тут, в Польше, вы не можете без них обойтись. Далее, — поляк говорил твердо, как человек, давно знающий, как будут выстраиваться события. — Далее. Куда вы перебазируете производство «русского оргазма» — нас совершенно не волнует. Хоть на Красную площадь, хоть в Кремль — только побыстрей, только подальше от нас. Нам не нужен рассадник наркоты в центре страны: мы не азиатская Россия, пся крэв, а цивилизованное европейское государство. Ну, а лавры ликвидаторов очага промышленного производства наркотиков — нам. Это сильно успокоит общественное мнение, — завершил свои загадочные построения офицер польской СБ.
Русский поддакивал, кивал — очевидно, этот человек занимал в своей весьма специфической среде какое-то очень серьезное место и потому не имел привычки выслушивать собеседника, не перебивая.
Правда, при упоминании о Малкиня он засокрушался, зацокав языком:
— Да, да… Досадно.
Пан Анжей улыбнулся немного надменно, точно старопольский магнат, беседующий в своем дворце с пленным татарским князьком:
— Вы что — не согласны?
— Все верно, придется отдать вашим псам на раздербан, — вздохнул русский. — Только… только… Да хер с ним, мы уже базарили об этом.
— Я об этом помню, — мягко подтвердил поляк. — И не отказываюсь от своих слов. Теперь второй пункт. Этот самый человек со шрамом… Как его там — пан Макинтош? Ту ест назвиско? — почему-то пан Анжей резко перешел с русского на родной язык, однако, взглянув на собеседника, сразу же поправился: — Фамилия?
— Какая назвиска… Кличка у него такая… Как у собаки. Скоро деревянный макинтош получит, — довольно хмыкнул русский, видимо посчитав свою последнюю фразу за тонкую игру слов.
Офицер польской СБ дипломатично улыбнулся и не стал развивать это тему дальше.
— Ну, думаю, все пройдет удачно. Мы ведь оба представляем заинтересованные стороны. — Пан Анжей подошел к бару, открыл его, извлекая початую бутыль дорогого коньяка и два сужающихся кверху бокала — из таких и положено пить этот благородный напиток. Плеснул себе и собеседнику на самое донышко, граммов по тридцать, улыбнулся благодушно: — Ну, пан, давайте за удачу!..
Бокалы сошлись с мелодичным звоном — звук был несильным, но вполне достаточным для того, чтобы оказаться записанным на магнитофоны в соседней квартире…
Спустя минут десять мужчина в дорогом костюме вышел из подъезда девятиэтажки в чрезвычайно скверном расположении духа. То ли он не до конца был доволен результатами переговоров с паном Анжеем, то ли выпивки оказалось недостаточно (скорей — и то, и другое), но зайдя в ближайший супермаркет, он немедленно направился в винно-водочный отдел.
— Водяры бутылку, — буркнул он продавщице, нимало не заботясь о том, что тут, на окраине Варшавы, его своеобразного русского могут и не понять.
Однако продавщица, наверняка обогащенная опытом общения с русскими челноками, сразу же догадалась, что от нее требуется.
— Цо пан хцэ? — дежурно-любезно улыбнулась она, окидывая взглядом стойку позади себя: водки было никак не менее двадцати сортов.
— Самой забористой… Чтоб пробрала, — уточнил свою просьбу русский.
— А, разумям, пан хцэ вудки? «Выборовая» — можа быць?..
Спустя минут двадцать мужчина в дорогом костюме, держа в одной руке бутыль «Выборовой», то есть «Отборной», водки, а в другой — литровый баллон с «колой», курил на скамеечке, бросая в сторону дома, откуда недавно вышел, откровенно неприязненные взгляды.
Тут, на ободранной лавочке у подъезда, с бутылкой в руке, украшенной грубой «гайкой» с бриллиантом стоимостью, как минимум, тридцать тысяч долларов, он смотрелся так же дико и нелепо, как, наверное, смотрелся бы Ватиканский кардинал, пьющий неразведенный спирт где-нибудь в портовой забегаловке Гданьска. А ведь обладатель этого массивного перстня в своем, очень специфическом кругу занимал никак не менее влиятельное положение, чем какой-нибудь кардинал в иерархии католической церкви. Правда, тут опасаться было нечего, никакого риска быть узнанным: откуда на пустынной окраине Варшавы московские знакомые? Можно и расслабиться, можно немного побыть самим собой; никаких фраков и смокингов, никаких понтов, никакого закоса «под культурного», никакого бонтона. А особенно — после напряженного разговора с этим увертливым зализанным офицером польской «конторы».
Водка не пошла: мужчина хотел было бросить ее в мусорку — следом за недопитым баллоном с «колой», но затем, подумав, сунул во внутренний карман и, выйдя на дорогу, принялся ловить такси…
Восточное Белостоцкое воеводство, наверное, одно из самых бедных во всей Польше. И хотя средняя зарплата мужчины тут почти двести долларов, это все равно намного меньше, чем в столице — не говоря уже о приграничных с Германией районах. Тут, в отличие от Варшавы, Гданьска или Лодзи, почти нет ни навороченных тачек, ни дорогих магазинов, ни ультрасовременных коттеджей.
Впрочем, в последнее время и то, и другое, и третье все-таки начало появляться: как правило, показные признаки богатства демонстрировали те, кто занимался торговлей с восточными соседями: Беларусью и Россией.
И крутой коттедж, построенный на самой окраине города, видимо, также принадлежал коммерсантам, успешно раскрутившимся на приграничной торговле.
Огромный, в три этажа, он действительно впечатлял: кирпичные стены, черепичная крыша, тускло поблескивающие в окнах пуленепробиваемые стеклопакеты, металлические ворота с электроприводом, видеокамеры наружного наблюдения, декоративный трехметровый забор с чугунными решетками — все это создавало впечатление солидности и респектабельности. Башенки по углам, стрельчатые окна, стилизованные под крепостные зубцы замысловатыми навершиями делали этот дом похожим на эдакий средневековый замок, нафаршированный современной техникой.
Яркая латунная табличка рядом с калиткой, весело блестевшая в лучах майского солнца, извещала, что тут находится офис совместной польско-российской фирмы «Таир».
Неподалеку от главного входа стоял микроавтобус «форд» с четырьмя русскими охранниками. Рослые, в защитном темно-зеленом камуфляже, в шнурованных ботинках на толстой «тракторной» подошве, они тем не менее выглядели не устрашающе, а скорей — благодушно.
К этому располагало не только ласковое майское солнышко, не только солидность охраняемого объекта, но и общая расслабленная атмосфера: бояться тут, в Белостоке, — некого и нечего. Бандитов в воеводстве, несмотря на близость восточной границы, почти нет, потому что белостоцкая полиция практически не поддалась коррупции. Тут, в маленьком городке, где все друг друга знают, вступать в сомнительные отношения с русскоговорящим рэкетом — себе дороже. Нет ничего тайного, что не стало бы явным, а уж если тебя выгонят из полиции с «волчьим билетом», то это ляжет вечным позором и на родственников, и на друзей, и даже на будущих детей и внуков.
В микроавтобусе запищал сотовый телефон, и камуфлированные охранники переглянулись.
— Привезли-таки, наверное, — сказал один, глядя на часы. — Что-то быстро…
Он взял телефон, выслушал команду и, равнодушно бросив «да, обязательно, как всегда», обернулся к своим товарищам.
— Минут через пять тут будут.
— Сейчас сгрузить поможем — и до семи вечера свободны, — улыбнулся тот, что сидел за рулем. — В центр поедем, пивка попьем…
Через несколько минут на дороге, ведущей из города, показался ярко-желтый банковский броневичок. Впереди катила полицейская машина с включенным проблесковым маячком, сзади — еще одна. Правда, скромный белый «полонез» с местным, белостоцким номером, аккуратно ехавший немного поодаль эскорта, мог бы внушать некоторые опасения, но ни полицейские, ни водитель банковского броневичка не обращали на него никакого внимания — стало быть, там наверняка ехал кто-то из своих.
Бесшумно раскрылись металлические ворота, и броневичок веселого желтого цвета вкатил во двор фирмы «Таир»; полицейские машины остались снаружи, а белый «полонез» отъехал в сторону и остановился на обочине.
Охранники вразвалочку двинулись к броневичку — помочь разгрузиться.
Впрочем, вчетвером перетащить каких-то десять цинковых ящиков в подвал дома ничего не стоило — с этой задачей они управились минут за пять.
— И чего это с таким конвоем привезли? — один из бойцов, присев у ящика на корточки, прочитал: «Российская Федерация. Посольство в Варшаве. Дипломатическая почта. Не кантовать!»
Ящики, как и положено, были опломбированы, и это почему-то сильно позабавило сотрудника службы охраны.
— Глянь-ка: и пломбы стоят. И что там эти дипломаты прячут — письма от любовниц?..
— Да ладно, давай быстрей в подвал, — заторопил любопытствующего товарищ и выразительно посмотрел на часы. — У нас перерыв, больше чем на бокал пива времени нет.
Спустя минут пятнадцать «форд» с бойцами охраны уже катил по направлению к центру города. «Полонез», проехав следом за ними несколько кварталов, вскоре свернул в сторону загородной трассы.
Сидевший за рулем «форда» успел заметить, что лицо водителя белой машины пересекает большой продольный шрам, но, естественно, не придал этому обстоятельству никакого значения…
Охранники, конечно же, не ошиблись: больше чем на бокал пива времени у них не хватило. Но это далеко не повод для расстройства: по дороге можно свернуть к супермаркету «АВС» и взять с собой хоть ящик (что и было сделано). Впереди — томительная ночь дежурства, привычная скука достаточно долго знающих друг друга мужчин, когда разговоры о бабах, тачках и деньгах уже наскучили, и теперь остается — пиво цедить да в подкидного дурачка играть.
Тем более, что «боевая» задача службы безопасности фирмы выглядела куда скромней, чем можно было бы предположить: вынести мусор, тщательно закрыть все двери, включить сигнализацию, проверить запоры на окнах, позвонить руководству и доложить, что все в порядке, после чего сесть в небольшой комнатке на первом этаже и раздать карты на четверых.
Город хотя и приграничный, но тихий, маленький, серьезных преступлений тут почти не бывает…