Но на XXII Съезде было озвучено еще кое-что, так до сих пор и не получившее должной оценки. На нем вообще очень многое прозвучало эпохального, этот съезд и был эпохальным событием — съезд закрепивший троцкистский переворот, антикоммунистический переворот, прикрытый марксистско-ленинской фразеологией.
Н. С. Хрущев с гордостью объявил, что партия освободила крестьян от обязательных государственных поставок и теперь колхозы получили систему государственных закупок.
Другими словами, отношения колхозов и государства вернули к состоянию до 1933 года. До 1933 года в системе государственных закупок колхозной продукции действовала, так называемая, система контрактации. Принцип ее состоял в определении объема обязательной продажи продукции государству индивидуально для каждого хозяйства, исходя из площадей обрабатываемой земли и урожайности. В результате это приводило к тому, что крепкие хозяйства получали более высокие контракционные обязательства, чем слабые, в итоге после сдачи государству продукции, у разных колхозов оставалось примерно одинаковое количество излишков для распределения их по трудодням. Уравниловка. И ее следствие — снижение заинтересованности в работе, в ее результатах. Да еще местные власти, вот те советские и партийные деятели, большинство из которых в 1937–1938 годах получили кто пулю в затылок, кто срок на Колыме, намутили так, что теперь эта муть выплыла в виде Голодомора. Голодомора, конечно, такого, в каком виде он был раздут, не было. Но кое-где система контрактации, проводимая явно с вредительскими целями, обернулась итальянской забастовкой крестьян, а потом и голодом.
Некоторые оригиналы считают, что если 1932 год был особенно голодным в южных районах страны, на Кубани, Дону и на Украине, то это связано с тем, что там пахали волами, а на севере – лошадьми. Т. е. в ходе коллективизации, крестьяне вырезали рабочий скот, волов, чтобы их не отдавать в колхозное стадо. Такой фактор, как массовый убой скота, имел место. С ним активно боролись. Но! Основной этап коллективизации — 1929–1930 годы, поэтому забой рабочего скота во время её, если бы он был основной причиной голода, привел бы к проблемам уже в 1931 году. На год раньше.
Похоже, что именно система контрактации, организованная местными властями так, что у крестьян пропал стимул к работе и привел к тому, что сократились посевные площади, а уже скошенный хлеб остался гнить в скирдах на полях.
Не зря же Вышинский в обвинительной речи на процессе по делу антисоветского троцкистского центра говорил: «Трудности и, в частности, те, которые мы встретили на своем пути в период 1929–1931 годов, особенно в деревне, эти трудности окрылили троцкистско-зиновьевское подполье, зашевелившееся, приведшее в движение свои щупальцы, пытавшееся ударить, по указанию Троцкого, в самое чувствительное место».
Уравниловка — страшной силы вещь! Сталин с Молотовым, который тогда был Председателем Совнаркома, вовремя смогли найти против нее средство. В промышленности — сдельщина и прогрессивка. В сельском хозяйстве — система обязательных госпоставок.
20 января 1933 года в газете «Известия» публикуется Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об обязательной поставке зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами»:
«Безусловно воспрещается местным органам власти и заготовительным органам допускать встречные планы или налагать на колхозы и единоличные хозяйства обязательства по сдаче зерна, превышающие погектарные нормы, установленные настоящим законом. Все излишки хлеба после выполнения обязательств сдачи государству зерна остаются в полном распоряжении самих колхозов, колхозников и единоличников».
Именно принципы, изложенные в этом постановлении, позволили уже в 1935 году отказаться от карточной системы в распределении продовольствия, и после войны за два года уйти от карточной системы и начать политику снижения цен. Колхозы были заинтересованы в постоянном увеличении производства продукции.
А 4 июля 1957 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «Об отмене обязательных поставок сельскохозяйственных продуктов государству хозяйствами колхозников, рабочих и служащих».
Смотрите, как только расправились с «антипартийной группой», так сразу стали возвращаться к контрактационной системе уравниловки. В январе 1961 года выходит Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О перестройке и улучшении организации государственных закупок сельскохозяйственных продуктов», которым контрактация введена как единственная форма закупок продукции у колхозов и совхозов.
Т. е. снова введена та система, которую использовала в начальный период коллективизации подпольная троцкистская оппозиция для борьбы с Советской властью в виде организации голода.
Чего уж удивляться тому, что самая объективная в мире статистика показывала, что в магазинах мяса стало в три раза больше, а на прилавках его видеть стали все реже и реже?
Вы еще по-прежнему думаете, что Хрущев наломал дров, а Брежневу пришлось выправлять положение? Вам придется огорчиться, как раз на примере контрактационной системы.
28 ноября 1969 года, уже через 5 лет после отставки Никиты Сергеевича, выходит Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О примерном уставе колхоза».
В примерном Уставе особенно интересны две статьи, 14-ая:
«Колхоз ведет свое хозяйство по плану, утверждаемому общим собранием колхозников, применяя наиболее прогрессивные, научно обоснованные формы и методы организации производства, обеспечивающие максимальное получение продукции высокого качества при наименьших затратах труда и средств.»
Правда интересная статья? В плане — сверхплановая продажа зерна и другой необходимой государству продукции. А что же на трудодень колхознику останется?
Насчет этого есть в этом Уставе еще одна статья, 29-я:
«Для удовлетворения потребности колхозников в сельскохозяйственных продуктах в колхозе создается натуральный фонд, в который выделяется определенная часть валового сбора зерна и других продуктов, а также кормов. Эти продукты и корма выдаются в счет оплаты труда или продаются колхозникам в количестве и порядке, устанавливаемых общим собранием членов колхоза».
Для большей ясности глянем в «Примерный Устав сельскохозяйственной артели» 1935 года, статья 11:
«Из получаемых артелью урожая и продуктов животноводства артель:
а) выполняет свои обязательства перед государством по поставкам и возврату семенных ссуд, расплачивается натурой с машинно-тракторной станцией за работу МТС в соответствии с заключенным договором, имеющим силу закона, выполняет договоры о контрактации;
б) засыпает семена для посева и фураж для прокорма скота на всю годовую потребность, а также для страховки от неурожая и бескормицы создает неприкосновенные, возобновляемые ежегодно семенной и кормовой фонды в размере 10–15% годовой потребности;
в) создает, по решению общего собрания, фонды помощи инвалидам, старикам, временно потерявшим трудоспособность, нуждающимся семьям красноармейцев, на содержание детских яслей и сирот — все это в размере не свыше 2% валовой продукции;
г) выделяет в размерах, определяемых общим собранием членов артели, часть продуктов для продажи государству или на рынок;
д) всю остальную массу урожая артели и продуктов ее животноводства артель распределяет между членами артели по трудодням».
Наконец, еще такой нюанс: статья о натуральном фонде Устава в брежневской редакции находится в разделе VI. «ОРГАНИЗАЦИЯ, ОПЛАТА И ДИСЦИПЛИНА ТРУДА», а в сталинском Уставе — в разделе VI. «Средства артели».
Почувствуйте разницу, как говорится. Если раньше вся продукция колхоза после выполнения им обязательств перед государством и наполнения обязательных фондов, шла прямо колхозникам, являлась их собственностью и между ними распределялась, то с 1969 года это уже Уставом было ликвидировано. Был введен «натуральный фонд», из которого продукция выдавалась, в лучшем случае, в счет зарплаты, а вообще — продавалась колхозникам. Таким образом, колхозники перестали быть хозяевами собственной продукции. Что в счет зарплаты, что прямо продавалось — все это, фактически, колхозники покупали. У колхоза. Собственниками которого они были.
Само собой, выдача натуральных продуктов, главными из которых были корма для скота личных подворий, в том числе и зерно, колхозникам существенно сократилась, поэтому в Уставе были пересмотрены нормы для колхозного двора:
«Семья колхозника (колхозный двор) может иметь одну корову с приплодом до одного года и одну голову молодняка крупного рогатого скота до 2-летнего возраста, одну свиноматку с приплодом до 3-месячного возраста или двух свиней на откорме, до 10 овец и коз вместе, пчелосемьи, птицу и кроликов.
Увеличение норм содержания скота в личной собственности семьи колхозника (колхозного двора), замена одних видов скота другими в отдельных районах с учетом национальных особенностей и местных условий допускаются по решению Совета Министров союзной республики».
Нормы были по сравнению с Уставом 1935 года снижены совсем «немного». В два раза! Можно прикинуть, чем это обернулось. В 1970 году на селе проживало 105,7 миллиона человек. Грубо прикинем, что на 10 человек сельских жителей приходился один колхозный двор. Очень грубо, в сторону уменьшения, с учетом совхозов. Т. е., в СССР к 1970 году было примерно 10 млн. колхозных дворов. Вот вам сокращение поголовья скота в приусадебных хозяйствах. 10 млн. коров, 20 миллионов свиней.
Это то молоко и мясо, которое шло на колхозные рынки. Поэтому в эпоху Брежнева мы с вами имели парадоксальную ситуацию. Вы сегодня на рынок ходите? Наверно, заметили, что цены на рынке ниже, чем цены в магазинах. Точно ведь? Так ведь и должно быть. На рынок выносится продукция часто без перекупщиков, нет л