Капитан Серегин Сергей Сергеевич.
С тех пор, как присоединившиеся к нам лилитки составили основную ударную силу нашего войска, перед нашими магами (особенно перед Лилией) и новеньким местным магом жизни Гакимаустариостом была поставлена задача – понять, почему лилитки не могут рожать мальчиков, и принять все меры к исправлению этого положения. То, что один маг сумел наколбасить, другой должен суметь исправить. Разве не так?
– Совсем не так, – вздохнула Лилия, – это очень старое заклинание, и, раз оно смогло пережить множество поколений, впечатанное в структуру наследственности этих лилиток. Прежде чем пытаться его снимать, надо понять, на каком этапе в теле лилитки гибнут спермотозоиды с Y-хромосомой…
– Они вообще могут не гибнуть… – задумчиво произнесла Кобра, сомкнувшая руки в замок на рукояти своего бронзового меча.
Иногда мне кажется, что Кобра действительно разговаривает со своим мечом и махайра ей отвечает. А вообще они похожи – обе темные, хмурые, смертельно опасные, но при этом невыносимо прекрасные.
– Постой, постой, – сказала Лилия, – что ты имеешь в виду, говоря, что спермотозоиды с Y-хромосомой могут вообще не гибнуть? Так почему тогда не происходит оплодотворения мужскими сперматозоидами?
– Во-первых, – по-прежнему задумчиво произнесла Кобра, – шустрики с Y-хромосомой могут блокироваться на стадии проникновения через оболочку яйцеклетки. То есть, помочь подготовить яйцеклетку к оплодотворению они могут, а сами проникнуть внутрь и дать начало новой жизни им не дано. Во-вторых – организм лилитки может отторгать только что имплантированный мужской эмбрион. А в принципе, там могут работать и оба этих механизма – то есть если какой особо успешный мужской шустрик прорвется через первый эшелон защиты и все-таки оплодотворит яйцеклетку, то она будет уничтожена на втором этапе.
– Интересный взгляд, – сказала Лилия, – но в любом случае для того, чтобы понять, как именно происходит процесс отторжения, необходима полноценная перинатальная клиника технологически развитого мира…
– А на что тогда магия? – ехидно спросила Кобра, из всех видов магии признававшая только яростное безудержное уничтожающее разрушение.
– Магия тоже не всесильна, – вздохнула Лилия, – но и она кое-что может – например, отделить мужские сперматозоиды от женских.
– Да погодите вы, – прервал этот «научный» разговор Колдун, – бессмысленно гадать о том, что делает, а что не делает чужое заклинание, пока мы не обнаружим его действия и не расшифруем структуру и пусковые механизмы.
– Это легко сказать, – пожала плечами Лилия, – куда как сложнее сделать. Я, например, совершенно не представляю, с какого конца за все это браться…
– А вот я представляю, – заявил Колдун, – и могу попробовать…
– Дима, ты серьезно? – взволнованно произнесла Птица, внимательно заглядывая в глаза мальчику, – может быть, тебе лучше не лезть в это дело?
– Анна Сергеевна, – упрямо произнес Колдун, – разве вам не жалко этих несчастных женщин, которые сами не могут рожать мальчиков своего вида? Вы представляете, насколько им станет лучше, если мы сумеем им помочь?
– Посторонним или не посторонним мужчина для женщины может быть вне зависимости от формы ушей и цвета кожи, – заметила Птица, – хотя ты совершенно прав в том, что отсутствие возможности рожать мальчиков является большой проблемой для этого народа. Прав ты и в том, что, если эту проблему решить, то их состояние значительно улучшится. Но ведь весь вопрос в том, как нам этого добиться…
– Анна Сергеевна, – сказала Лилия, – Дима, конечно, очень молод даже по вашим, по людским, меркам, но у него очень светлая, нетрадиционно мыслящая голова, как раз и предназначенная для того, чтобы исследовать проблему, а не просто искать к ней готовое решение в книгах.
– Кстати, – заговорила молчавшая до того Анастасия, – у нереид, которые взялись путешествовать с нами, имеют место те же самые симптомы. От тритонов, то есть самцов своего вида, они рожают как мальчиков-тритонов, так и девочек-нереид, а от людей только нереид.
– Ты предполагаешь, – спросила Лилия, – что нам просто стоит создать эдакого мальчика-лилита – и проблема будет решена?
– Не думаю, – отрицательно покачала головой Анастасия, – но подозрение в том, что проблемы лилиток и нереид имеют одинаковую природу, у меня возникают, как и то, что к созданию лилиток мог приложить руку кто-то из твоих, Лилия, родственничков…
После этих слов меня пронзило острое как игла подозрение, из-за которого я задал энергооболочке прямой вопрос и получил на него такой же прямой ответ. Это произошло так мгновенно, что Лилия только хотела что-то возразить Анастасии, как я поднял руку, показывая, что хочу говорить.
– Анастасия права, – сказал я Лилии, – в создании лилиток принимало участие божество из мира Подвалов, и это был никто иной, как твой отчим Арес. Он и предоставлял местным экспериментаторам как генетический материал нереид и неистовых амазонок, так и живых представителей этих народов. И вообще – кто бы еще, кроме Ареса, взялся проектировать женщин-воинов?
– Наверное, ты прав, – сказала Лилия, – за женщин-воинов могла бы взяться еще и Афина, но только, глянув лишь одним глазком на этот мир, она тут же разнесла бы его.
– Я не «наверное, прав», – отпарировал я, – я «просто прав», потому что задал энергооболочке Ареса вопрос и получил ответ. Арес есть непосредственный участник этой программы, и только идеологические расхождения с местными магами не позволили довести ее до логического конца. Но это сейчас неважно.
– А важно то, – сказал Колдун, – что теперь нереид можно привлекать к анализу в качестве сравнительного материала… Но наверное, Анна Сергеевна права, и мне будет лучше только создать заклинание, которое с точки зрения магии и магических реакций исследует процессы зачатия у лилитки, нереиды и обычной женщины, а процесс управления этим заклинанием передать, к примеру, Лилии, или Анне Сергеевне…
– Хорошо, – согласилась Лилия, – я согласна. Если ты, Дим, сможешь создать такое заклинание, то это будет действительно новое слово в магической медицине, позволяющее лечить даже очень тяжелые заболевания, имеющие магическую природу – например, порчи. Только в таком случае для сравнительных исследований нам будут нужны четыре добровольца – одна лилитка, одна нереида, одна обыкновенная женщина, не имеющая на себе никаких посторонних заклятий, и один мужчина, который согласится провести попытку оплодотворения.
– Кстати, – сказала Анастасия, – то, с чем мы собираемся бороться, как раз и напоминает самую обыкновенную порчу, только узко специализированную и предназначенную к неограниченной передаче по наследству. И еще – одного мужчины может оказаться мало, ведь даже вызвавшись добровольно участвовать в нашем исследовании, каждая из трех женщин будет желать себе конкретного партнера-мужчину, от которого она хотела бы родить ребенка; и его мнение тоже должно приниматься во внимание, простым кавалерийским наскоком тут делу не поможешь.
– Тут, – сказала Птица, бросив в мою сторону выразительный взгляд, – за исключением здесь присутствующих, все бабы вне зависимости от подвида влюблены только в одного мужчину. Не так ли, Сергей Сергеевич?
– А почему, дорогая Анна Сергеевна, «за исключением присутствующих», – удивилась Лилия, – вот я, например, совершенно не против родить от Сергей Сергеича ребенка. Но этому мешают только два обстоятельства. Первое из них – это то, что Сергей Сергеевич крайне отрицательно относится к связям с несовершеннолетними девочками, а я пока не хочу взрослеть; и второе, – это его законная жена Елизавета Дмитриевна, которая стоит на пути моих чувств, как каменный утес.
Анастасия демонстративно очень глубоко вздохнула.
– Увы, Лилия, и я тоже была бы не прочь, – произнесла она, – стоило мне чуть пораньше выйти из моего шока – я бы, наверное, поборолась за Сергей Сергеича с его нынешней законной супругой. Но сейчас что случилось, то случилось, и прошу снять с обсуждения кандидатуру нашего командира, потому что его участие в программе доставит много боли Елизавете Дмитриевне.
Вот так номер. А ведь я даже не догадывался о чувствах Лилии и Анастасии, но мне простительно, поскольку я толстокожий, с одной извилиной, которая на самом деле вмятина от фуражки. Но вот то, что об этом не догадывалась и Птица, которой как богине разума сам Бог повелел знать о таких вещах, стало для нее настоящим шоком. И ведь чувствовалось, что ни Лилия, ни Анастасия ни чуточки не врут, не лукавят, и даже не приукрашивают. Птица открывала и закрывала рот с таким растерянным видом, что мне даже стало ее немного жалко. Но я и сам не рвусь на передовую сексуального фронта, так что это все к лучшему.
Мы, конечно, могли бы выступить в паре с Елизаветой Дмитриевной в номинации «просто люди», если бы я не знал, что моя супруга беременна вот уже почти две недели, и что причина этой беременности в том изъявлении любви, которое мы с ней учинили в то утро, когда я обрел окончательные признаки бога войны. Так что наше участие исключено.
– Хорошо, – произнес я, – давайте конкретные предложения.
– Надо, – сказала Анастасия, – кликнуть трех женщин-доброволиц, а потом спросить у них – какого мужчину из тех, что присутствуют в нашем отряде, они хотят в качестве отца своему ребенку, и если эти мужчины будут согласны, то провести уже этот эксперимент.
– Хорошо, – сказал я, – так и порешим. Ответственная за организационную часть – Анастасия, ответственный за магическую часть – Колдун, ответственная за медицинскую часть – Лилия. Эксперимент провести – результаты доложить! На этом все – разойдись!
Тридцать второй день в мире Содома. Вечер. город Ашор.
Великий город Ашор взволнованно гудел. Мятущиеся толпы ашорцев по узким переулкам и широким проспектам стекались на центральную площадь, где когда-то стоял храм гоморритянского бога Тиула, покровительствовавшего неправедному богатству, нажитому обманом и грабежом. Потом, после завоевания содомитянами, храм снесли, но ничего другого на его цоколе строить не стали, ограничившись воздвижением каменной колонны с диском у самой вершины, а вокруг колонны организовали вторичный рынок эфебов, Производителей, а также остроухих служанок и рабочих. Здесь горожане могли купить, продать или обменять двуногое говорящее имущество, и именно сюда сейчас стекались горожане на призывный встревоженный гул медных досок.