Но, как ни странно, пока тевтоны в поместье допрашивали гонца, проблему с динозавром решили рабочие лилитки, которые привели двух флегматичных одомашенных тхоргов (трицератопсов). Рабочие лилитки опутали задние лапы и хвост несчастного уткозавра канатами из растительного волокна – и тхорги флегматично потащили жертву обстоятельств туда, где ее разделают, а потом используют на благо тех, кто мясо ест раз в несколько дней. Уже к утру от уткозавра останутся только кости, ибо рабочих лилиток в окрестных поместьях много, очень много, и все они хотят есть хоть что-то, кроме надоевшей безвкусной каши.
Тем временем Гапке, его маги и прикомандированная к полку дикая лилитка Пунг допрашивали злосчастного Пса-гонца. Честное слово, даже обидно – мальчишка раскололся почти сразу, имея только одну просьбу – не отдавать его Пунг для сексуально-кулинарных забав. Дикие лилитки, они такие – никогда не знаешь, чего от них ждать. Известие о задуманной наутро резне и поджогах привело Гапке в ярость, ведь он уже видел город Ашор хотя бы частично своей собственностью, а лилитки и прочие слуги, которых содомитяне задумали перебить, должны были стать его новыми сервами.
– Значит, так, – сказал он Пунг, – переводи этому молодому придурку. Мы сейчас оставим его в живых, и даже подбросим обратно в город, но за это он передаст горожанам наш ультиматум. Там на том конце долины только одна половина нашей армии. Здесь тут со мной вторая половина, которая не даст никому удрать. Завтра утром мы войдем в их тухлый городок сразу с двух сторон, и если кто-то будет застигнут вне своего дома, то будет немедленно убит. Тот, в чьем доме будет повреждено или уничтожено хоть какое-нибудь имущество, тоже будет убит. Того, кто попытается покинуть без нашего разрешения город или оказать нам сопротивление, ждет та же участь. Переведи ему, что если он не согласен выполнить мое поручение, то я отдам его тебе, и ты сможешь заживо высосать его мозг и съесть печень.
Гонец был согласен, очень даже согласен, поэтому вопрос разрешился к взаимному удовольствию, и Гапке, подняв полк в седло, повел его на рысях в сторону Ашора. Пока шла подготовка к маршу, рейтары надевали доспехи и седлали коней, Гапке вызвал к себе полкового мага и, установив связь через магическое связное зеркало, сообщил двум остальным командирам полков об изменениях в обстановке, в результате чего после полуночи тевтонские силы начали стягивать кольцо окружения вокруг главного города этой долины.
Тридцать второй день в мире Содома. Ночь. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Бронзовый Меч-махайра по имени Дочь Хаоса.
Сегодня мы с моей милой Никой, как обычно, танцевали, плетя моим острием замысловатую вязь узоров колющих выпадов, рубящих взмахов и блоков. И вот неожиданно настал тот момент, когда я впервые почувствовала Нику не только как руку в шершавой перчатке, которая держит мою рукоять, но еще и как другой разум по ту сторону длинного-длинного коридора, куда кричи не кричи, не докричишься. Но то, что ее присутствие вообще ощущалось, уже было огромным прогрессом.
Наш танец продолжался, и с каждым движением, сопровождавшимся легким посвистом моего клинка, Ника становилась ко мне все ближе и ближе; и вот взмах, блок, выпад, снова блок – и я, если бы у меня были руки, сказала бы, что дотянулась до Ники кончиками своих пальцев. Она тоже меня почувствовала и тянулась в мою сторону. Это из-за ее помощи мы так быстро преодолели эту пропасть.
– Привет, Ника, – сказала я, присвистывая в рубящем взмахе который обычно исполняют во время конной атаки, догоняя и рубя бегущих (это я от волнения), хотя мы были пеши и стояли на ровной земле.
– Привет, Дочь Хаоса, – ответила мне Ника, – это правда, что ты сама меня выбрала?
– Правда, моя милая Ника, – ответила я, – я так рада, что теперь ты есть у меня, а я есть у тебя. Ведь мы так замечательно подходим друг другу.
– Да, – сказала Ника, поднимая меня в салюте, – мы так замечательно подходим друг другу. Но только тебе придется научить меня фехтовать, ведь почти не владею этим очень важным искусством, и то, что показал капитан Серегин, разучиваю здесь, где никто меня не видит, потому что не хочу позориться со своим неумением.
– С превеликим удовольствием, моя радость, – согласилась я, – ведь ты лучше многих и многих, кому довелось меня носить. Самое главное – у тебя твердая рука, верный глаз и ты никогда не мешкаешь с решением, когда его надо принимать быстро, и никогда не суетишься, когда надо еще немного подождать.
– Разумеется, – ответила Ника, проводя режущий взмах, – ведь я снайпер, а для него такие качества тоже особо важны.
– А кто такой снайпер? – с интересом спросила я.
– Особо меткий стрелок, – ответила Ника.
– Фу, Ника, – возмутилась я, – как ты можешь заниматься таким низким делом как стрельба, когда ты даже не видишь глаз того, кого убиваешь? То ли дело рукопашная схватка – когда лицо в лицо, глаза в глаза; ты втыкаешь в своего врага меч и видишь, как утекает из него жизнь….
– Таковы теперь верхние миры, – с тоской сказала Ника, – теперь там принято убивать не только не глядя в глаза своему противнику, но даже вообще не видя его этими самыми глазами, и не подозревая о его существовании; а такие рукопашные поединки «глаза в глаза» – это там на самом деле невероятная редкость и роскошь, которую надо ценить. И именно поэтому я учусь пропускать через тебя свою магию, потому что не хочу оказаться беззащитной, когда враг вдруг начнет проявлять недружелюбие сильно издалека.
– Какой ужас, моя милая Ника, – сказала я, – не хотела бы я оказаться в этих верхних мирах.
А ведь мы как раз туда и идем, – с фатализмом обреченной произнесла Ника, – и если ты не захочешь меня бросить, то мы окажемся там вместе.
– Ни за что, – воскликнула я, – в смысле я ни за что тебя не брошу. Если нам вместе предстоит оказаться в столь ужасном месте, то тогда давай учиться военному делу самым настоящим образом. Я передам тебе весь мой опыт схваток на мечах, который составляет более полутора тысяч лет, причем среди моих предыдущих Носителей были и Великие Мастера. В позицию, моя радость, делай раз, делай два, делай три…
Тридцать второй день в мире Содома. Ночь. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Рядовая воительница 5-го кавалерийского полка Мэя Кун.
Вчера мне предложили принять участие в одном магической акции, по уверениям мальчика Дима и маленькой лекарки Лилии, абсолютно неопасной. Я мысленно обратилась к своему Повелителю, и когда тот подтвердил, что все это делается с его ведома и по его поручению, то не задумываясь шагнула вперед вместе с еще примерно тремя десятками тех, кто как и я согласились, раздумывая не больше одного удара сердца. Условия, которые нам предложили, были очень щедрыми, и более того нам всем подробно объяснили, что с нами будут делать и зачем это было нужно. Если у них получится, то это будет великим благодеянием для нашего несчастного народа, который перестанет зависеть от посторонних Производителей и сможет вести самостоятельное существование.
И такой подарок делают нам, остроухим, которых совсем недавно могли убить без всяких объяснений причины, просто потому, что господину так захотелось. Я и мои подруги долго не могли поверить, что наш новый Повелитель, а также его соратники и сподвижники в самом деле думают, что мы равны им. Из-за этого мы все время ждали нового заклинания Принуждения, но вместо этого в нас вливали новые и новые порции Силы, да еще дали отборное оружие, равного которому нет и не было под этим небом, а владеть этим оружием нас учат воительницы-амазонки из другого мира. Теперь, если нам доведется встретиться в очной схватке с Волкодавами, то это они будут грязью под нашими ногами, а не наоборот, как было раньше.
Грозен топот копыт идущего рысью стремя в стремя и бряцающего амуницией кавалерийского полка.
То чувство силы и единства, которое охватывало нас в этот момент, ласкало наши души и давало ощущение сопричастности к чему-то великому и могучему. Но все же мы не только воительницы, но еще и женщины, которым хочется чего-то странного – и раньше мы, хоть убейся, не могли понять, чего именно; а теперь все встало на свои места. Мужчину нам хочется – такого, чтобы был только своим и звался «муж», и детишек от него побольше. Но наша судьба – быть воительницами, давшими клятву нести справедливость на клинках своих мечей, и поэтому мечта о семье и доме для нас недостижима… пока недостижима.
Но нам все же предложили принять участие в магической акции, в ходе которой любая из нас могла получить возможность выносить, родить и воспитать ребенка. Раньше такое было возможно только для тех остроухих, которых отбирали на племя. И то, с Производителем они встречались только на очень короткое время, да и детей у них очень быстро отнимали, передавая на специальное воспитание. Мы же должны будем воспитывать наших малышек от рождения и до того времени, когда они смогут сами сесть на коня и взять в руки учебный меч. Но и это тоже немало, тем более что и после этого наши дочери не перестанут быть нашими дочерями, а мы их матерями; просто в этом страшном и жестоком мироздании надо быть готовыми в любой момент отразить жестокий удар, и поэтому наши дети с как можно более раннего возраста должны будут приучаться к седлу и мечу.
Итак, после того как мы шагнули вперед, нас отправили на осмотр к госпоже Лилии. Она отличный лекарь, не часть нашего Единства и при этом, кажется, даже богиня – а я и не знала что такие существуют на самом деле. Но она очень хорошая, хотя и притворяется маленькой девочкой – ведь именно она вылечила меня от той раны, которую другие лекари посчитали бы безусловно смертельной и обрекли бы меня на легкую смерть, во избежание дальнейших мучений. Хотя какие там мучения – у нас, боевых остроухих, очень высокий болевой порог, сделанный для того, чтобы мы могли сражаться даже будучи смертельно израненными.
После осмотра, когда Лилия заставила меня раздеться догола (нам не привыкать) и, помыв руки, принялась тыкать в разные места моего тела своими холодными твердыми пальцами. Было не очень приятно, но совсем не больно. Закончив с процедурой, Лилия снова помыла руки (между прочим, магической водой, ценой по маленькой золотой монете за глоток) и