– Вы ранняя птичка, Ральф, – заметил Юрий, жестом руки показывая ему на место подле себя.
– Кто рано встаёт… – широко улыбнулся Бонк и, опережая слугу, самостоятельно выдвинул себе тяжелый стул.
Юрий едва заметно покачал головой.
– Знаю-знаю, – усаживаясь, заверил его Ральф, – Привычка. Больше не буду.
Император подпер подбородок, наблюдая за тем, как гость, небрежно бросив на колени салфетку, с тоской во взгляде принимает ухаживания слуги. Кофе, тосты, яйца, каша. Никаких тебе изысков, едва ли не скромнее, чем в казарме. Лишь с той разницей, что там стекло, а во дворце – фарфор.
– Как вам спалось на новом месте?
– Прекрасно.
Глоток кофе, булка без вкуса, гул электричества, натянуты нервы. Ральф и до дружбы с младшим Холдом не был особенно разговорчив, да и его величество приучило его хорошенько думать, прежде чем что-то сказать. Нафиг. Лучше он будет молчать.
– Я буду занят до девяти часов, – вдруг сообщил ему Юрий, поднимаясь из-за стола.
Уже уходит? Прекрасно, Ральф даже приободрился.
– А после жду вас у себя.
Бонк кивнул и тоже поднялся.
– Сидите, – рассмеялся Юрий. – Я разрешаю.
– Благодарю.
Ральф смотрел на то, как чуть прихрамывая, его величество удаляется от стола. И всё? Так просто? Ни полслова о прошлом вечере?
– Кстати, господин Бонк, – император обернулся, – мой подарок пришелся вам по вкусу?
В ушах зашумело, но Бонк лишь выгнул светлую бровь.
– Вчера. В библиотеке.
Лиз. И водитель Холда, доставивший её во дворец. Одной фразой Юрий продемонстрировал Бонку истинное положение дел. Никакая охрана не убережет от императора даже дочь маршала.
Ральф сам попался в липкие сети высокопоставленного паука.
Чтоб ты сдох, твоё величество!
– Я вообще люблю подарки, – откинувшись на стуле, нагло заявил Бонк. – Вы же знаете.
Широкая улыбка, рука в светлых волосах. Не самый лучший из него актер, но он попробует сыграть.
– До вечера, – улыбнулся Юрий и, жадно вглядываясь в лицо живой игрушки, добавил: – Ральф.
Бонк одним глотком допил горький кофе, когда император оставил его одного.
– Еще чашку? – любезно предложил слуга.
– Да, будьте любезны, – так же вежливо согласился Ральф.
Не суетиться. Плотно позавтракать – лишним не будет. Если Юрий попрощался с ним до вечера, на обед и ужин Бонка, вероятно, не пригласят. Хотя, конечно, вряд ли оставят голодным.
Думать.
Если отбросить собственную гипотетическую привлекательность для императора, Ральф хмыкнул, во завернул, зачем он понадобился Юрию? Ответ очевиден – договор. И Бонк, разумеется, подпишет его. Какие угрозы? Что провинция будет делать с независимостью? Тут и политиком быть не надо, чтобы понимать – никакой независимости нет, и не может быть. Даже сильная самодостаточная экономика ничто без поддержки армии. А в Эдинбурге и экономики-то толком нет. Рудники рядом, но большую часть серебра отправляют в империю для промышленных нужд. У них только ювелирная фабрика, да крошечный завод по производству бумаги. Кстати, оба предприятия принадлежат кому-то из имперцев, надо бы уточнить кому…
Ну и куда отсоединяться? Всё равно ведь кто-то сильный наложит лапу. Пусть хотя бы делают это официально. С максимальной выгодой для северян.
Бонк промокнул губы салфеткой, посмотрел на наручные часы и поднялся из-за стола. Семь. У него целый день.
Время – самый ценный ресурс. Как и информация. Вот и следует потратить одно на другое.
Ральфу кланялись все встречные слуги, гвардейцы отдавали честь, а он приветливо улыбался и делал вид, что ничего странного в этом нет.
Что, вашу мать, происходит?!
Спросим у его величества. Вечером. А пока … плащ, и на улицу. Подышать и проветрить мозги.
Моросило. Погода более чем соответствовала настроению дорогого гостя императора. Ральф вышел на крыльцо и вдохнул холодный влажный воздух полной грудью. Думай, Бонк. Думай, как с пользой потратить сегодняшний день.
– Доброе утро, – подошел к нему гвардеец, сопровождавший Ральфа вчера во дворце.
– Доброе, – улыбнулся Бонк. – Хоть и хмурое.
– Зима, – развел руками мужчина. – Подать вам автомобиль, или вы желаете прогуляться пешком?
Даже так? Гуляй, катайся, полная свобода? Ральф спрятал руки за спиной и качнулся на носочках новых туфель.
– Пожалуй, авто. Прогулки пешком оставим для лучшей погоды.
– Ваша охрана будет вам благодарна, – заметил мужчина.
Охрана… Бонк дернул щекой. Ага, значит, всё-таки не совсем свобода. Сокровище императора, черт возьми. И не разберешь, то ли его охраняют чтобы не сбежал, то ли он настолько важен Юрию, что его в принципе охраняют.
Пара минут, и автомобиль ждал Ральфа у крыльца. Бонк уселся на заднем сидении и распорядился:
– В военную академию.
А чего нет? Хоть форму спортивную заберет… и стипендию из прикроватной тумбочки. Ну и оставит записку для Ника.
В правительственных номерах на машине, определенно, есть плюс. Автомобиль пустили за ворота, даже через проходную не пришлось проходить. Еще и проректор встретил. Бонк кхекнул в кулак при виде вытянувшегося лица мужчины, но не потому, что ему было смешно, а чтобы тот перед дежурными не позорился.
– Пойдемте, господин Бонк, – наконец, отмер мужчина. – Я провожу вас к ректору.
Ральф без лишних вопросов прошел за мужчиной, по дороге кивая знакомым лицам. Знакомый ковер, знакомые часы. Портрет покойного императора над головой ректора. Надо же, он успел полюбить академию…
– Садитесь, Ральф, – ему показали на стул у большого приставного стола. – Надолго к нам?
– Не думаю.
Бонк устроился напротив господина Тобиаса.
– Вчера в академию приезжал капитан Миллер. Примите мои соболезнования.
– Благодарю, – ровно ответил Ральф.
Лишь вежливость, и это прекрасно. Жалость ему не нужна. У всех свои трудности.
– Ваши документы на перевод готовы, однако, вы в любое время можете вернуться в стены нашей академии и продолжить обучение, – сказал господин Тобиас, поднимаясь из-за стола и направляясь к сейфу.
Ректор достал оттуда папку с личным делом Бонка и еще что-то сверху.
– Это вам, – протянул он Ральфу запечатанный конверт и уселся на месте. – Пара минут, я подпишу справки.
Бонк раскрыл конверт и хмыкнул. Безумное напряжение в каждом жесте, в каждой мысли, в каждом вздохе с той минуты, как ноги его ступили на ровный асфальт столичного аэродрома, – схлынуло, оставляя один лишь азарт.
Фостер, чертов гений! Всё-то ты знал…
«Не льсти себе», – ровным почерком друга значилось на вложенной в конверт бумажке, а чуть ниже «Т.Д.», обведенное в круг.
Ректор протянул Ральфу документы, и Бонк, откланявшись, вышел за дверь. Не задерживаясь, прошел в их с Ником комнату и, достав из шкафа старую сумку, покидал в неё вещи. Деньги, документы – всё лежало в тумбочке. Ральф недоуменно посмотрел на скрученные в толстенький рулет купюры, а потом вспомнил – белые им тогда неплохо заплатили, приветствуя Второго в своих рядах.
Бонк сел на свою кровать и, оглядывая осиротевшее помещение, снова прочел оставленную Фостером записку.
Не льсти себе… именно так сказал ему друг, когда Ральф после первой встречи с Юрием решил: высочество в постели предпочитает мужчин и думает затащить туда Бонка.
Не льсти себе… нет, Ральф не будет. Эмоции мешают, тут Фостер прав. Юрий умудрялся выводить из себя Бонка одним лишь тем, как произносил это «Ра-а-альф».
Ладно, черт с ним, с императором. Что за «Т.Д.»?
Аббревиатура? Инициалы? Хрен его знает, это же Ник. Но даже делая скидку на странное чувство юмора Фостера, вряд ли в «Т.Д.» зашифровано «ты – дурак».
Бонк убрал в открытую сумку и документы, сложив записку, сунул в карман пиджака. Как давно она ждала Ральфа? Почему в сейфе у ректора? Объяснение могло быть любым. Логику Ника обычному человеку не понять. Да и не обычному в общем-то тоже, Бонк одаренный как-никак.
Ральф застегнул молнию, закидывая ремень сумки на плечо. Как-то очень быстро закончилась его военная карьера. Но, сказать по правде, до того как здесь появился Фостер, в академии было совсем уж тоскливо. Пожалуй, не по чему скучать, разве что по долгим воспитательным беседам в кабинете ректора.
Глава 15
Во дворец не хотелось, стрелки часов неумолимо двигались. Полдень. Бонк посмотрел в окно, мимоходом отмечая отсутствие патруля на улицах столицы.
Ухоженные улочки дорого района, магазины, рестораны, кондитерские.
– Остановите здесь, пожалуйста, – попросил Ральф, зацепившись глазами за яркую вывеску.
Сладкое – стимулирует мозг. У него куча наличности. Больше незачем экономить каждый солид, потому что некому их отправлять…
– Я на пару минут, – пояснил Бонк водителю и вышел из автомобиля.
Чашка кофе и целый поднос самых разных пирожных. Ральф съел одно и понял, что снова себе польстил: не съест он столько. Брал-то по привычке, на двоих. Только Фостера рядом нет. Он один.
Один. Мимо витрины, уткнувшись в газету, прошел хорошо одетый господин, и Ральф до хруста сжал челюсти. Чертовы газетчики! В люстре над головой ярко вспыхнул свет, Бонк медленно выдохнул. Думать. Автор статьи лишь исполнитель, но заехать в редакцию всё-таки стоит. Может быть, заказчика Бонк и не узнает, но злость выпустит.
Кто? Кому это выгодно? Правда ли на этих фото?
Но если нет, почему Ани ушла?
Холд и Алиана? Он принуждал её? С детства? Бонка затошнило от дикой злости, отвращения и бессилия что-либо изменить и исправить. Запястье обвила молния. Исправить сил нет, но отомстить за сестру сил ему хватит.
Лиз…Николас…
Слишком плотно он врос в детей маршала, чтобы стать палачом. Но уничтожить человека можно и не забирая его жизнь.
Свет мигнул во всем квартале. Спокойно! Попробуй, принуди к чему-нибудь кого-то из Бонков. Тем более Алиану. Да и Фостер не дал бы её в обиду…вот именно!
Алиана и Холд… и седой Николас.