— Искать убийцу Замятина, Саша.
Поиск убийцы Турецкий начал со звонка Грязнову с приглашением на вечер — распить оставшуюся от Арбузова бутылку и тем самым восстановить дружеские отношения в полном объеме.
— Не могу сегодня, суббота, а дел по горло, — ответил Грязнов извиняющимся тоном. — Давай завтра?
— Завтра так завтра. И верни, пожалуйста, во временное пользование Ильина и Позняка. Причем срочно.
— Вот жук ты стал! С этого бы и начал.
Ильину и Позняку Турецкий дал короткое указание:
— Необходимо задержать по подозрению в убийстве гражданина Замятина гражданку Филиппову Инару Руслановну и препроводить ко мне в кабинет для допроса. Один — к ней домой в Нововаганьковский переулок, другой — в офис: художественный салон «Шаганэ» на Страстном бульваре. Справитесь в одиночку или нужна помощь?
— Смотря кто она такая, — выразил Позняк общее с Ильиным мнение, — леди-босс мафии? Какое отношение она имеет к Замятину?
— Она владелица художественного салона. Вроде бы друг семьи. Задержите — будут и подробности. Ну так справитесь?
— Да.
Ильин с Позняком отправились на поиски Филипповой, а Турецкий заказал в Екатеринбурге, в главке УВД, разработку на Оласаева, а в первом спецотделе МВД данные на Оласаева и Филиппову об их судимостях.
В первом спецотделе значилось, что Филиппова Инара Руслановна в 1973 году задерживалась в Москве по подозрению в мошенничестве и незаконной торговле предметами искусства. Дело прекращено: потерпевший, гражданин ФРГ, изменил показания. Все это в прошлом, сейчас Филиппова — законопослушная гражданка. Если бы убийство произошло шестнадцатого или пятнадцатого поздно ночью, и она его, скажем, зарезала или застрелила, и было бы им лет на десять меньше, можно было бы допустить, что мы имеем дело с убийством из ревности. Филиппова посмотрела передачу «Про это» и решила, что ее возлюбленный «смерти повинен»…
Турецкий еще некоторое время фантазировал на тему Филипповой и Замятина, убеждая себя, что лучшего занятия на данный момент не найти. Наконец ему принесли из МУРа рапорты охраны и протоколы допросов свидетелей из «Архангельского». Они умещались на нескольких машинописных страничках. И заключение химико-биологической экспертизы яда на десяти страницах. Первыми шли данные с КПП правительственной зоны.
«…Автомобиль „форд-эскорт“ номерной знак 188 „МОП“, водитель — Филиппова Инара Руслановна, пассажиров нет. Въехала на охраняемую территорию в 20.04 с целью посещения дома отдыха „Архангельское“. Выехала в 22.10. Пропуск выписан по указанию Генерального прокурора РФ, находящегося в „Архангельском“ на отдыхе. По его просьбе сразу после пересечения Филипповой периметра ему было сообщено об этом по телефону…»
Про то, что Замятин был временно отстранен от должности и мог давать указания разве что собственной собаке, ребята на КПП как бы не в курсе. Дежурившее на КПП в самом «Архангельском» были еще лаконичнее: «Прибыла в 20.16, покинула территорию в 22.02».
Значит, от КПП правительственной зоны до «Архангельского» она доехала за двенадцать минут, а обратно — в полтора раза быстрее, за восемь. В обоих случаях было одинаково темно. Выходит, назад Филиппова жала на всю железку. Уносила ноги.
Турецкий перешел к показаниям охранника Замятина. По предъявленной фотографии он Филиппову опознал.
«…Ранее я с ней знаком не был. Владимир Степанович вышел встречать ее на улицу. По тому, как они приветствовали друг друга, можно сделать вывод, что Замятин и Филиппова — давние знакомые. После этого Владимир Степанович проводил гостью к себе. С этого момента я его не видел. Я находился на улице поблизости от занимаемого им дома и разговора слышать не мог. Тем не менее могу утверждать со всей определенностью, что ни криков, ни звуков борьбы не было, я бы их услышал непременно. Филиппова вышла от Владимира Степановича около десяти часов вечера, точное время я не запомнил, села в машину и отъехала в сторону проходной».
Вопрос сотрудника МУРа:
«Кто посещал Замятина в его номере пятнадцатого числа».
Ответ:
«Точно сказать не могу. Но начиная с 17.00 других гостей, кроме Филипповой, у него не было. Я постоянно находился рядом с его коттеджем».
Вопрос:
«Вы сами заходили в номер после 17.00 и до того момента, когда обнаружили труп?»
Ответ:
«Да. Около 18.30 я заходил, чтобы вернуть книгу, которую брал у Владимира Степановича. В этот момент он разговаривал по телефону с женой».
Вопрос:
«Как вы обнаружили тело?»
Ответ:
«В хорошую погоду Владимир Степанович всегда совершал прогулку с 22.30 до 23.00. Поскольку до 23.00 он не вышел, я решил заглянуть и проверить, все ли в порядке. Он лежал возле камина без признаков жизни. Телефонная трубка была снята. Я убедился, что пульс отсутствует, и немедленно поднял тревогу. Ни к каким предметам в комнате я не прикасался».
Вопрос:
«Может ли кто-нибудь подтвердить, что к Замятину не входили с момента ухода Филипповой до 23.01?»
Ответ:
«С 21.30 до 22.30 мы играли в шахматы с моим напарником в беседке, примерно в десяти метрах от крыльца. При этом присутствовало еще несколько человек».
Турецкий бегло просмотрел результаты экспертизы. Смерть наступила в промежуток с 21.50 до 22.10. Яд был нанесен на телефонную трубку и обладал мгновенным действием.
Все указывает на мадам Филиппову.
Позвонил Меркулов:
— Ты Оласаева готов допрашивать?
— Да.
— Ну жди тогда. Скоро доставят.
Турецкий. 17 апреля. 15.00
Было обеденное время, Оласаев выглядел на удивление хорошо. Жировой запас позволял ему не обедать, наверное, недели две, а может, и три. Турецкий засомневался, выдержит ли подследственного стул. Стул жалобно заскрипел, но устоял на ножках.
— Гражданин Оласаев, — сказал Турецкий, — вы признаёте, что являетесь организатором убийства Косых?
— А кто такой Косых? — Оласаев смерил Турецкого таким взглядом, как будто он был надоедливой мухой, забившейся в недоступное место и, пользуясь временной безнаказанностью, жужжащей в свое удовольствие.
— Я говорю о человеке, который оказался очевидцем вашей вечеринки в «Ирбисе» тридцатого марта сего года.
— Впервые слышу эту фамилию.
— То есть не признаёте?
— Нет, конечно.
— Мы располагаем магнитофонной записью вашего разговора с киллером по фамилии Вилков, в этой беседе вы совершенно конкретно просили его разобраться со старичком, который вас видел и может опознать.
— Поздравляю, у вас замечательные доказательства. А на этой пленке есть произнесенные мною слова «убить», «застрелить», «задушить», «утопить» или еще какие-нибудь однозначно свидетельствующие, что «разобраться» не значит поговорить по душам или предложить сотрудничество? Видите ли, если даже вам удастся доказать, что на той пленке мой голос, то, во-первых, вы ни за что не докажете, что я приказывал убивать, а во-вторых, пленка не будет доказательством в суде. Так что поищите более веские аргументы, прежде чем мы начнем разговаривать о каких-то косых, хромых и прочих. Могу вам по секрету рассказать, что ваш коллега, который давеча пытался повесить на меня другой заказ, обломался по тем же причинам. И организацию убийства следователя Турецкого, то есть вас, вы мне тоже не пришьете. И вашу фамилию я услышал впервые от него, а до того даже не подозревал о вашем существовании. Хотите, можете устроить мне очную ставку с вашим киллером, пусть он мне в глаза скажет, что я ему приказывал и за что платил.
— Я бы не был на вашем месте столь оптимистичен. — Турецкий долго и ожесточенно смотрел на Оласаева, изо всех сил сжимая пальцами ручку, чтобы унять раздражение от его наглой, и не без основания, физиономии. — Кроме магнитофонных записей, гражданин Оласаев, есть еще показания Вилковой, которая была соучастницей убийств, совершенных ее мужем по вашему указанию. Вы в курсе?
— Да. — Оласаев презрительно усмехнулся.
— В совокупности это достаточно веские доказательства. Суд, если вам с вашим адвокатом не удастся совершить чего-то экстраординарного, накрутит вам на полную катушку: пятнадцать лет, а то и пожизненное.
— Посмотрим! — Оласаев усмехнулся еще более презрительно.
— Посмотрим. Что вы можете сказать об убийстве Замятина?
— Вы и его собираетесь на меня навесить? — захохотал Оласаев. — Не тужьтесь, не выйдет. Замятина убила Инара, и правильно сделала.
— Инара Филиппова?
— Инара Филиппова. Ей нужно было это сделать еще лет двадцать назад. Хотите, расскажу вам очень поучительную душещипательную историю? — Оласаев попытался поудобнее устроиться на стуле, отчего тот снова жалобно заскрипел. — Давным-давно в городе Свердловске жили и дружили три товарища. И все трое любили одну девушку, прямо как у Ремарка, правда? Один из них погиб, только в отличие от Ремарка убили его не какие-то там ребята, а его же друзья, он, впрочем, и сам был виноват. В результате из двоих оставшихся один все свалил на второго, остался чистеньким и, в конце концов, дослужился до генпрокурора. Естественно, девушка автоматически досталась ему, поскольку второй сел. И надолго. Но девушку наш чистенький не любил, не ценил, а просто и банально использовал. В конце концов (поздновато, правда, через двадцать пять лет) ей это надоело, и она прикончила его, раздавила как таракана. Он и был натуральным тараканом.
— Вы забыли про второго, который отсидел, набрался в колонии опыта и, вернувшись, наверняка напомнил «чистенькому», кому он обязан своим положением. Этот второй, «грязненький», стал «чистенького» тоже банально использовать, а когда пришла беда, откуда не ждали, использовал по назначению не в меру пылкие чувства той самой девушки, которая теперь уже бабушка.