Меня удержали, не дали броситься в воду. Кажется, это был Садриг. Он что-то быстро говорил, наверное, пытался успокоить. И ведь я не чувствовала моря! Я совершенно теперь его не чувствовала! И не чувствовала той магической связи, которая была создана у алтаря всего несколько минут назад…
Все звуки слились в невыносимую какофонию, я задыхалась, упала на колени. Нет… Нет… Этого ведь не может быть…
И словно в трансе обрывками доносились слова окружающих:
– Шансов нет… Он не мог выжить…
– Какая ужасная трагедия!..
– Там были драконы, вы видели?..
– Море рассудило по-своему… В этот раз забрало проклятого даже раньше срока…
Каждая фраза била как хлыстом. Но этого не может быть! Дейвен не мог погибнуть! Даже если он ранен, сейчас его спасут и… Я бессильно разрыдалась. Просто сидела на краю обрыва, обняв себя за плечи, и горько плакала.
Порыв ветра сорвал с меня фату, унес в море. Оно постепенно успокаивалось. Как голодный зверь, получивший наконец свою добычу…
Глава восемнадцатая
Море сегодня было спокойным. Настолько спокойным, что казалось неподвижным, будто скованным льдом. В какие-то мгновения в эту иллюзию даже верилось, хотя я и так прекрасно знала, что море не замерзает, словно чуть сонное сейчас, неповоротливое, но на самом деле все такое же неизмеримо могущественное. И безжалостное.
Меня больше не влекло к морю. И не нравилось на него смотреть. Хотя, наверное, со стороны казалось совсем иначе. Но мне не было дела ни до чьего мнения, хотя, конечно, я предпочла бы оставаться в одиночестве. Да только такое теперь не полагалось. Но я уже привыкла к тому, что меня везде сопровождает стража. Привыкла к новому статусу и обращению. Лишь к одному не могла привыкнуть. Ни привыкнуть, ни смириться…
– Как же сегодня холодно, – пробормотала госпожа Амельда, зябко кутаясь в меховую накидку. – Милая, как ты сюда приходишь каждый день? Этак же и простудиться недолго! Или море так сильно тебя зовет?
– Нет, – апатично отозвалась я, не сводя взгляда с горизонта.
– Хм… Тебе здесь настолько нравится?
– Нет.
Вполне логичного вопроса «А почему тогда?» не последовало. Госпожа Амельда промолчала, достала платок и промокнула глаза. Наверное, уже десять раз пожалела, что поехала сегодня со мной. Но сама ведь вызвалась, из любопытства, наверное.
– Ариночка, уже вечереет, поедем домой. – Она участливо тронула меня за руку.
Я лишь кивнула. Да и не хотелось лишний раз что-либо говорить. Видимо, права была госпожа Амельда, когда на днях мне сказала, что я стала слишком молчаливой.
Чуть поодаль от обрыва, на дороге ждала карета. При нашем приближении стражники покинули свои посты, чтобы сопровождать нас обратно. Уже на полпути в особняк я заметила в окно кареты, что снова пошел снег. Белые хлопья щедро усыпали и без того заснеженные улочки Вертима. Это выглядело как иллюстрация к новогодней сказке – по-волшебному красиво, но нереально. Хотя мне многое сейчас казалось совсем не связанным с реальностью.
– Вот сейчас вернемся, и первым делом пусть Садриг о горячем чае распорядится. – Сидящая напротив меня госпожа Амельда словно размышляла вслух. – Нет уж, что ни говори, но в такую погоду лучше вообще из дома не высовываться. Так что ты уже заканчивай эти поездки, о здоровье своем подумай. Да и пора уже… – Ее голос дрогнул. – Пора уже это принять…
Надо же, я только сейчас обратила внимание, как резко она постарела… Как-то раньше и не замечала даже. Все-таки тяжело ей далось произошедшее, уже не было того прежнего энтузиазма во взгляде, бодрой жизнерадостности и жажды деятельности. Теперь я видела перед собой просто уже очень уставшего от жизни пожилого человека.
– Знаешь, с возрастом очень многое меняется. Многое начинаешь понимать и принимать иначе. – Госпожа Амельда смотрела в окно кареты, но словно в то же время в собственное прошлое. – Люди уходят… Смерть не смотрит на то, хорошие они или плохие, не смотрит, насколько они были тебе дороги. Люди уходят. И с годами таких ушедших становится все больше… Ничего ведь не исправить, понимаешь? Мы не властны над смертью. Мы можем только вытерпеть эту боль, смириться с потерей и пытаться как-то жить дальше.
Немного помолчав, она тихо продолжила:
– Садриг говорил мне, что ты недавно в сердцах его обвинила, что он не дал тебе в тот роковой день прыгнуть с обрыва. Но неужели ты уже тогда не понимала, что просто не выжила бы? Не умея плавать, без прежней связи с морем, без покровительства драконов – у тебя ведь не было ни единого шанса! Да даже Натан, сильнейший маг, так пострадал тогда, что его еле выходили! До последнего пытался спасти брата, чуть сам вслед за ним не отправился… Я это к тому, что зря ты так, Арина. Дейвен не хотел бы, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Вместо того чтобы спасаться самому, он потратил всю свою магию, только чтобы спасти тебя. Так цени его дар, дорожи собственной жизнью.
Я ничего не ответила. Да и что сказать? Да, я сорвалась не так давно, высказала Садригу, что он мне помешал, не дав прыгнуть в море вслед за Дейвеном. Но я имела в виду, что могла бы хоть как-то помочь. Вдруг море послушалось бы меня, вдруг вероломно предавшие драконы одумались бы… Хотя, если честно, я прекрасно понимала, что то были лишь пустые надежды. Если бы не Садриг, я бы тогда банально погибла.
Правда, в таком вот состоянии я не видела особой разницы между смертью и тем, как жила теперь. Все как во сне, все по инерции. Что-то вокруг происходит, что-то говорят, но все это совершенно лишено смысла. И я просто смотрела на этот мир и не могла понять, почему он до сих пор существует. Почему я сама до сих пор существую. Ведь живой я себя совсем не чувствовала… Словно в тот день умерла какая-то часть меня, очень важная часть. А теперь осталась лишь тень прежней Арины.
– Госпожа Амельда, поверьте, – совесть понукала меня сказать хоть что-то, – вы совершенно напрасно опасаетесь. Кончать с жизнью я не собираюсь. Да и езжу к тому обрыву просто… просто… в надежде, что связь с морем восстановится и магия избранницы ко мне вернется.
– Ох, милое дитя, – госпожа Амельда тяжело вздохнула, – как будто я не понимаю, что ты все еще надеешься, все еще ждешь какого-нибудь чуда… Но нельзя жить иллюзиями, понимаешь? Ты ведь еще совсем юная, у тебя вся жизнь впереди. И тратить ее на скорбь и пустые надежды не стоит. Поверь, я бы все на свете отдала, лишь бы только Дейвен остался жив, но ничего не поделаешь… Три месяца… Уже три месяца, как его нет с нами… Да даже если допустить, что он оказался где-то очень далеко, все равно ведь ты бы тогда магически его чувствовала. Свадьба же состоялась, узы между вами были созданы. Но ты сама говорила, что их не чувствуешь. Не чувствуешь ведь? – Госпожа Амельда смотрела на меня влажными от слез глазами, с последним наивным проблеском надежды на чудо.
– Не чувствую. В тот же день перестала чувствовать, – тихо отозвалась я, отведя взгляд. В горле встал ком, словно собственные произнесенные слова теперь мешали дышать.
– Нам нужно жить дальше. – Судорожно вздохнув, госпожа Амельда снова промокнула глаза платочком. – Тебе нужно жить дальше. И давай больше не будем о грустном, тяжело мне что-то стали даваться такие разговоры… – Она с деланой бодростью сменила тему: – Сегодня на ужин собирался приехать Натан, это уже стало традицией. Но при встрече он мне обмолвился, что хочет с тобой поговорить о чем-то очень важном. Как думаешь, о чем пойдет речь?
Я пожала плечами. Вообще-то я надеялась, что прояснится ситуация с возвращением на Землю. Но, может, Натан и о чем-то другом поговорить хочет. Вечером видно будет.
После того как я наотрез отказалась переезжать во дворец, госпожа Амельда перебралась ко мне. Хоть и прочитала лекцию на тему того, что я теперь как-никак принцесса и должна следовать определенным правилам, но настаивать на своем не стала.
Кроме нее, конечно, в особняке поселился и верный Садриг. Спасибо ему, он взял на себя роль посредника между мной и управляющими. Все-таки у Дейвена были обширные владения, включая предприятия по добыче полезных ископаемых. Благо имелись и толковые поверенные, но я все равно ничего в этих делах не понимала. Садриг очень выручал, постепенно вводил меня в курс дела.
Ну и, само собой, Натан не оставил на произвол судьбы. Он наведывался почти каждый день, что, если честно, уже порядком утомило. Нет, я ему была очень благодарна за поддержку, но все равно предпочитала теперь одиночество и куда с большим удовольствием проводила бы вечера в библиотеке, чем в гостиной за разговорами.
Натан, кстати, изменился. Даже не знаю, что на него так подействовало, но он стал другим. Точнее, не совсем другим, а таким, каким я его запомнила на Земле. Вполне спокойный, самоуверенный, никаких тебе возмущений, стенаний и абсурдных требований. Странные такие перемены… Радовало, конечно, что он снова вспомнил про адекватность, но и вопросы возникали, с чего это его так штормило.
Жизнь текла своим чередом. Периодически мне приходилось бывать во дворце на всевозможных приемах, что совсем не впечатляло. Но статус обязывал, куда деваться. Вот только больше всего в этом напрягало, что я теперь считалась завидной невестой. Мало того что принцесса, так еще и обладательница впечатляющего состояния. Но Натан всегда был начеку, быстро отгонял от меня не в меру ретивых кавалеров.
Он, кстати, так и не женился. Официально Уллина сама отказалась от свадьбы, призналась, что она не истинная избранница, и покинула Вертим. Натан говорил, что это ее так катастрофа на свадьбе напугала, вот она и решила с королевским родом не связываться. Но сам он уж точно не расстроился. А госпожа Амельда вообще была уверена, что он сам и поспособствовал отказу невесты.
В итоге королевство осталось без истинной избранницы. И, пользуясь этим, Натан вовсю приседал Совету архимагов на уши насчет меня. Хотя они, по-моему, любой вариант приняли бы, раз исконная традиция нарушилась и прошедшая испытания девушка от союза с наследником отказалась.