– Ты уверен, что хочешь этого?
Принц кивнул. Даже если это не будет красивым зрелищем, все в нем требовало увидеть свою мать. Обессиленный Киран поднялся с кровати, и Олдрен помог ему одеться. Советник снова застегнул на принце рубашку, потому что пальцы Кирана дрожали чересчур сильно. Он даже опустился перед принцем на колени, чтобы помочь ему влезть в ботинки. Киран не стыдился этого. Принц был слишком измучен; мысли его крутились волчком, но всякий раз этот волчок терял равновесие и падал.
Бок о бок с Олдреном Киран устремился к спальне своей матери. Всю дорогу он боялся, что ноги откажут ему служить, но принц не должен был проявлять слабость, так же как не должен был размышлять о причинах и обстоятельствах убийства – пока нет.
Но тишина во дворце не помогала ему сдерживать поток своих мыслей, и Киран спрашивал себя, как отреагируют слуги и гвардейцы, которые пока еще спокойно спали в своих постелях, когда узнают о смерти королевы Зарины.
Некоторое время их шаги были единственными звуками в замке, до тех пор пока Киран и Олдрен не остановились перед комнатами королевы Зарины. Послышались голоса Оноры и Тигана. Они, казалось, о чем-то спорили, но Киран был не в том состоянии, чтобы по-настоящему разобрать сказанное. Что вообще им было нужно там? Кто их позвал? У него не было никакого желания видеть этих двоих. Киран хотел в последний раз навестить свою мать, а не обмениваться с членами совета домыслами об убийстве.
– Держи их подальше от меня, – сказал Киран.
Олдрен кивнул. Ему не было нужды спрашивать, кого принц имеет в виду. Друзья добрались до покоев королевы. Двое гвардейцев распахнули дверь, и Киран увидел Элишу, которая сидела, опустившись на колени, у стены возле входа. Подтянув ноги к туловищу и спрятав лицо в руках, фейри тихо всхлипывала и даже не подняла глаз, когда Киран и Олдрен проходили мимо нее. В комнате королевы находились еще трое: Тиган, Онора и мужчина в спальном халате, который заинтересованно прохаживался у кровати Зарины. Киран смерил его пытливым взглядом, прежде чем все его внимание сосредоточилось на безжизненной фигуре, которая, вытянувшись, лежала на матрасе.
– О боги… – вздохнул Киран, прикрыв ладонью рот, и шагнул ближе к кровати.
Металлический запах крови сковал воздух, и Киран ощутил на языке неприятный гнилостный привкус. Его мать боролась. Простыни, пропитанные ее кровью темно-красного цвета, были скомканы. Одеяло валялось на полу, а на изголовье кровати виднелся кровавый отпечаток руки, словно королева пыталась цепляться за свою жизнь. Горло было перерезано, и на шее все еще была видна эта зияющая рана, потому что магии королевы Зарины не хватило, чтобы она зажила достаточно быстро.
– Принц Киран… – начала Онора.
– Не сейчас, – прошептал Олдрен.
– Но…
– Нет, – прошипел Олдрен и схватил Онору, которая шагнула было вперед, за руку.
Киран проигнорировал ее и остановился рядом с кроватью. Слезы навернулись на глаза принца, когда он посмотрел на бледное лицо Зарины. Не будь всей этой крови, могло бы показаться, что королева мирно спит. Кто-то, наверное Тиган, закрыл ей глаза, и очертания губ его матери были такими мягкими, что казалось, будто в любую секунду она может улыбнуться. За последние месяцы, со дня смерти отца Кирана, Зарина делала это не так уж часто. Были ли его родители теперь снова вместе?
Киран опустился на колени и взял в свои ладони руку матери, свесившуюся с кровати. Кожа была холодна, и мышцы не оказали никакого сопротивления, когда он поднес ее пальцы ко рту и оставил последний поцелуй на этой безжизненной руке.
«Я люблю тебя», – подумал он, осознавая, что никогда не говорил ей об этом. Чувство стыда смешалось с его горем. И принц вспомнил о том дне, когда вернулся в замок семь лет назад. Киран был ослеплен красотой города и его жителей. С разинутым ртом он смотрел на каждого, кто пересекал его путь. Тем более что женщины уже тогда притягивали его взгляд, как по волшебству. Он проехал с Олдреном по улицам Нихалоса, чтобы добраться до замка. Одного воина направили вперед, чтобы объявить о прибытии принца, так что их уже ждали. Десятки фейри собрались во дворе. Олдрен соскочил с коня, а затем снял с лошади и Кирана. Его ноги, вялые от долгой езды, подкосились под ним, и принц упал бы, если бы его не подхватили две сильные руки. В испуге Киран поднял глаза и посмотрел в улыбающееся лицо мужчины, голову которого украшала корона.
– Приветствую тебя, сын мой! Ты знаешь, кто я?
У фейри были самые острые уши, которые Киран когда-либо видел в жизни. Его светлые волосы были еще длиннее, чем у Олдрена, а ледяная синева его глаз напоминала поверхность застывшего озера. Но этот лед был не только холодным, но и отражал солнечный свет. Этот мужчина не выглядел как чудовищные фейри из страшных историй, которые всегда рассказывали друг другу дети в замке Амаруна.
– Вы король Неван.
Неблагой фейри улыбнулся еще шире.
– Да, но прежде всего я твой отец. А это – твоя мать. – Он указал на женщину, которая опустилась на колени рядом с Кираном. Сначала он подумал, что фейри испытывает боль, потому что по ее лицу текли слезы, но женщина улыбнулась ему. При этом ее голубые глаза не только отражали свет. Они сами были светом. И голос звучал так же тепло. Киран никогда не забудет тех первых слов, которые королева тогда сказала ему…
– Киран? – рука Олдрена легла на плечо принца и прервала поток воспоминаний. Киран взглянул на безжизненную руку матери.
– Что? – спросил он слабым голосом.
– Время пришло.
– Для чего?
На лице Олдрена отразилось сожаление.
– Солнце скоро взойдет. Мы должны унести ее, если не хотим, чтобы люди видели ее такой. Кроме того, есть вещи, которые нужно обсудить, и они не допускают дальнейшей отсрочки. Сожалею, Киран.
Киран не был готов столкнуться с этими вещами, не был готов распрощаться со своей матерью, но он знал, что она не хотела бы, чтобы слуги видели ее такой: помеченной смертью, в крови и собственных испражнениях, после того как все мышцы ее тела расслабились. Киран отпустил ее руку и поднялся с пола.
– Унесите ее!
Олдрен грустно улыбнулся принцу, и двое гвардейцев, которые незаметно вошли в комнату, начали заворачивать тело в одеяло. Потом один из них унес ее закутанную фигуру. Она казалась маленькой и тонкой, как ребенок, и Киран заставлял себя не думать о том, как подготовить тело матери к погребению. Вместо этого он повернулся к Олдрену, и Онора, и Тиган, и фейри, имени которого он не знал, подошли к нему. Все они провожали принца озабоченными взглядами, но на их лицах была решимость, которая совсем не понравилась ему.
– Что такое? – спросил он удивительно грубым тоном.
– Во-первых, я хочу выразить вам свои соболезнования, – сказал Тиган. – Мне больно, за такое короткое время вы потеряли не только короля Невана, но и королеву Зарину, и я даже не представляю, как вы должны себя чувствовать. Они оба были еще слишком молоды, чтобы расстаться с этим миром. И могу вас заверить, что виновный в этом понесет справедливое наказание.
– Если мы его найдем, – бросил Киран.
Тиган нахмурился, и на мгновение его взгляд задержался на Оноре и Олдрене, прежде чем командир продолжил говорить:
– Мы уже знаем, кто убил вашу мать, Ваше Высочество.
– Кто?
– Мы нашли это здесь, возле королевы, – сказал Тиган, протягивая руку. Сначала Киран не понял, что имеет в виду командир, пока не заметил, что фейри сжимает в руках длинные черные волосы. Его кровь стала холоднее льда. Потому что в Нихалосе, вероятно, был только один человек, которому могли принадлежать такие волосы, но ведь это не мог быть этот человек, не так ли? Зейлан не могла…
Руки Кирана сжались в кулаки.
– Приведите ко мне Хранительницу!
Глава 46 – Зейлан
В голове Зейлан стучало. Как будто кто-то невидимый бил ее камнем по лбу. Боль пульсировала в висках, и все вокруг кружилось само по себе. Потолок. Пол. Стены. И даже сама она, казалось, не стояла на месте, хотя и хваталась за столб. Тем не менее девушка яростно сопротивлялась желанию снова сесть на землю, после того как с таким трудом поднялась на ноги.
Я убью этого ублюдка, поклялась Зейлан самой себе и закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание. Хранительница стыдилась того, что вновь проиграла в бою. И если на то пошло, у нее вообще не было шансов на победу. Но, по крайней мере, она была еще жива, и теперь у девушки появилась возможность отомстить, даже если сейчас это было слабым утешением.
Некоторое время спустя головокружение утихло, и Зейлан рискнула открыть глаза. Девушка осторожно повернула голову в попытке осмотреться. Она была одна, а в окнах все еще сияли звезды. Лишь вдалеке Хранительница увидела яркое мерцание, но, возможно, это было следствием ее затуманенного разума.
На полу Зейлан нашла свой кинжал. Кровь от пореза, который девушка нанесла самой себе, уже высохла на лезвии, но несколько капель остались на мраморе. Изнывая от боли, Зейлан опустилась на колени и начала отскребать ногтями пятна с каменного пола. Она не позволит, чтобы кто-то узнал об этой жалкой схватке.
Хранительница со стоном выпрямилась и направилась обратно в свою спальню. Она шла медленно, но ходьба была ей полезна. С каждым шагом Зейлан чувствовала себя лучше, и после подъема по лестнице она снова почувствовала себя почти по-человечески.
– Если понадобится, можете перевернуть вверх дном весь замок, – услышала внезапно Зейлан глубокий голос. Она застыла. Послышался топот по меньшей мере дюжины ног, приближающихся к ней. По-видимому, от гвардейцев не ускользнул тот факт, что кто-то проник во дворец, и может быть, фейри помогут ей отомстить.
Зейлан решительно направилась навстречу гвардейцам. И оказалась перед мужчиной, который был представлен ей как Тиган. Глаза фейри потемнели, когда он увидел ее. С лицом, перекошенным от ненависти и презрения, он шагнул прямо к ней.