Утвердить проекты постановлений Президиума ЦИК СССР об исключении из состава членов ЦИК СССР Ягода Г. Г. и Молчанова Г. А., а также о снятии имени Ягоды Г. Г. с Болшевской трудовой коммуны НКВД и Тунгусского моста железной дороги Волочаевка — Комсомольск» — запись из постановления политбюро ЦК ВКП(б) о Г. Г. Ягоде и Г. А. Молчанове от 11.05.1937.
С этого момента и до 1939 года руководители, множество воспитателей и воспитанников было арестовано и расстреляно. Коммуну закрыли официально 1 января 1939 года.
Летом 1929 года А. С. Макаренко с ребятами организовали пеший поход и заходили в Болшевскую трудкоммуну, но почему-то он об этом нигде не пишет. Может быть из-за того, что он был не согласен с методами воспитания, применяемыми там, но не хотел их критиковать из-за хороших отношений с М. Горьким.
Коммуну им. Максима Горького А. С. Макаренко создал в 1921 году на базе трудовой коммуны в селе под Полтавой. Она просуществовала пять лет, за которые Макаренко смог найти принципы, которые выдернули детей из беспризорщины.
Эти принципы звучали так:
— равенство в правах и обязанностях воспитанников и воспитателей;
— чётко организованный труд;
— большая роль общества, представленная советом командиров и общим собранием;
— известные серьёзные проступки: лень, оскорбление товарищей, уход от тяжёлой работы, пренебрежение интересами коллектива.
В учреждении и учились, и работали. Работы начались с сельского хозяйства, потом добавилось животноводства. Доходов хватало и на театр, где каждую неделю для деревенских жителей исполнялись спектакли.
Принцип коммуны — самоуправление, которое проявлялось и через организацию в отряды. Туда входили дети разного возраста для того, чтобы старшие брали шефство над младшими и была преемственность поколений. Делились отряды не по производственным и не по учебным принципам, чтобы его члены не заостряли внимание только на одной грани из жизни коммуны.
Один из основоположников советской педагогической науки Антон Семенович Макаренко с воспитанниками.
Иван Токарев, один из воспитанников Макаренко, писал: «На территории кругом клумбы с цветами, дорожки из асфальта, чистота и красота. Постригли нас под машинку, помыли, старую одежду сожгли и выдали новую, чистую: гамаши, полугалифе, тюбетеечку. Смотрю в зеркало — сам себе нравлюсь! Бежать от такой красивой и сытой жизни никому и в голову не приходило. Но для того, чтобы так красиво жить, нужно было учиться и работать… Все, кто старше тринадцати лет, работали, младшие — нет, они были у старших на посылках».
Макаренко считал, что дисциплина присуща хорошо воспитанному человеку. Внимание обращалось даже на самые мелкие проступки, а члены коммуны, выполнявшие все правила, становились ядром, которое вливало в коллектив новеньких, поддерживало самоуправление и на которое опирались педагоги. В данном случае самоуправления сильный коллектив устанавливал нормы и следил за их выполнением.
В записке Антона Семёновича от 2 февраля 1927 г. видно, что он сразу вызвал недовольство бюрократов НарОбраза:
«На нашу колонию сейчас ведется война со всех сторон. Бьют, конечно, по системе. Метод такой: все наши недостатки, недоделки, просто пропущенные места, случайные ошибки считают элементами системы и с остервенением доказывают, что у нас не система, а ужас. Мне выгоднее в таком случае отмалчиваться и делать свое дело».
В 1926 году Антон Семёнович принял решение перевести коммуну в Куряж, в котором было много земли, мастерские и электростанция. Но колония в Куряже была в ужасном виде и известие о переезде стало неожиданным для членов коммуны.
Костяк, сложившийся в первой коммуне, изменил обстановку в Куряже, а в 1927 переехал за Макаренко в третью коммуну — коммуну имени Дзержинского.
Коммуна им. Дзержинского взялась за производство электродрелей и довела их производство до 7 тысяч штук. В бюджет государства уходило около 4,5 миллиона рублей, включая доход от других производств. Чистый доход в год составлял примерно 1 миллион рублей, а содержание коммуны обходилось в 400 тысяч и в немалой доле покрывалось заработком коммунаров. После электросверлилок коммунары стали производить ставшие знаменитыми фотоаппараты «ФЭД».
Макаренко считал важным тот факт, что его воспитанники привыкли трудиться: «Мои горьковцы тоже выросли, разбежались по всему советскому свету, для меня сейчас трудно их собрать даже в воображении. Никак не поймаешь инженера Задорова, зарывшегося в одной из грандиозных строек Туркменистана, не вызовешь на свидание врача Особой Дальневосточной Вершнева или врача в Ярославле Буруна. Даже Нисинов и Зорень, на что уже пацаны, а и те улетели от меня, трепеща крыльями, только крылья у них теперь не прежние, не нежные крылья моей педагогической симпатии, а стальные крылья советских аэропланов…»
На это же обращает внимание и бывший коммунар Токарев: «Директор музея Макаренко в Кременчуге Петр Лысенко специальное исследование провел — собрал информацию о 241 выпускнике коммуны. Все они стали хорошими людьми. Понимаете, в коммуне нельзя было быть плохим учеником или работником. Из-за твоей „двойки“ страдал весь отряд. По вечерам итоги дня подводились в „громком клубе“, за твою „двойку“ или брак в работе с тебя могли спросить твои же товарищи. Скажут: из-за тебя мы меньше денег заработаем и теперь не поедем отдыхать… Вот поэтому все старались учиться и работать хорошо».
7 января 1939 года Харьковская трудовая коммуна была преобразована в промышленный комплекс и приняла новое название «Харьковский комбинат НКВД СССР им. Ф. Э. Дзержинского».
У Макаренко с Надеждой Крупской после лживой статьи о наказаниях в коммуне, где писали, что коммунары сами ходят в лес за дубинами, которыми их потом бьют, были натянутые отношения. Она его критиковала и не признала свою ошибку, даже после того, как ложь раскрылась. Зато у Станислава Теофиловича Шацкого с Надеждой Крупской и тогдашним наркомом просвещения А. В. Луначарским были отличные отношения, что его немного спасло в дальнейшем.
Детская летняя трудовая школа-колония «Бодрая жизнь» была основана С. Т. Шацким и коллегами в 1911 году и была преобразована в постоянную — Первую опытную станцию Наркомата просвещения — в 1918–1919 годах. Деревянное здание этой школы с причудливой крышей было построено в 1923.
Для первой группы из 25 детей постарше построили большой двухэтажный барак с террасой и двумя балконами. Всего в то лето получилось побыть на этом месте 47-ми мальчикам и девочкам от 7 до 16 лет. Шацкий сразу решил, что дети должны сами решать свои вопросы, например, на ежедневных собраниях. И именно дети дали название своей школе.
В «Положении» целями школы-колонии были: «содействовать культурному строительству республики путем организации и постановки всевозможных опытов и исследований в области культурной работы всех ее видов». Педагоги и старшие колонисты исследовали жизнь крестьян, создавали опорные пункты по ликбезу, устраивали концерты и спектакли, обучали сельчан выращивать цветы, гигиене в домах и на улице.
Костяком коллектива стали учителя — Теодор Теофилович Шацкий (брат Станислава), Е. А. Шацкая (жена Теодора), Е. А. Фортунатова и М. Н. и Л. Н. Скаткины, которые взяли программу Шацкого и реализовали её. Итогом стали методички для учителей, учебные пособия и статьи по педагогике.
С. М. Зепалов, проводивший для колонистов и учителей в 1920-х научно-популяризаторскую работу и работавший там же агрономом, записал в дневнике: ставилась задача возможного привлечения молодежи в сторону изучения местного края. С таковой целью при школе-колонии с октября по июнь с тремя возрастными группами проводилась систематическая работа по вступлению в изучение полеводства, животноводства и распределению естественной растительности в бассейне реки Репинка на основе существующих местных условий.
К 1925 году количество учеников дошло до 200 — причем, 88 из них жили в интернате. Ещё 30 были из семей крестьян и учились на первой ступени, а на второй — половина из крестьянских семей, половина из рабочих — и они уже были приходящими.
В театре, которым руководил Шацкий, играли учителя и ученики. У младших учеников был свой кукольный театр. В изостудии, организованной А. В. Гавриловым, учились известные художники В. Почиталов, Н. Анатольев, Ю. Скаткин, А. Лушин и др.
Теодор Шацкий на занятиях в физкружке научил делат детекторные приёмники, которые приходили слушать крестьяне из деревень. Жители Белоусова даже попросили сделать такой для них.
Через некоторое время появилась электростанция, которую называли «электричкой». Ребята под руководством Теодора Теофиловича сами монтировали проводку. В колонии появились сеялка, жатка, косилка, трактор, которые обслуживали колонисты.
Много людей посещало школу-колонию. По этому поводу Юрий Скаткин писал: «Это было настоящее нашествие любознательных педагогов, которые для себя неведомое детское царство открывали. Чуть ли не вся Европа побывала у нас в гостях. И Америка не отстала — две знаменитости заинтересовались идеями Шацкого: Дьюи и Вуди… Пришлось колонистам в срочном порядке гостеприимную комиссию создавать — гостей встречать, по колонии водить, обедом угощать, концертами развлекать…», а Крупская отметила: «Станция вела интереснейшую работу, тысячи учителей посещали ее, посещали и все приезжие из-за границы педагоги, удивлялись успехам и организованности ребят».
Первая опытная станция к концу 1920-х накопила много опыта, но в обществе усиливались подозрительность и недоверие, да ещё и пришло единоначалие. Недруги Шацкого говорили, что его программы «чудовищны», не отвечают задачам перехода от капитализма к социализму, обвиняли его в аполитичности, правом уклоне, толстовстве и «интеллигентности». Луначарский и Крупская защищали Станислава Теофиловича, но Крупская утрачивала влияние, а Луначарского перевели на другую работу.
Первую Опытную станцию закрыли 9 мая 1932 года, якобы из-за необходимости экономить. В Москве на её базе сделали Центральную Педагогическую Лабораторию, назначив Шацкого руководителем и заодно директором Московской консерватории. Там же в ЦПЛ занимается проблемами художественного воспитания его жена. «Бодрую жизнь» сделали обычной средней школой, но с интернатом и методическим центром для своего района. В это время прихо