— Откуда знаешь? — поинтересовался слегка ошарашенный Меркулов. — Или, пока мы заседали, кто-то уже успел раструбить на всю страну?
— На весь мир, — поправил Турецкий, — но это фигня! Президент минуту назад в интервью CNN в прямом эфире оговорился и назвал Совет Федерации Генеральной прокуратурой.
— Ну и что? С кем не бывает.
— Но и это фигня! Вместо того чтобы поправиться, он сделал вид, что так и надо, и получилось, что Замятин «вступил в преступный, понимаешь, сговор» со швейцарской Генеральной прокуратурой.
Меркулов длинно и витиевато выругался.
— Повтори, пожалуйста, — попросил Турецкий, — хочу запомнить.
Но Меркулов на этот раз выругался коротко и бросил трубку.
Кто-то со страшной силой забарабанил в дверь.
— Тише там! — крикнул Турецкий. — Иду!
Но за дверью его не услышали и продолжали колотить.
— Дырку в голове пробьешь. — Турецкий впустил в кабинет Позняка.
Голова и вправду шумела от бессонной ночи и пол-литровой чашки кофе, которую он проглотил под интервью президента. Махнуть бы еще коньячку со старым другом, ностальгически подумал Турецкий. Нужно со Славкой как-нибудь помириться. А то и выпить не с кем, и с Лидочкиными уродами приходится самому разбираться. Придется Ильина или Позняка подключать. Пожалуй, лучше Ильина — он покладистее. Задумавшись, Турецкий пропустил какую-то фразу, сказанную Позняком.
— Что ты говоришь?
— Вы же сами просили стучать долго и настойчиво.
— А-а. Есть результаты по Косых? Теперь это наше дело. Меркулов распорядился.
— Очень хорошо. Соседка с первого этажа показала, что вчера примерно в десять вечера к ней постучалась незнакомая женщина, якобы из совета ветеранов. Сказала, что составляет списки на материальную помощь ко Дню Победы. Интересовалась, есть ли в подъезде ветераны войны и военные пенсионеры.
— Ну и?
— Соседка ей ответила, что ветеранов нет, а военный пенсионер есть один — Косых.
— Что эта соседка собой представляет?
— Пожилая женщина, лет пятидесяти пяти, школьная учительница, — пожал плечами Позняк, — а что вас смущает?
— И она пускает в квартиру незнакомого человека в десять часов вечера, после того как днем прямо через дорогу омоновцы накрыли базу преступной группировки и это показали в новостях на всю страну?
— А, вот что вы имеете в виду. У нее муж был дома и двое взрослых сыновей.
— Ладно. Она рассмотрела ту женщину, словесный портрет можно будет оставить?
— Попытаемся. Я ее привез, будете допрашивать или сразу отправить в Экспертно-криминалистическое управление гормилиции?
— Отправляй, — ответил Турецкий, — чем раньше будет готов портрет, тем лучше. Что она еще рассказала?
— Ничего.
— А ее муж и сыновья эту женщину видели?
— Нет, соседка разговаривала с ней в прихожей. Не больше двух минут.
— Понятно. Что-нибудь еще откопали?
— У меня все. Может, Вовка взял след, но это вряд ли. Он занимается хромым гражданином в ботинках сорок третьего размера, но, насколько я знаю, безрезультатно, никто его не видел. Он скоро сам подойдет, доложит.
— Хорошо, отправляй свидетельницу к художнику и на сегодня можешь быть свободен.
Ильин появился буквально через минуту после ухода Позняка.
— Нашел хромого? — спросил Турецкий без всякой надежды.
— Нет, с хромым глухо, как в танке. Зато я нашел проститутку по имени Света, у которой на ноге татуировка — синий скорпион.
— Где?!
— В Воскресенской горбольнице в морге. Она там уже неделю загорает, с третьего числа. Застрелена в собственной квартире выстрелом из снайперской винтовки с расстояния чуть ли не в полкилометра. У меня есть фоторобот подозреваемого.
— Ну-ка, ну-ка! — Турецкий вырвал у Ильина из рук ксерокопию. Небритый мужик лет тридцати. Черты лица весьма расплывчаты. С таким портретом далеко не уедешь. — А как ты вообще на нее напоролся? — спросил Турецкий, возвращая Ильину фоторобот.
— Сводки о неопознанных женских трупах по Москве и области я уже поднимал, но ее в них не было, они там, в Воскресенске, вообще охренели — только вчера передали данные! И то, что у них труп, объявленный седьмого числа в розыск, тоже не заметили. Может, надеялись висяк каким-то образом сплавить в Москву? Но это еще не самое интересное. Вот посмотрите! — Ильин извлек из папки газету. — Оказывается, «Московский комсомолец» еще четвертого апреля, на следующий день после убийства, тиснул про это статью.
«Кто заказал проститутку?
Вчера утром в своей пятикомнатной квартире в Воскресенске выстрелом из снайперской винтовки была убита Светлана Парамоновна Калашникова. Двадцати шести лет, одинокая, безработная.
Смертельный выстрел был произведен с крыши девятиэтажного здания, расположенного в соседнем квартале, примерно в пятистах метрах от дома, в котором проживала Калашникова. Это пока единственный факт, достоверно установленный следствием. И вполне вероятно — последний.
Впрочем, установить его не составляло особого труда. Пуля, поразив жертву навылет, застряла в стене. Соединив отверстия в стене и в оконном стекле прямой, воскресенские пинкертоны легко определили, где располагался снайпер (других строений, кроме упомянутой девятиэтажки, в нужном направлении, на их счастье, просто не оказалось). Ответить на вопрос, кто именно стрелял и кто заказал безработную, будет несравненно сложнее.
Работал, безусловно, профессионал самого высокого уровня. А они, как известно, не работают задаром, и даже в наше смутное время задерживать зарплату киллерам как-то не принято. При минимальном тарифе примерно 5000 у. е. за вызов получаем, что его вознаграждение равно пособию по безработице за 50 лет упорного ничегонеделания. Таким образом, официальный доход Калашниковой никак не мог явиться причиной посягательств на ее жизнь.
Имеется еще, правда, квартира стоимостью 55–60 тыс. у. е., в новом престижном доме по улице Хлебникова, 9, приобретенная покойной около года назад. Здесь самое место поставить многоточие или ряд вопросительных знаков. Доподлинно известно (со слов приходящей экономки) лишь то, что в Воскресенске Калашникова действительно не работала. Появлялась наездами, где она проводила большую часть времени и чем зарабатывала на жизнь, остается загадкой. Хотя правдоподобных предположений на сей счет не так уж много. А если точнее — всего одно: профессия погибшей — древнейшая, причем добилась она в ней, судя по всему, значительных успехов, а место работы, вероятнее всего, столица.
Что касается неразрешимых загадок, то ими для местных правоохранительных органов остаются и семь заказных убийств, произошедших в Воскресенске за последние полгода. Для города с населением чуть более 80 тыс. жителей — цифра, согласитесь, весьма солидная. Но это не самая впечатляющая статистика. Из семи жертв заказных убийств пятеро проживали как раз в доме по улице Хлебникова, 9, население которого не превышает 40 человек. Иными словами, за последние полгода от руки киллера погиб каждый пятый взрослый житель престижного дома».
— Вот что, Вова, езжай прямо сейчас в Воскресенск и ставь всех на уши, — сказал Турецкий, дочитав статью.
— Так суббота же, — попытался робко возразить Ильин, — к тому же вечер.
— Самый подходящий момент ставить на уши охреневших бездельников и лоботрясов. Представляешь: ты подкатываешь на служебной «Волге» Генпрокуратуры к горотделу, а там все уже подняты по тревоге и во главе с начальником построены на крыльце для получения втыка. Шучу. В общем, давай двигай! Пока будешь ехать, втык им уже передадут.
Хмуренко. 10 апреля. 15.30
Под дверями кабинета сотрудника администрации президента Братишко ожидали пять человек. Все страшно спешили, поминутно поглядывали на часы, перебирали листы бумаги в своих папках и не произносили ни слова, как будто были друг с другом незнакомы. Хмуренко тоже видел их впервые, по крайней мере, никого не помнил. Его, разумеется, знали все, но, слава богу, с разговорами не лезли.
Спросить, что ли, кто крайний, с раздражением подумал он. И торчать здесь неохота, и не отойдешь. Народ у нас всюду, в любой очереди, одинаковый: что в Кремле, что в какой-нибудь дерьмовой забегаловке. Отойдешь, потом скажут: «Вас здесь не стояло!»
Он хотел прошмыгнуть одновременно со следующим посетителем, но толстозадый господин с «дипломатом» бесцеремонно оттер его плечом и захлопнул дверь перед самым носом. Остальные недоброжелательно покосились в его сторону, и первый в очереди прекратил вальяжно курсировать по коридору, заняв позицию у самой двери.
На каких уродов я работаю, подумал Хмуренко. Кому, в конце концов, нужно делать вид, что президент не ляпнул в очередной раз чушь, а сказал что-то глубокомысленное? Им или мне?! Мне как раз в сто раз проще и в сто раз полезней для рейтинга уделать его по полной программе. Кому вообще, по большому счету, нужно изображать, что он соображает на порядок лучше, чем говорит? И главное, кто кроме меня умеет это делать так, чтобы блевать не хотелось?!
Хмуренко все-таки протиснулся в кабинет вместе со следующим посетителем.
— Александр Сергеевич! — Братишко сделал вид, что ужасно рад его визиту, не ожидал и приятно удивлен. — Подождите, пожалуйста…
— Я посижу, — кивнул Хмуренко и быстро плюхнулся на стул возле двери, пока Братишко, чего доброго, не добавил: «В коридоре».
Пообщавшись полушепотом минут пятнадцать с посетителем, Братишко его выпроводил и занялся наконец Хмуренко.
— Это что-то, Александр Сергеевич! Это что-то! Давно такого не было. Со времен идеи образования союзного государства с Югославией.
— Есть идеи? — спросил Хмуренко, демонстративно поглядывая на часы, он прождал в общей сложности около часа и теперь действительно опаздывал.
Братишко не успел ответить: одновременно зазвонили сразу три телефона. Несколько секунд он колебался, какому отдать предпочтение, и выбрал зеленый.
— Ты что, первый раз в жизни компьютер видишь?! — закричал он в трубку, похоже не дослушав собеседника. — Если забыл, как называется фирма, но помнишь, как зовут руководителя, в Интернете находишь справочник предприятий СНГ, — он произнес по буквам название сайта, — вводишь имя и нажимаешь кнопку поиск! — Он швырнул трубку. — Никто ни хрена работать не умеет!