– Главное, по столам не ходи и не воруй, – начинала поучать бабушка, вступая в права хозяйки. А котенок слушал и довольно мурчал, прижатый к праздничной блузке в маленький белый горошек.
Кэти ТрендИван-царевич и серый кот
Инаан Хонтрийский, мечник, навигатор потока, наследник престола Хонтри, закрыл за собой дверь.
Конечно, в тот момент он не думал, что закрывает ее совсем, вообще. Какая дверь сможет оставаться закрытой, если все движения потока – как на ладони? Просто сообщение отца о грядущей свадьбе оказалось очень уж шокирующим. Как можно навеки привязывать себя к одному цвету волны, если пока не познакомился с другими? Конечно, у него была Тривия, ни одному наследнику престола не будет позволено даже задуматься о женитьбе, пока он не попробует на вкус, о чем, собственно, речь. Но Тривия – это совсем другое. Она – как сама вечность, как древнее перекрученное дерево эваа на склоне высокой горы. Она – наставник. Невозможно думать о ней, как о чем-то своем, когда ты сам юн, гладок и не знаешь и сотой доли того, что знает она. Бывают же другие женщины. Девочки. Сияющие, свежие, яркие, как солнечные блики на воде, как ясные струи водопада, золотые крылья, гибкие хвосты, янтарные глаза. Почему ему дозволена только одна, да он ее еще и не видел никогда? И это – на всю оставшуюся вечность? Нечестно.
Так и вышло, что Инаан в сердцах вылетел в поток и закрыл за собой дверь, а когда опомнился, оказалось, что в новом мире нет никакого потока. Только узкий и прямой коридор времени, в одну сторону. И форма здесь удавалась только бескрылая.
Нечестно.
– Это нечестно, – буркнул Гаври Тур Таур, с ненавистью глядя в красивое лицо сестры, вернувшейся с первого занятия по Обязанностям. Почему, почему так заведено, что престол Шаваллайны наследуют женщины? Нет, мать отличная владыка, он слова против не скажет, но он тоже, может быть, был бы отличным правителем. Как знать? Но учат сестру. А ему и заняться-то нечем. – Почему вообще ты? Почему не я?
– А какой от тебя толк? – пожала плечами Арианна Тур Энна, – ну посмотри на себя. Весь в каких-то шнурках, скула расцарапана, колени в грязи. Опять дрался. Как мальчишка, а ты ведь старше меня. Нет, заниматься делами может только женщина. Развлекайся. Собирай свои веревочки. Дерись.
– Я и с тобой могу подраться, – объявил Гаври Тур Таур, сдвигая нижний ярус сурри к локтям. Не следовало ей так пренебрежительно отзываться о его сурри. Каждая сурри другим концом была привязана к какому-то событию. Не так уж много полагалось принцу событий. Но Гаври тщательно собирал и ловил их. Это была вся его жизнь – во всем доступном ему разнообразии. За нее он мог и принцессе по лицу заехать.
Но принцесса допускать такого поворота событий не собиралась. Вскинув руки, она потянула из пространства собственные сурри событий, не материальные, как у мальчишек, а настоящие. И пригвоздила брата к стене.
– Ты мне надоел, – объявила она. – Тебе стоит побыть кем-то другим. О, знаю: кот. Очень тебе подходит. Веревочки и подраться, что еще нужно коту? И ничего лишнего, пожалуйста.
Гаври увидел, как стремительно разрастается окружающий его зал. Цвета глохнут, превращаясь в «темный» и «светлый», запахи, напротив, растут, заполняют собой мир, и сестра теперь смотрит на него сверху вниз.
Почувствовав, что может двигаться, Гаври Тур Таур подбежал к большому зеркалу, не успев прочувствовать, что бежит на четырех конечностях. В зеркале отразился голый серый кот с огромными глазами, шерсть у него была только на лапах и за ушами, все остальное складывалось мелкими морщинками. Гаври укоризненно посмотрел на сестру и взвыл: «Эарра!» Для других слов его новая глотка не годилась.
– И не проси, – покачала головой сестра, – мне нравится твой новый облик.
– Уау?! – вопросительно мявкнул Гаври.
– Разве что какой-нибудь хороший друг, – пообещала Арианна, – для этого тебе надо будет как минимум его завести. По крайней мере, придется узнать, что людей можно не только бить. Да, и не забудь: друг должен быть королевской крови. Таково условие задачи. Ты меня разозлил, и я крепко завязала.
– Эааа! – провыл Гаври, намекая, что гипотетический друг может и не знать, как развязываются узлы.
– Ну так ты ему объяснишь, – пожала плечами сестра, – уж развязывать-то ты умеешь.
И вышла из зала.
А Гаври присел на задние лапы и задумался. Хвост очень в этом помог. Обвить себя хвостом оказалось полным аналогом метафорического выражения «взять себя в руки». Еще спасибо, что все его сурри сестра врастила в него, и сейчас их сила как бы сконцентрировалась в хвосте. С заломленным почему-то кончиком.
Сестра и раньше завязывала его во всякие неприятные и абсурдные формы. Но, как правило, ему удавалось развязаться самому, и ему это даже нравилось. Хоть какое-то развлечение в бессмысленности жизни. Но друг королевской крови – это очень, очень сложная задача.
Хорошенько разнюхав воздух, Гаври определил, что, кроме узнаваемых королевских запахов семьи, в паутину мира вплетается еще один запах, незнакомый, но определенно королевский. Это был самый кончик нити, и вел он далеко за пределы всех сетей, тек, как ручей. Друг там или не друг, а для начала его надо хотя бы поймать. Кот вскочил на лапы и устремился вдоль этой чужой нити.
Башня стояла у самой воды, и она была прекрасна. Стены темного кирпича, настоящая промышленная готика, даже с выложенными кирпичиками излишествами, наверху – деревянное расширение, избушка, в которой когда-то были водяные баки, правда, обмотана зеленой строительной сеткой, но все равно прекрасна. Кривая улица Шкиперский Проток в этом месте почти утратила сходство с городской улицей, это был покрытый ямами черный земляной проезд между глухих заборов и кирпичных приземистых складов, собственно, только башня здесь и возвышалась.
– Какая же все-таки удивительная штука! – воскликнула Барашек, – и до сих пор никто не берет.
– Потому что надо электричество оплатить, и налоги, и ремонт сделать, – мрачно ответил Локи, – но осторожно. Потому что памятник.
– Но мы же умеем ремонт? – прошептала Кайя.
– Может быть, мы и налоги умеем, – заверила Барашек, – мы же еще не знаем, сколько там. А ремонт – обычным образом, методом Тома Сойера. И очень осторожно. Только свистни, все персонажи придут. Смотрите, как круто: вот там наверху можно жилую зону. Игру проводить, гадать, книжки читать. Можно даже бумажную библиотеку собрать, места хватит. А внизу – кофейню. И магазинчик. И там же еще стен до фига, можно выставки устраивать. Круто же! А если понадобится сделать мегаинсталляцию, там и для этого места хватит. А перестраивать ничего не будем, все и так прекрасно, лестница, домик. Никто не в обиде.
– Только ни по телефону, ни в почте никто не отвечает, – обиженно сообщил Локи, – это только вконтактике так красиво все расписано.
– Ну, хоть покурим тут, – предложила Барашек, все трое уселись на разбитую лестницу Башни и закурили.
Из-за поворота улицы двигался человек. Трое юных художников с интересом следили за его передвижением, потому что человек выглядел своим. Волосы, походка, возраст. И еще что-то неуловимое, какой-то отсвет воображаемых пространств. И он тоже смотрел на башню.
– У вас не найдется зажигалки? – сказал человек, и Барашек восторженно протянула ему свою. Человек оказался красавчиком. Ямочка на подбородке, русые волосы, прямой нос. Восторг. Да он еще и трубку достал, и аккуратно ее набил. Барашек не только зажигалкой бы с таким поделилась, но и, скажем, бутербродом.
Кстати, бутерброд. Компания собиралась смотреть Башню, как на основательный пикник. Вроде бы и недалеко от центров цивилизации, Васильевский остров, а все-таки глухие места. Поэтому у Локи был термос с кофе, у Барашка – полный рюкзак бутербродов, а у Кайи три шоколадки. Сейчас было самое время. На свет явился здоровенный полиэтиленовый пакет в качестве скатерти и вся заготовленная снедь. С этого момента Башня стала уже совершенно своей. Ну, мало ли, что в нее пока не войти. Истинные хозяева могут иногда позволить себе забыть ключ. Поэтому красавчика с трубкой пригласили к трапезе, как хозяева – гостя.
Гость озарил бутерброд с ветчиной и сыром сияющей улыбкой, вгрызся в него, и из недр бутерброда невнятно сообщил, что его зовут, например, Иван. К концу бутербродов и еще до начала шоколадок например-Иван стал уже совершенно своим и вступил в обсуждение судьбы Башни.
– Мне кажется, это не проблема, – сообщил он, – если написать подходящее обоснование, он ответит. Я уверен.
Барашек окончательно просветлела лицом и вынула электронную книжку, которую использовала для любой связи. Вайфая в этих диких местах, конечно, не было, но книжка обладала симкой, как настоящий планшет.
– Что пишем? Культурный проект, свободное пространство? – Барашек озабоченно смотрела в открытый пустой прямоугольник сообщения. Набрав несколько строк текста, она помотала головой и удалила весь абзац. – Да ну, беспомощно как-то.
– А чего бы вам хотелось? – поинтересовался Иван.
– Кофейня, мастер-классы, кинопоказы, чтения пьес, игры, выставки, – бодро перечислил Локи.
– Кофейня не очень хорошо, – нахмурился Иван, и Барашек опустила книжку, решив, что в присутствии такой красоты думать невозможно. Нахмуренный Иван тоже выглядел очень, очень. – Это много возни с документами получается.
– Донейшен-кофейня, – уверенно отмахнулся Локи, – у нас уже такая была.
– Ну-ка, дай-ка, – Иван вынул из рук Барашка книжку и принялся довольно быстро набирать какой-то текст. Набрал и повернул к остальным.
– Вот это да, – прошептала Кайя.
– Отлично! – вскричала Барашек. В тексте Ивана компания юных художников выглядела убедительно надежной, опытной и всемогущей. При этом в тексте не было ни грамма пыли, обычно пускаемой в глаза в рекламных текстах. Текст сиял правдой и обезоруживающей открытой улыбкой.