Афина носила сову на плече, эмблему мудрости. Но в других культурах эти птицы были вестниками смерти, спутниками колдунов, хранителями запретных знаний. Их крики предвещали беду, а умение бесшумно появляться и исчезать порождало легенды о том, что они призраки леса.
Хотя физиология сов тоже необычна. Их шеи поворачиваются на 270 градусов, будто сама природа намекает: эти существа видят то, что скрыто от других. Они терпеливы, методичны, могут часами выжидать в темноте, прежде чем нанести точный удар.
Большинство сов одиночки. Лишь немногие, как сипухи, образуют пары на всю жизнь. Но даже это союз не столько про нежность, сколько про эффективность. Такие уж сложные, но и вместе с тем интересные создания эти совы…
— А как тебе теперь вернуть свое лицо? — осторожно уточнила Хана, пристально разглядывая мою маску, слившуюся с кожей.
Это был КРАЙНЕ важный вопрос, так что я задумался всерьез. Как снять эту маску? Вспомнились слова Няньи: «Вы должны помнить, кто вы». С задумчивым видом я медленно провел пальцами по шершавой поверхности, ощущая подушечками едва заметную пульсацию, будто маска жила своей собственной жизнью. Что если вопрос изначально не верен? Не как снять маску, а…
— Думаю, есть один способ, — наконец отвечаю, ожидающей ответ ученице.
Закрыв глаза, отчетливо представляю свое отражение: резкие скулы, приятные черты, вечную легкую небритость, хотя в последнее время я стараюсь за собой следить, как никак, устроился на первую свою официальную работу за долгое время. И пускай это должность ночного смотрителя, но даже так я мог это ценить, но сейчас речь не об этом.
— Кацураги Такеши, — произношу четко, ощутив, как маска на моем лице дрогнула.
Вторая кожа потеплела, затем начала мягко двигаться, перетекать, как жидкий воск. Хана ахнула, увидев, как мои черты лица проявляются сквозь бледную кожу: сначала контур, затем детали. Через несколько секунд перед ней сидел обычный Кацураги, если не считать легкого бледного оттенка кожи.
— Оно… стало твоим лицом? — потрясенно произнесла Хана, не отрывая взгляд от моего лица.
— Не совсем, — коснувшись щеки, потянув за нее, демонстрируя, что маска никуда не исчезла. — Это все еще маска. Про теперь она выглядит как я.
— Значит, ты можешь принимать любой облик? — в голосе Ханы зазвучал неподдельный интерес.
Посмотрев на лукавый прищур Ханы:
— Теоретически, да, но я не стану относиться к этому опрометчиво, — сложив руки на груди в защитной позе.
Моя ученица лишь скорчила разочарованное лицо. Не знаю, кого она хотела увидеть перед собой, но это действительно может быть опасно, я еще плохо понимаю, где проходит красная черта, когда чужой образ начнет влиять на мое сознание. По идее маска с МОИМ лицом в этом плане самая безопасная из всех возможных.
Айко резко повернулась ко мне, ее пальцы сжали руль:
— И правильно. Чем чаще ты меняешь форму, тем сильнее маска меняет тебя изнутри. Помни, что сказала Нянья, — с укором посмотрев на Хану. — А тебе стоило бы более серьезно относиться к силе маски.
— Я понимаю их опасность, — немного смущенно ответила Хана: — Но разве тебе самой не интересно? Насколько сильно он сможет изменить свой облик? Меняется только лицо или все тело? Если уж Кацураги вынужден теперь носить маску, то разве не стоит проверить на что она вообще способна?
Я задумчиво кивнул, глядя в темное окно, мое отражение смотрело в ответ, такое знакомое, но вместе с тем это была всего лишь маска, как я хочу выглядеть перед остальными, а не мое настоящее лицо. Маска стала частью меня, и теперь мне только предстояло научиться жить с этим. Безусловно, Хана права, что мне стоит знать лучше о возможностях маски, но экспериментировать лучше дома, а не темной трассе, в пригороде Токио.
— Ты сделала то, зачем ездила в Токио? — решаю сменить тему.
Посмотрев на Айко, я подумал, что ее дела как-то должны быть связаны с Обществом святой Гидры. Марк, должно быть, дал ей какое-то поручение. Она не скрывала саму поездку, но все же не взяла на встречу. Все еще не доверяет или встреча была опаснее, чем она говорит? Хотя… стала бы она брать нас с собой, если бы дело было действительно опасным? Я бы сказал нет, но Сова вполне могла и взять, они хищники, так что у Айко может быть своеобразное представление о заботе.
Айко на секунду задумалась, затем одной рукой достала из-под куртки тряпичный свёрток:
— Встретилась с нужными людьми, и купила кое-что, — кивнула она.
Девушка развернула уголок ткани, и мы с Ханой увидели потрепанный переплет с потускневшим от времени золотым тиснением: «Сколопендры». Книга выглядела старой, и говоря старой, от нее буквально веяло стариной. Я еще никогда в жизни не видел столь древние манускрипты, не через защитное стекло в музее. Интересно, сколько этой книге лет?
— Сколопендры? — прочла Айко название, которое было написано на английском.
Похоже не так плохо она и знает этот язык, не каждый школьник на ее месте сумел бы прочесть название, слишком специфическое слово, которое не используется в быту. На секунду я подумал, что объяснение Ханы насчет того, почему она живет одна, слишком простое: не захотела уезжать в другую страну. Впрочем, я не стал копаться во всем этом, если захочет, то расскажет.
— «Сколопендры»… — Айко осторожно провела пальцами по обложке, будто боялась повредить хрупкие страницы. — В середине 1860-х некая мадам И. утверждала, что поставила сценическое представление по этой книге. Говорят, после трех показов весь театр сошел с ума.
Задумчиво кивнув, я в очередной раз подумал, что тайны Мансуса слишком опасны для непосвященного человека. Люди полезут туда, пополнив ряды Безгласых Мертвецов. Правда опасна, но при этом и не знать опасно вдвойне, особенно, если есть шанс столкнуться с существами из Мансуса.
Хана было потянулась к фолианту, но Айко резко отдернула руку:
— Не трогай. Даже простое прикосновение может быть опасным, — предостерегла она мою ученицу.
Осуждающе вздохнув, встречаюсь с Ханой взглядом. Слишком любопытна и безрассудна, когда-нибудь ее это погубит. Хана лишь подняла перед собой руки:
— Не смотрите на меня так, я всего лишь хотела рассмотреть книгу поближе, — насупилась она.
На самом деле мне и самому было любопытно почитать эту книгу, единственное, что я не так хорошо знаю английский, чтобы читать устаревшее наречие. Что-то я, безусловно, пойму, но проблема мистических текстов заключается в том, что для его понимания важна КАЖДАЯ деталь, порой даже совсем бессмысленная на первый взгляд. По какой-то причине древние мудрецы любили общаться аллегориями играясь со смыслом. Знание получит достойный, примерно таков их был мотив. Или они были просто старыми маразматиками, я бы не стал этого полностью исключать.
А потому, немного нахмурившись:
— Что в этой книге такого особенного? — все же спрашиваю у Айко.
В ответ она приоткрыла книгу, и я успел мельком увидеть странные иллюстрации, что-то между анатомическим атласом и кошмарными гравюрами неведомых существ. Знания без понимания опасны, так что я даже не стал пытаться вчитываться в текст.
— Вот что здесь написано: «Сколопендра всегда пробиралась в тёмные места. Когда её за это наказывали, она злилась, как в Обители, так и в Миахе»…
— Миах? — переспросила Хана. — Это что-то вроде Мансуса?
— Если верить этой книге, то это название древнего города, проклятого и поглощенного пустыней, — пояснила она, перевернув несколько страниц. — Вот финал этой истории: «Река берёт своё начало в мифе, течёт сквозь пески и впадает в легенду. Нарисованная Река же течёт в обратную сторону. Для Сколопендры путь в одну из них закрыт, но порой она всё же туда проникает».
Переглянувшись с остальными, я понял одно, что ничего не понимаю. Какой бы секрет не таился в этой книге, так просто его не понять, нужно более вдумчивое изучение книги. С моим знанием старого английского — это может быть проблемно, но я это сделаю, пускай для этого и потребуется время, пока же пускай у Марка болит голова над этой головоломкой. Книга должна хранить секрет «не рожденной королевы», но при этом кто сказал, что этот секрет не скрыт между строк?
Машина резко дернулась на кочке, и книга чуть не выскользнула из рук Айко. Она крепче прижала ее к себе:
— Нам придется отправиться в Мансус. Не просто в «Диколесье», а глубже — в саму легенду о Сколопендре, — ошарашила она меня.
Краем глаза посмотрев на Хану, вижу, как она приоткрыла рот от удивления. Впрочем, она довольно быстро пришла в себя, Хана заметно оживилась:
— Когда? Сейчас? — нетерпеливо уставившись на Айко. — Я готова! Ланселот уничтожил немало чудовищ! Вместе с путем Грани мы еще покажем себя, вы можете рассчитывать на меня! — сделала она пару резких взмахов руками перед собой.
— Нет, — Айко лишь покачала головой. — Сначала нужно подготовиться. Войти в чужую легенду без подготовки — это верный способ там остаться.
Убедившись, что Хана поняла, она посмотрела на меня, и в ее глазах читалось предупреждение:
— Особенно тебе, Кацураги. С твоей… новой особенностью, — она кивнула в сторону моей маски-лица. — Мы не знаем, как она поведет себя в глубинах Мансуса. Нам нужно быть осторожными, Мансус не прощает ошибок.
Я кивнул, понимая ее опасения. Маска может влиять на владельца, а потому мне нужно с осторожностью выбирать, какие истории я решу скопировать. И хоть сейчас я носил свое лицо, но даже так она может быть опасна, если не относиться к артефакту из Мансуса с предельной осторожностью.
— Тогда что нам делать сейчас? — решаю пока не обсуждать поход в Мансус.
Рано или поздно я открою дверь в мир часов и мифов, сейчас же стоит сконцентрироваться на более практичных вещах.
— Отдыхать, — Айко улыбнулась нам, убрав книгу обратно в сверток. — Завтра я свяжусь с Марком, а вы… попробуйте получше разобраться со своими масками. Только, ради всего святого, будьте осторожны.