере, трофей, в который было вложено множество полезнейших разрушительных заклинаний, того стоил. Вспоминая то, что рассказал ему отец, Мел си Хил-Дек взял в руки меч, клинок которого расширялся к рубящему концу, и щелкнул застежкой, освобождая оружие из ножен. Полированное темное лезвие при свете масляной лампы заиграло багровыми блики. Служанки закрыли крышку сундука, и собрались было уходить, но старый маг остановил их.
– Я не отпускал вас, ушастые зверушки, – мертвенным голосом сказал он, – вы видели запретное, а потому должны умереть. На колени, твари!
Как и все слуги в доме, эти ручные остроухие находились под заклинанием принуждения, поэтому без мольбы и стонов мягко опустились на колени, склонив головы, чтобы хозяину было проще их рубить. Меч был прекрасно наточен и ссек голову первой служанки так легко, будто ее шея была сделана не из мяса и костей, а из мягкого коровьего масла. Старый маг почувствовал, как в его жилы вливается бодрость и свежесть молодой жизни. Таково было одно из свойств этого меча, передававшего силу и энергию убитых своему владельцу.
Немного подождав, пока всосанная жизнь усвоится, маг отсек голову и второй служанке. Это было ничуть не хуже священной воды, и теперь старик был уверен, что сумеет дойти до запретного города в здравом уме и трезвой памяти, но вот только убивать в день по паре слуг, даже если это и просто клейменые остроухие рабыни, не очень хорошая идея. Теперь можно было бы пойти и убить любимого юного эфеба, но старый маг не спешил этого делать, оставив такой мощный прилив сил на черный день, который обязательно для него еще наступит.
Поэтому надо будет убрать меч в укромное место и позвать сюда других слуг, лучше всего из эфебов, чтобы они отнесли тела на кухню для приготовления из них чего-нибудь вкусного. Но сначала, пока не прошло возбуждение, вызванное безнаказанным убийством, он сделает то, чего не делал уже давно. Пока тела не окоченели и его тут никто не видит, он взгромоздит тела убитых служанок на стол (благо сила у него теперь есть) и использует для удовлетворения свои сексуальных потребностей, ибо то, что ему запрещено проделывать с живой женщиной, вполне разрешено с мертвой, ибо к тому времени она уже просто кусок мяса.
Когда старый маг закончил свои безумные забавы, на востоке уже разгоралась багровая полоска зари, несущей с собой новый день. Если войско собрано, то надо выступать. В душе маг Мел си Хил-Дек понимал, что дорога его ждет в один конец, и что там, у запретного города, он встретит то, что с легкостью сожрет его – разжует вместе с костями, а потом выплюнет брызгами кровавой пены. После чего это сияющее белым светом нечто двинется по Дороге на Ашор, Гурчанж, Трину, другие города долины Великой, повсюду уничтожая то, что дорого ему, магу Мел си Хил-Деку, и устанавливая свои, никому не понятные порядки. Ведь недаром вместе с пришельцами, руководя ими и направляя, идет старый враг, который ничего не забыл…