А кстати, какая дальность действия детекторов каждого отдельного «воробья»? А то я, ничтоже сумнящеся, принял за аксиому один квадратный метр — может меня уже и обнаружили давно… а я тут все еще мельтешу, тушканчика из себя изображаю. А в это время тихо-тихо подбирается еще одна «тарелка» с группой захвата.
И, самое главное, на сколько хватит их батареек? Учитывая, что мобильные телефоны уже «в мое время» работали сутками, уповать на быструю разрядку этой летающей дряни будет опрометчиво.
А потом наступил рассвет… Спустя четыре долгих… очень-очень долгих длинных часа.
Я уже был никакой. Вообще! Так меня выматывали разве что наставники корпуса телохранителей Шестой Длани. Что я тогда в очередной раз накосячил-то? Наверняка ж, это Валька меня за что-то тогда наказала… Нет, не помню — голова сейчас пустая, как высушенная тыква. Но залетел я тогда конкретно — два месяца из подземелий «учебки» на поверхность не выпускали! И гоняли-гоняли-гоняли… Но точно помню, что потом я, как шелковый, ходил в течение полугода и вел себя очень-очень прилично! Во всяком случае, на полгода хватило.
За эти четыре часа я успел точно рассчитать и площадь, подконтрольную стае, и точный, до десятка сантиметров, радиус чувствительности их сканеров (полтора метра, плюс минус двадцать сантиметров), который они посчитали достаточным для моего обнаружения. А уж сколько раз я порывался махнуть на все рукой, остановиться, «поприземлять» их всех к бабушке Ллос, да уйти Тропой Мертвых без подготовки, без привязки к маякам и, самое опасное, с общим истощением организма! Или к Ольге-Вальянире под бочек? Уж мимо ее Источника я не промахнусь ни в жизнь!
Да что там! Я, кажется, даже стал различать этих «воробьев»! У одного перья топорщились, у другого рисунок на спинке отличался, у третьего — клюв с характерным пятнышком… Ненавижу!
Но тут первые лучики солнца коснулись скалы… И сверху с тихим свистом упал… Какой-то летательный аппарат. Не знаю — то ли с орбиты, то ли висел где-то над нами. По форме напоминал стоящую вертикально семиметровую кубинскую сигару. На огурец не тянул из-за темно-шоколадного цвета. (Честное слово, я был в таком состоянии, что никакая другая, более пошлая аналогия в голову даже не постучалась…).
В течение минуты я с идиотской улыбкой, сдерживая не менее идиотское «гы-гы-гы», наблюдал, как проклятые птахи влетают в многочисленные отверстия, вскрывшиеся в боках этой «сигары».
Чтоб у вас у всех батарейки сдохли, курицы летающие!!!
Я рухнул на хорошо утоптанную траву раньше, чем «сигара» собрала всех воробьев, и со свистом рванула вверх. Но маскировочный купол убрал только через десять минут. Я, сцуко, крут! Непобедим! Превозмогатель! Наставницы «Оберегающих» (суровые тетки и тогда не похвалили меня ни разу) сейчас были бы мною довольны. Гордились бы, какого ловкого таракана натаскали — четыре часа подряд от «тапков» уворачивался!
В матче «Альфирин Ферн — Птичий компьютер» победа присуждается Альфирину Ферну!
Часов шесть после этого я провалялся в трансе, больше похожем на забытье. Заряжался. Интенсивно. Дело не только в четырехчасовой акробатике, но и в проходе по Тропе… и произошедшему, и предшествующему. Если б сейчас тут появились земляне, меня можно было бы брать тепленьким… Ну, относительно тепленьким.
Боюсь, у меня не останется резервов замаскировать ни последствия нашего с «птичьим компьютером» дружеского матча, ни следы моего ухода на Тропу.
Чертовы «воробьи»! Чтоб у вас все перья повыпадали, уроды желторотые!
Поскорей бы Валька-Вальянира «в себя» пришла… Я натурально не знаю, что делать дальше! Вот привык за шестнадцать лет находиться за женской юбкой! Стыдно, неловко, обидно! Подкаблучник, да. А вот же — привык!
Сейчас, когда надо принимать самостоятельные решения, я чувствую себя крайне некомфортно. Прятаться от бывших соотечественников? Или идти «сдаваться» и получать честно заработанную кафедру и студентов?
«И студенток!!!»
«Да блядь, заткнись уже, член с ушками озабоченный!»
«Ой, да ладно! Еще скажи, что тебе не нравится!»
«Нравится! Я обожаю студенток. Но в двух третях залетах мы побывали по твоей милости!»
«А в оставшейся трети — по твоей дурости».
Кстати, второй голос в голове в состоянии транса — это ерунда. Бывает, что и третий появляется. И четвертый. А появление пятого голоса, по утверждению веселящейся Вальяниры, будет означать, что у Альфирина Ферна крыша съехала окончательно и восстановлению уже не подлежит, потому что «пять истеричек в одной семье — это трындец»! (Правда, подумала и изрекла, что, дескать, кому-то и одной хватает, чтобы быть сумасшедшим).
Возвращаясь к моим дальнейшим действиям…
Как там дела у моих бывших «соотечественников» — неизвестно. Вдруг у них тут уже матриархат жесточайший с выбраковкой неправильных мальчиков или закон о люстрации бывших попаденцев? Или жесткая социальная иерархия с полным отсутствием вертикальных лифтов, как в какой-нибудь фантастической утопии? В голову к Ольге Шульц за ответами я лезть не стал — только идиот попытается лезть в голову к Хранителю Пламени. Даже самоубийца не полезет — есть менее болезненные способы свести счеты с жизнью.
С другой стороны, проблема понятна — недостаток информации. Так сказать, «промежуточная проблема». Следовательно, нужно инфрмацию собрать. И, крайне желательно, так, чтобы информацию не собрали обо мне.
М-да… В трансовых состояниях чего только в голову не лезет… Это ж надо — признаться в том, что подкаблучник! (Но посмотрел бы я на того супермачо, который не был бы у Вальки под каблуком)
Хождение по Тропе без привязки ожидаемо вывело меня к месту смерти разумного.
Весенняя ночь. Или летняя? Как-то не успел я это выяснить. С Сосудом общались на более… глобальные темы. Точнее, Сосуд тараторил, я-то помалкивал.
Кажется, я сейчас нахожусь где-то в окрестностях столицы. Или, уж точно, в ее часовом поясе. Где-то середина второй стражи. Полночь по-нашему.
Лес. Довольно густой. Но не тот Лес, что окружал Столицу Семи Столпов, а сильно пожиже. Ветра нет, но даже с учетом штиля, в лесу, даже ночном, обычно бывает шумнее.
С момента моего тут появления прошло секунд пять. Я как раз успел адаптироваться к темноте и с помощью простейшего «кошачьего глаза» уверенно начал обозревать окрестности. Увы, как и у кошки, дальность ночного зрения удручающе невелика. Но вполне достаточно, чтобы на ветку не напороться и в овраг не сверзиться.
Слева послышался хруст, вскрик, звук падения и еще один слабый вскрик, переходящий в вой. И — одуряющий запах чужой боли оттуда же. Сильной боли. Сильной до умопомрачения. Ну, такие вещи на меня уже не действуют, к счастью — все-таки шестнадцать лет дурь выбивали.
Метров двадцать. Кто-то умер. Точнее, умирал.
Да, бывает и такое — Тропа может открыться ДО момента смерти. Но никто еще не сумел предотвратить смерть, ставшую причиной появления Тропы. Не удавалось ни некроманту, ни тем, кто находился рядом. Во всяком случае, магической науке такие случаи неизвестны. Что-то связанное с причинно-следственными отношениями. Ходят легенды о таких случаях (как правило, со значительной романтической составляющей), но вот достоверных случаев — ни одного. Ну, это как убить собственного дедушку до того, как он… с бабушкой.
И, надеюсь, теперь понятно, почему появление где-нибудь некромага вызывает такую панику, а самих некромагов очень-очень не любят? А уж какие истории про нас выдумывают… Можно подумать, мы виноваты в том, что кому-то пришла пора заканчивать свое бренное существование. Хотя… по-всякому, наверно, бывало — сильно подозреваю, что строительство Тропной Сети не обошлось без человеческих жертвоприношений в особенно труднодоступных местах. Но, опять-таки, Тропную Сеть строили не некромаги, а Государство.
Я ненавижу «рояли»! Не сам музыкальный инструмент, а, так сказать, причинно-следственную концепцию. Причин ровно две: первое — страдают другие, второе — ни к чему хорошему это не приводит… во всяком случае, в среднесрочной перспективе.
Темный эльфенок-дроу (если б речь шла о человеке, то можно было бы дать ему лет пятнадцать-шестнадцать… а так — под «тридцатник», наверно) слабо сучил ногами, как жук, нанизанный на острую корягу. Ну, да — вон обломанная толстая ветка, вон свежий слом на дереве. Сверзился с дерева. Метра четыре.
Только вот зачем он туда полез? В полночь. И, вообще, чего его в лес понесло-то? Даже при безалаберности мужчин-дроу, это… как-то слишком.
Острый копьеобразный сук пробил бедолаге живот и с осколками ребер и позвоночника вышел на спине. М-да, неприятная смерть.
Спасти его я не мог, даже если б у меня были на это силы. Ну, не по этой я части! Разве что рядом были бы накопители Дворца… и разрешение ими воспользоваться… и помощь квалифицированных целителей где-нибудь пятого-шестого ранга. Впрочем, помня об особенности возникновения Троп, не помогла бы и сама Хранитель Жизни (Кстати, стервой была, каких поискать! Моя Валька по сравнению с ней — просто душечка!).
Все, на что меня хватило, отключить ему болевые ощущения — это оказалось нетрудно, так как мозг его в этот момент был, образно говоря, раскрыт подобно бутону цветка. Что и неудивительно. Перестав получать болевые сигналы от умирающего организма (и, вообще, любые сигналы от тела ниже ключиц), парень пришел в себя, и зеленые глаза сфокусировались на мне.
Пьянящий аромат чужой боли тоже исчез. Так что, можно сказать, мы оба вздохнули с облегчением.
— Я… Чтхххо… почччему…? — говорит, как и ожидалось на дроу.
Нормальные вопросы умирающего человека. Я серьезно: о чем еще спрашивать, когда — ВСЁ? Тут никаких вопросов уже нет, вопросы заканчиваются.
— Ты умираешь. — Объясняю очевидное. — Страшно?
— Прихххольно! — Еще и рот в улыбке кривит, заливая кровью подбородок. — Спасхешшшь?