— Вот именно! — подхватил Юрпалов. — Ты не глупый парень, но на рожон не лезь, яйца прищемят. Запомни: доить могут все, а деньги зарабатывать — на это талант требуется.
Цвях спрятал во внутренний карман кителя конверт потоньше, а толстый бросил в кейс.
Сделав ручкой «до свиданья», Цвях оставил гостиницу «Москва» и, сев в машину, поехал к своему непосредственному шефу, полковнику Багирову, начальнику горотдела милиции. В горотделе Цвях был своим человеком. Помогал всем, кому хотел, кого считал «нужным». Одних поил за свой счет, других водил к бабам, причем обслуживали их, разумеется, бесплатно, третьим помогал установить нужные связи для жен, детей, любовниц. Всем он был нужен, все были ему обязаны.
Войдя в приемную полковника, он сразу же устремился к секретарше, которая раз в неделю «печатала» ему до утра.
Цвях ловко выудил из кармана большую плитку шоколада, который так любила секретарша.
— Раечке, подсластить тяжелую работу! — объяснил он. — Начальник у себя?
Раечка спокойно смахнула плитку шоколада в средний ящик стола и профессионально улыбнулась капитану. В глубине души она не любила и боялась этого человека, который неизвестно откуда взялся в их городе несколько лет тому назад. Не имея никакого образования, он уверенно продвигался по службе, очень быстро стал капитаном.
Цвях уверенно открыл дверь, вошел в кабинет и плотно затворил ее за собой, предварительно удостоверившись, что секретарша сидит на месте.
— Она не любопытная! — раздался голос полковника Багирова.
Цвях улыбнулся шефу и по голубому паласу, забранному под плинтуса, прошел в глубь кабинета к Т-образному столу, во главе которого сидел сам полковник.
Смуглый брюнет с мужественными чертами лица прищурясь смотрел на вошедшего.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — тоном любимца приветствовал шефа капитан Цвях. — Ваша доля явилась!
Он открыл «дипломат» и достал пухлый конверт.
Полковник относился к капитану Цвяху двояко: с одной стороны, он ценил в нем профессионала, готового на все, но, с другой стороны, побаивался. Ни для кого не было секретом, что для Цвяха нет ничего святого. В случае опасности сдаст любого.
Багиров проверил деньги и раздраженно заметил капитану:
— Что, самые засаленные выбрал?
— Я, что ли? — так же раздраженно ответил Цвях. — Это Юрпалов. Вы же знаете, мы для него лишь исполнители, а он — голова. И эта голова была бы без нас уже давно в местах не столь отдаленных и превратилась бы в драную жопу.
— Ты на Юрпалова не тяни! — заметил строго полковник. — Он в своем деле — генерал! А начальство не обсуждают и не критикуют! Ясно?
— Так точно, товарищ полковник! — вытянулся Цвях.
Багиров, очень довольный тем, что осадил Цвяха, сразу успокоился и спросил уже совсем другим тоном:
— Что нового в городе?
— Два гуся прилетели! — усмехнулся Цвях. — «Важняк» из союзной прокуратуры, Оболенцев, и его друг опер… ну, тот Волкодав, что «Океан» с ним раскручивал… А, вспомнил — Ярыгин.
— Чего их принесло? — раздраженно спросил Багиров. — В командировке? — Он встал из-за стола и нервно заходил по кабинету.
— На отдыхе! — успокоил полковника Цвях. — Я через Москву проверил, оба в отпуске, денег не густо, скоро отвалят обратно…
— Уверен?
— Я организовал шмон в их номере. По шмоткам видно. — Цвях гнусно ухмыльнулся. — Вчера ночью посетили ресторан-варьете. Опер певичку клеил. Только получил от ворот поворот.
— Наталья теперь в порядке! — заметил полковник. — Зачем ей нищий опер? Ладно! Клеил не клеил… На отдыхе это — не грех. Но ты глаз с них не спускай! Попаси их. Мало ли что? Не помешает…
— Сделаем! — лениво пообещал Цвях.
Багиров пристально посмотрел на капитана, будто в первый раз увидел его. Этот взгляд действовал на всех, кроме Цвяха. Всякий раз, когда наступал такой момент, Цвях начинал шутить и балагурить. И теперь он решил снять напряжение.
— Есть такой анекдот. Приходит теща к зятю и говорит: «Ваня, я очень хочу быть похороненной у Кремлевской стены. Сделай!» — «Хорошо, — отвечает Ваня и говорит ей на следующий день: — Я все устроил, но ложиться нужно сегодня!»
Полковник радостно захохотал. Он очень не ладил со своей тещей.
— Ты к чему это? — спросил он, нахохлившись.
— А к тому, что если чего-то очень хочется, например, быть похороненным у Кремлевской стены, то можно лечь и сегодня! Чего стоит жизнь при неудовлетворенных желаниях?
— По-моему — ты удовлетворяешь все свои желания.
— «Выпил — сунул» — это не желания, — ухмыльнулся Цвях, — это физиологические потребности. Откуда вам знать про мои неудовлетворенные желания?
— Меня это не интересует! — отмахнулся полковник. — Ты мне лучше расскажи, каким образом ты в героях оказался сегодня ночью?
— Вы насчет Дылды, что ли? — сразу остыл Цвях. — Я его задержал в туалете гостиницы.
— А он утверждает, что его «вырубил» не ты, — ухмыльнулся Багиров. — По нашим сведениям выходит, что это и был приезжий опер. Вот так-то! Герой! До чего вы, молодые, хваткие. Прямо оторопь берет.
— Когда я брал Дылду, — заметил спокойно Цвях, — Ярыгина вашего не было и близко. Его друг, Оболенцев, может это подтвердить. И в протоколе ясно написано, кто брал Дылду. А начальник горотдела милиции обязан верить и протоколу, и своему сотруднику, а не объявленному во всесоюзный розыск беглому каторжнику.
— А если я Ярыгина приглашу на очную ставку? — ухмыльнулся Багиров, явно издеваясь над Цвяхом.
— А на хрена вам это надо? — спокойно ответил тот. — Отчетность портить?
Багиров думал недолго. Действительно, Цвяху это расследование никаких неприятностей не принесет, в протоколе и не сказано, что капитан «вырубил» преступника, а лишь оформил задержание. Ну, а лавры приехавшему из Москвы оперу он не собирался отдавать.
— Иди, Серега! — устало приказал полковник. — И научись придерживать себя.
— Так жизнь — не скачки, где жокеи договариваются, кто сегодня победит, а кто завтра, — усмехнулся у двери Цвях.
— Жизнь сложнее, согласен! — потягиваясь в кресле, не спеша проговорил Багиров. — Но с теми, кто себя не придерживает, поступают так же, как и с несговорчивым или нечистоплотным жокеем, — ломают кости! Запомни это!
Последние слова прозвучали как неприкрытая угроза.
Цвях так это и расценил и дал себе слово научиться сдерживаться.
«Ничего! Будет и на нашей улице праздник!» — успокоил он себя.
Неудача
Оперативник, оставленный Цвяхом у гостиницы следить за приезжими москвичами, отвлекся на неожиданно появившуюся красотку и прозевал подопечных…
Оболенцев с Ярыгиным после ночного гулянья проспали, поэтому решили ограничиться легким завтраком: по бутылке кефира, вареному яйцу с булочкой и по чашке черного двойного кофе.
— Экономный ты очень! — вздохнул Ярыгин, жалуясь как бы сам себе.
— Экономика должна быть экономной! — сухо отверг его намеки Оболенцев. — Я не хочу, чтобы ты растолстел. Что я Маше скажу?
— Это я что Маше скажу, когда она увидит половину мужа, отощавшего от скаредности друга? — заныл Ярыгин. — Думаешь, можно будет ее убедить, что я вес потерял не по кустам с бабами?
— Допивай скорее кофе, — заторопил Оболенцев, — и марш в санаторий.
В холле Ярыгин сразу же заметил «опекающего» за стеклянной дверью гостиницы.
— Нас пасут! — бросил Ярыгин Оболенцеву.
— Вижу, не слепой! — ответил тот. — Надо обрывать «хвост». Ваня, покажи класс!
— Айн момент! — засмеялся Ярыгин. Он уже заметил красивую девушку.
— Видишь красотку, которая собирается покинуть гостиницу? — спросил он у Оболенцева.
— Вижу! — кивнул тот головой. — Кадрить собираешься? Маше накапаю!
— Смотри, важняк…
Ярыгин подошел к девушке и ласково улыбнулся.
— Девушка, вас давно ожидает вон тот молодой парень! — И он указал на оперативника, оставленного капитаном Цвяхом.
— А кто это? — широко раскрыв глаза, удивилась девушка.
Для Ярыгина не составляло тайны ее пребывание в этой гостинице. Он прекрасно знал, чем занимаются подобные красотки, приезжающие на юг подзаработать.
— Это посыльный одного из представителей высшего света города! — важно заметил Ярыгин на полном серьезе. — Он хочет сделать вам очень лестное предложение.
— Да-а? — еще больше загорелись глаза у представительницы древнейшей профессии.
Она выпорхнула из гостиницы, как красивая пестрая бабочка, и полетела к оперативнику, ожидая нектара и амброзии.
— А вот и я! — прощебетала она, демонстрируя свою фигуру.
И пока ошеломленный оперативник увлеченно любовался экстерьером неизвестно откуда взявшейся красотки, Ярыгин с Оболенцевым, как говорится, «огородами, огородами и к Котовскому».
Легче всего затеряться от пристальных глаз на пляже. Когда все раздеты, то среди массы тел трудно найти человека. Поэтому Оболенцев и Ярыгин постарались побыстрее освободиться от одежды и пуститься в заплыв.
— До буйков и обратно! — предложил Оболенцев.
Ярыгин рукой указал на виднеющуюся в километре от берега землеройную плавучую платформу, так называемую дночерпалку.
— На дночерпалку не хочешь забраться? Позагораем там.
— С ума сошел? — протянул возмущенно Оболенцев. — До нее километр с гаком. Ты забыл, что мы сюда не отдыхать приехали. Насколько я помню, ты рвался познакомиться с врачихой из санатория XX партсъезда. Очень мне любопытно: устоит она перед тобой или нет…
— Что интересно, не скрою! Но не продается на сто процентов лишь тот, кого не покупают.
— Ты хочешь сказать, — обиделся Оболенцев, — что нас с тобой можно купить?
— Нельзя! Но стопроцентной гарантии дать не могу. Столько раз уже видел, как замечательные ребята ломаются… Большинство на девчонках горит, — теперь уже более иронично продолжал он. — Попадется какая-нибудь стерва-выжига, станет требовать: то ей, се ей. Ну и ломаются! А в этом деле, сам знаешь, коготок увяз — всей птичке пропасть.