– Дядя Боря, вы видели, там шофер в истерике бьется. Как-то даже жалко парня. Вдруг сделает с собой что-нибудь.
– Не сделает. Такие люди, как он, живучие. Но на всю жизнь урок получит. Витек, хватит болтать, иди к двери.
– Просто я удивился, как он жив остался.
– Вот это и проверим. Если он от удара вылетел через дверь, то вполне возможно, что она свободно открывается.
Подгонять Виктора было не надо. Он по-обезьяньи вскарабкался на стенку автобуса и уже дергал ручку двери. Та и впрямь оказалась не заперта. Паренек осторожно ее открыл и исчез внутри. Он осторожно, чтобы не порезаться об осколки ветрового стекла, перелез через кресло водителя и заглянул за пластик, отгораживающий кабину от салона.
– Люди, рядом есть кто живой?
Вскоре Иваныч услышал радостные крики: это пассажиры передней части увидели юного спасителя. Через мгновение показалась счастливая голова Витька.
– Борис Иванович, здесь живые люди!
– Ну, конечно, есть, дурачок, – проворчал машинист. – Ты лишнего не болтай, выводи, кого сможешь, потихоньку.
Вскоре Витек с осторожностью помогал спуститься первому человеку. Машинист внизу подхватил его и отвел к небольшой группе уже выведенных из автобуса людей.
Подъехали машины спасателей, но Иваныч не притормозил ни на минуту. Некогда было останавливаться, оглядываться. Он совсем не чувствовал усталости, работал, как заведенный: принимал пассажира и отправлял его на осмотр к женщинам, принимал и отправлял. Надо было вывести мало пострадавших людей, чтобы спасатели могли помочь самым тяжелым. Как сквозь вату, Иваныч услышал чей-то уверенный командный голос. Он, наконец, огляделся и вздохнул облегченно: как хорошо переложить непомерную ответственность по спасению людей на профессиональные плечи!
Глава 10
Вплоть до удара Лена смотрела расширившимися глазами на многотонную массу локомотива, которая неотвратимо надвигалась на них. Невозможно передать словами тот страх, который испытывала она сейчас. Чувство безысходности охватило ее душу и нашептывало, что никому не избежать страшной и мучительной смерти.
Говорят, что в минуты смертельной опасности человек начинает вспоминать родных, хочет увидеть их лица, чтобы проститься с любимыми. Или обращается к богу, чтобы в последний миг вымолить, выстрадать прощение. Однако Лена поймала себя на мысли, что ни о чем таком вообще не думает. В голове пульсировала строчка давно прочитанного стихотворения, автора которого она даже не помнила: «Три ярких глаза набегающих… Три ярких глаза набегающих…». Лена понимала: столкновение неизбежно и люди в автобусе не в состоянии что-либо изменить, поэтому просто крепко прижимала к себе еще ничего не понимающую девочку, чтобы хотя бы ее защитить от неминуемой гибели.
И вот тепловоз повис над ними всей своей громадой, Лена крепко зажмурила глаза, и тут раздался удар…
Всеобщий крик захлебнулся. Вокруг замелькало, закружилось. Брызнули по сторонам осколки стекол, попадали друг на друга, смешались люди, сумки, ведра, корзины. Лена чувствовала, что автобус опрокидывается и лихорадочно свободной рукой искала, за что бы ухватиться, но пальцы каждый раз соскальзывали, не находя опоры. Она стала заваливаться куда-то вбок, но малышку, которая истошно кричала от страха, женщина не выпустила. Под ней оказалась сидевшая с краю Ася, которая тоже шарила руками вокруг себя, постоянно задевая Лену. Из горла толстушки вырывались хриплые звуки, потом во время очередного толчка она пронзительно закричала и смолкла. Зато появилось жуткое шипение, как будто воздух уходил из лопнувшего детского шарика.
Лена, находясь в полном сознании, понимала, что товарный состав толкает смятый и опрокинутый автобус по рельсам, поэтому пассажиров трясло и бросало по сторонам. Потом на нее упало что-то сверху, и женщина отключилась.
В беспамятстве она, кажется, находилась недолго, так как, когда открыла глаза, увидела ту же картину. Голова просто раскалывалась от боли. В сдавленную грудь со свистом врывался воздух.
«Жива», – пронеслась радостная мысль, и слезы потекли по ее щекам. Вытирать она их не могла: зажатая со всех сторон, Лена не доставала рукой до лица, поэтому уже через десять секунд только хлюпала носом. У живота она почувствовала шевеление, и тут же раздался едва слышный писк полузадушенного ребенка. От удара девочка соскользнула с колен Лены и оказалась где-то внизу. Слезы мгновенно высохли, не до них сейчас было.
– Сейчас, моя миленькая, я попробую выбраться, – но сказать было легче, чем сделать. Лена хотела освободить одну руку, но сил от перенесенного шока почти не было. От этого небольшого, напряжения она почувствовала, что опять начинает задыхаться. В глазах потемнело. Женщина испугалась, что снова потеряет сознание, и тогда малышка под ней точно погибнет от удушья, потому что ее личико упиралось ей в живот.
– Так нельзя. Спокойно, Лена спокойно, не паникуй. Ты жива, теперь надо спасать ребенка, – разговаривала с собой она.
Женщина стала делать короткие частые вдохи, чтобы наполнить легкие и мозг кислородом и снова не оказаться в обмороке. Ей сразу стало легче. Отдаленно, где-то в задней части автобуса она услышала протяжный стон, наполненный болью. Рядом тоже кто-то очнулся, и раздавались приглушенные всхлипывания.
– Мамочка, где ты? – раздался вдруг откуда-то детский голосок, – мамочка, помоги.
«Кажется, кто-то их детей Голубкиных», – мелькнула мысль, но этот голос внезапно придал ей сил. Лена стала активно шевелить плечами, пытаясь сбросить со своей спины груз. С невероятным трудом ей удалось чуть-чуть повернуться, чтобы дать приток воздуха к начинающему уже синеть личику ребенка.
«Неужели умерла? – панически подумала она. Женщина услышала, как в стенку автобуса снаружи кто-то постучал и прокричал, что помощь уже близко, но облегчения не почувствовала. Каждая секунда промедления грозила смертью людям.
Неожиданно раздался страшный женский крик:
– А-а-а, – он дрожал на визгливой ноте и наполнял душу таким ужасом, что Лена чуть не задохнулась.
Она еще яростнее задвигала плечами, и ее усилия не прошли даром: теперь женщина уже почти лежала на боку, но дотянуться до рта малышки, чтобы вдохнуть в ее легкие воздух, она не могла: та была низко. Лене оставалось только хлопать Машеньку по щекам, изо всех сил дуть ей в носик и молиться богу.
– Господи, пожалуйста, ты же милосердный, спаси и сохрани хотя бы невинного ребенка, – не переставая, шептала она в промежутках между вдохами и выдохами. Весь ее потрясенный мир сомкнулся сейчас на этой чужой дочке. Привести девочку в чувство – вот главная задача, которая стояла перед ней на ближайшие мгновения. Забота о ребенке помогла отключить сознание и позволила не думать о том, что произошло с другими людьми.
Она слышала, что по стенке автобуса кто-то карабкается, пытаясь добраться до окон, потом раздался мальчишеский звонкий голос:
– Люди, есть кто живой?
Лена его хорошо слышала, но видеть не могла.
– Да, да, я здесь, спасите нас, – хотелось крикнуть Лене во весь голос, но она в ответ лишь просипела, – помогите, пожалуйста, – и снова стала хлопать Машеньку по щекам.
Лена слышала, как спасатель пытался найти опору и при каждой неудаче испуганно взвизгивал. Она почувствовала, что должна его ободрить и прошептала:
– Спокойно, только спокойно. Пожалуйста, помогите. Мы без вас не выберемся.
Спасатель наконец утвердился на месте и начал что-то делать с тяжестью, придавившей Лену. Ребенок тоже судорожно вздохнул, потом еще раз и еще… дыхание понемногу выровнялось, и Маша открыла глаза. Из пухлого рта вырвался едва слышный тоненький писк.
– Слава богу! Теперь можно и немного расслабиться.
Лена чувствовала, как спасатель пытался снять с ее спины громоздкий предмет, и отлично понимала, что это чье-то тело. Она слышала, как он обращается к людям, которые снаружи давали ему советы. Он разговаривал и с пострадавшей, Лена даже ему что-то отвечала. Она не видела лица парня, но была так ему благодарна, что слезы опять начинали застилать ее глаза. Она встряхнула головой, чтобы избавиться от них, и несмело бросила взгляд на салон, вернее на то, что от него осталось.
Лена была развернута лицом к кабине и видела, что спереди автобус пострадал мало. Пластиковое стекло, отделявшее кабину водителя от салона, осталось цело. С него по-прежнему улыбалась силиконовая блондинка, только теперь она лежала на боку. Разбитые стекла осколками усыпали лежащих людей, да кое-где оторвалась обшивка. Единственная опасность, кроме пережитого ужаса, была в том, что из-за большой скученности люди лежали в несколько слоев и самый нижний мог задохнуться, придавленный неимоверной тяжестью. Что было сзади, она даже боялась представить. Скорее всего, ничего хорошего, но и оттуда доносились какие-то звуки, а следовательно, не все так плохо, как Лена думала сначала.
– Слава богу, – в который раз уже прошептала женщина, – не все погибли.
Так как Елена с малышкой сидела у левого окна, а автобус упал на правую сторону, они оказались сверху человеческой пирамиды. Если бы не неожиданный груз, свалившийся на женщину, она бы вообще отделались только страхом. Но эта тяжесть так сильно придавливала спину, что ту уже начало сводить судорогой и болью.
Тут она опять почувствовала рядом с собой движение. Еще не видя, что происходит, она поняла, как тяжесть постепенно исчезает. Это спасатель колдовал над мертвым телом и начал поднимать его в окно. Лена вздохнула наконец-то полной грудью: скоро придут за ней и Машей.
Сашка пришел в себя от того, что какой-то пожилой мужчина в синей спецовке тряс за плечи, потом бил по щекам и кричал на него.
Водитель совершенно не понимал, что с ним происходит.
Он сидел на насыпи в нескольких метрах от исковерканного автобуса и остекленевшими глазами смотрел вперед. Тело все в ссадинах и царапинах и почему-то не поднималась левая рука, но Сашка из-за потрясенного сознания ничего не чувствовал.