ишних затрат на упаковку, хранение на складах и т. п… Торговые сети могут покупать у фермеров продукцию по цене даже ниже той, по которой фермер ее сам на рынке продает, но в результате накруток она возрастает чувствительно. И это нормальная ситуация в торговле.
Поэтому при нормальной ситуации люди идут на рынок покупать продукты подешевле. Так же было и при Сталине. Но когда в магазине пустые полки, то цены на рынке начинают скакать. Начинается спекуляция. Поэтому, когда господа совколюбители начинают приукрашивать брежневское время, утверждая, что если мяса в магазине не было, то его можно было купить на рынке, правда, дороже, иногда в три раза, они начинают прославлять спекуляцию, которая как раз во времена Лёни и расцвела.
Дальше я приведу цитату из статьи «АГРАРНАЯ ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВА: О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ВЛАСТИ И КРЕСТЬЯНСТВА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ ВЕКА» сотрудника института социологии РАН А. И. Шевелькова, занимавшегося вопросами исследования сельского хозяйства СССР. Интересны не выводы этого исследователя, а цифры, им опубликованные:
«Несмотря на то, что колхозы и совхозы, ориентируясь на государственный план закупок, получили право самостоятельно определять структуру посевов, применять агротехнические приемы, на практике сохранялись старые подходы в руководстве сельским хозяйством. В конце 1950 — начале 1960-х гг. товарная продукция зерна, мяса и молока почти полностью реализовывалась в порядке государственных закупок. Более того, в планы закупок включалась не только вся товарная продукция, но и значительная часть валовой продукции, которая должна была идти на расширение производства, а также на натуральную оплату труда колхозников или продажу продуктов рабочим совхозов. Фактически применялась проверенная практикой продовольственная разверстка. С каждым годом ее объемы увеличивались, а объемы натуральной оплаты сокращались. За период 1955–1964 гг. выплата зерна натурой сократилась с 1 т до 490 кг на один двор. Даже в наиболее урожайном, 1964 г., после выполнения плана закупок, в колхозах осталось на производственные нужды и для выдачи колхозникам на 1,2 млн т зерна меньше, чем в более сложном 1962 г».
А как использовали колхозники полученное на трудодни зерно? Хлеб из него пекли? Нет, конечно. Колхозники уже давно хлеб и муку покупали в гос. торговле. У колхозов не было своим мукомольных комбинатов. Эти зерном выкармливали скот и птицу. Если натуроплата сократилась в два раза, то в два раза меньше и скота стало в колхозных дворах. Государство, введя, фактически, продразверстку (здесь Шевельков прав) начало, как нормальный монополист выбивать своего конкурента — личное крестьянское хозяйство. Улавливаете аналогию с сегодняшним днем?
Ведь смотрите, что такое для крестьянского двора брежневские нормы — 1 корова и две свиньи? Для обычной даже в 70-е годы сельской семьи в 5–6 человек — это почти только для собственного пропитания. Остается совсем мизер для продажи. Обычно наша семья сдавала в заготконтору одного быка или телку в год, редко — свинью, если удавалось выкормить поросенка сверх определенной нормы. Кстати, эти нормы действовали не только для колхозного двора, но и для совхозного.
И даже излишки молока и мяса мы не на рынке продавали, сдавали в государственную организацию, заготконтору, по государственной цене. По той же, по которой и совхоз сдавал продукцию.
Фактически, крестьянин-колхозник был с рынка убран. На тех городских рынках, которые по привычке назывались колхозными, сам колхозник был очень редким гостем в качестве продавца, там царил горожанин-перекупщик-спекулянт, да еще торговали пенсионерки-старушки, жившие в пригородном частном секторе, укропом и огурчиками. Поэтому на тех колхозных рынках брежневских времен и были такими спекулятивными цены. Продукции крестьянского подворья для наполнения рынка не хватало. Рубщик мяса на рынке стал блатной должностью.
Интересная метаморфоза произошла и с денежной оплатой труда колхозников. Н. С. Хрущев почти в каждой своей речи по вопросам сельского хозяйства, как попугай, повторял, что трудодень не является нормальной системой оценки труда колхозника. И при Хрущеве начали отказываться от оплаты по итогам работы колхоза, введя авансирование. Выглядело со стороны это заботой о сельских тружениках — гарантированная зарплата. Народ и клюнул на эту обманку. Закончилось Постановлением Совета Министров РСФСР от 28 октября 1971 г. N 590 «О рекомендациях по оплате труда в колхозах».
Это был последний, добивающий удар, по уже агонизирующей колхозной собственности. Теперь и система оплаты труда колхозников практически ничем не отличалась от таковой на государственных предприятиях: тарифные сетки, разряды, доплаты, премии и т. п.
Я даже не считаю нужным приводить статистику и показывать процесс преобразования колхозов в совхозы, начавшийся при Хрущеве и остановленный при Брежневе. В этом нет никакого смысла. Почти половина колхозов были преобразованы, но и оставшиеся ничем уже от совхозов не отличались, кроме названия.
Самое интересное, конечно, было проследить, насколько грамотно и последовательно проводилось огосударствление колхозной собственности, как Хрущев начал этот процесс и как Брежнев его продолжил и завершил.
Началось с Целины. Государство перебросило максимум ресурсов на создание новой сельскохозяйственной зерновой базы на основе государственных предприятий — совхозов в целинных районах. Урожаи-неурожаи, бесхозяйственность, пыльные бури — всё это было, но как бы то ни было, целинное зерно стало основой наполнения зернового фонда государства. Зерновой рынок стал государственным.
Почти одновременно с Целиной, когда там еще не закончилась распашка всех земель, начали реорганизовывать МТС в РТС, навязывая колхозам дорогую технику и вгоняя их в долги, по сути — банкротя.
Тут же — авансирование оплаты труда колхозников. Колхозам-банкротам не оставалось никакого другого выхода, кроме как брать у государства кредиты на оплату трудодня. Попав в кредитную кабалу к государству диктатуры ЦК, колхозникам уже пришлось согласиться и на замену системы обязательных поставок продукции на обязательные закупки, которые удивительно были похожи на продразверстку.
Кроме кредитной кабалы, еще сыграла свою роль здесь политика ликвидации артелей и кооперативов в городах.
В 1956 году вышло Постановление ЦК КПСС и СМ СССР «О реорганизации промысловой кооперации», в исполнение его к 1960 году артели и кооперативы были полностью ликвидированы, их предприятия переданы государству. А среди этих артелей, их насчитывалось по стране порядка 114 тысяч, были и предприятия по переработке сельхозсырья, хлебопекарни, предприятия общепита, торговли, которым колхозы продавали свою продукцию, оставшуюся после выполнения обязательств перед государством.
Теперь колхозу еще и некуда стало девать большую часть излишков продукции, кроме как отдавать государству. А директивно сокращенное поголовье скота на колхозных дворах в два раза и не могло поглотить эти излишки в виде зерна и кормов.
А потом и новая продразверстка уже не оставляла излишков, колхозники ту продукцию, которую получали раньше на трудодни, стали покупать по новому Уставу колхозов.
Оставалось только привести отплату труда работников в соответствии с тем, как она осуществлялась на государственных предприятиях.
И это всё было сделано по ошибке? Или это было результатом осуществления грамотного плана по огосударствлению общественной собственности? И политика Брежнева не была продолжением политики Хрущева? Лёня что-то в колхозной политике исправил из хрущевского «волюнтаризма»?
20.07.2018 («Разгром сельского хозяйства после Сталина» в 13-ти частях)
https://zen.yandex.ru/media/id/5b243ab386114e00ac88cb69/razgrom-selskogo-hoziaistva-posle-stalina-ch1-5b50fce24b58fc00a9758b9f
10.09.2018 («Ликвидация колхозов и кооперативов» в 3-х частях)
https://1957anti.ru/publications/item/689-likvidatsiya-kolkhozov-i-kooperativov-ch-1
Реформы Косыгина-Либермана
Очень тяжело, нудно писать об одном и том же раз за разом. Я вообще не большой любитель писанины, каждый раз усилием воли заставляю себя сесть за компьютер, но когда пишешь что-то интересное для самого себя — одно дело, а когда приходится по сто раз об одном и том же… Но назвался груздем, как говорится, так терпи.
Наиболее часто на почту приходят вопросы о реформе Косыгина-Либермана и о системе ОГАС.
Уже и мои товарищи по Движению писали об этой ерунде, и я писал, в книгах, в том числе. Но ладно, давайте еще раз.
Когда стало известно об этой пресловутой реформе Косыгина-Либермана? В 60-70-е годы, когда она проводилась? Нет, никто в те годы о ней не слышал. Позже, когда, как считается, она была свернута? Нет, и в 80-е годы о ней никто не слышал. В Перестройку? Тоже нет. Странно, правда? В стране проводилась масштабная экономическая реформа, но о ней никто не знал.
А известно стало о ней уже на излете 90-х годов, когда стали появляться псевдонаучные и публицистические работы о причинах развала СССР. Тут и всплыла фамилия Либермана, ранее почти никому неизвестного профессора-экономиста провинциального университета в Харькове. Выкопали одну из его статей в газете «Правда» и раздули из этой статьи реформу Косыгина-Либермана. Боже мой, что только в этой несчастной «Правде» не печатали?! И по экономике в целом, и по сельскому хозяйству, и про балет! Нам в мединституте даже говорили, хотите быть в курсе всех новинок медицины — читайте газету «Правда», в ней всё пишут о новейших достижениях советской медицины. Газета же большая, выходила ежедневно, что-то и кого-то в ней надо было печатать, тогда еще рекламами борделей полосы не забивали. Напечатали и статью Либермана, советский народ завернул в нее селедку и забыл, даже внимания никто на нее не обратил, как и на многую галиматью в этой оберточной бумаге, подпорченную типографской краской, каковой «Правда» стала.