Выводы, сделанные в статье, состоят в следующем:
«Бристоль» располагался там, где указал один из подсудимых. Из «Бристоля» более, чем одним способом можно было попасть в близлежащий отель.
Лев Троцкий не единожды умышленно лгал комиссии Дьюи.
Свидетель защиты Льва Троцкого его сын Лев Седов тоже говорил неправду.
Рассмотрение комиссией Дьюи вопроса об отеле «Бристоль» можно в лучшем случае охарактеризовать как небрежное. Что означает: объективность комиссии Дьюи подлежит серьёзному сомнению.
Писатель и историк Исаак Дойчер и секретарь Троцкого Жан Ван Хейенорт скрыли, что связи Троцкого со своими сторонниками в Советском Союзе не прекращались.
Вероятно, именно Дойчер и/или Ван Хейенорт «вычистили» Гарвардский архив Троцкого, изъяв оттуда компрометирующие его свидетельства, – факт, выявленный исследователями в начале 1980-х годов.
Судебный отчёт о процессе право-троцкистского блока. Издание 1938 г.
– Перед нами самое веское на данный момент доказательство, что показания на Московском процессе 1936 года носили правдивый, а отнюдь не лживый характер. Что согласуется и с иного рода свидетельствами касательно Московских открытых процессов, не так давно обнаруженными другими исследователями[282].
Автор выражает благодарность сотрудников Королевской библиотеки в Копенгагене и Копенгагенского музея за ценную помощь в работе над этой статьёй.
Под «московскими процессами» здесь и далее понимаются три судебных разбирательства по делам о государственной измене, состоявшихся в Москве на открытых слушаниях в 1936–1938 годах. Все три процесса привлекли большое внимание международной общественности.
Первый из процессов проходил 19–24 августа 1936 года. 16 подсудимых обвинялись в причастности к созданию «троцкистско-зиновьевского блока»[283]с целью насильственного свержения Советского правительства, организации террористических групп и подготовке покушений на партийно-государственных чиновников высокого ранга. Кроме того, подсудимым вменялось в вину, что одна из террористических групп на основе директив блока совершила 1 декабря 1934 года убийство первого секретаря Ленинградского областного комитета ВКП(б) С. М. Кирова. Главные из подсудимых – Г. Е. Зиновьев, предшественник Кирова на посту руководителя ленинградской парторганизации, бывший председатель Исполкома Коминтерна, и Л. Б. Каменев, бывший заместитель В. И. Ленина по Совету Народных комиссаров. Среди других лиц, представших на скамье подсудимых, работавший до ареста в Наркомате внешней торговли Эдуард Соломонович Гольцман, чьё имя будет часто появляться в дальнейшем. Все подсудимые, хотя и в разной степени, признали свою виновность. Государственный обвинитель А. Я. Вышинский потребовал вынесения смертного приговора для каждого из них. И в каждом случае суд удовлетворил его просьбу[284].
Второй процесс состоялся пять месяцев спустя 23–30 января 1937 года. 17 человек предстали перед судом по обвинению в организации «параллельного троцкистского центра». Предполагаемая цель центра состояла в том, чтобы с помощью шпионажа, вредительства и террора нанести урон советскому правительству, а в случае захвата власти передать часть территории СССР иностранным державам. Подсудимые обвинялись в шпионаже, организации и исполнении вредительских акций на государственных предприятиях и железнодорожном транспорте, что повлекло за собой человеческие жертвы, а также в планировании террористических актов против членов советского правительства. Среди лиц, преданных суду, наибольшей известностью пользовались бывший заместитель наркома тяжёлой промышленности Г. Л. Пятаков и бывший член редколлегии правительственной газеты «Известия» К. Б. Радек. Тринадцать подсудимых получили приговор к смертной казни, ещё четверо, а среди них Радек – от 8 до 10 лет тюремного заключения[285].
2—13 марта 1938 года прошёл третий и последний из процессов. На нём разбирались дела ещё бóльшего числа подсудимых, и он получил, пожалуй, наибольшую известность. Представшие на скамье подсудимых обвинялись в создании по заданию враждебных держав организации, которая в материалах судебного следствия обозначалась как «правотроцкистский блок». Подсудимых обвиняли в шпионаже в пользу других стран, террористической деятельности, обращении к вооружённой помощи иностранных государств для захвата власти, а также планировании физического устранения членов советского правительства и совершении убийств ряда других известных в стране лиц. Наиважнейшими из тех, кто предстал перед судом, были: Н. И. Бухарин, преемник Зиновьева на посту председателя Исполкома Коминтерна и главный редактор «Известий», а также А.И.Рыков, бывший председатель Совета Народных комиссаров. 18 подсудимых из 21 были приговорены к смертной казни, остальные – к тюремному заключению на 15–25 лет[286].
Но две ключевые фигуры из числа обвиняемых всех московских процессов в зале суда отсутствовали: это высланные из Советского Союза в 1929 году Л. Д. Троцкий, в прошлом нарком по военным и морским делам и его сын Л. Л. Седов. В частных определениях, вынесенных на первых двух процессах, отмечалось, что Троцкий и Седов подлежат немедленному аресту в случае их обнаружения на территории СССР[287].
Дипломатический корпус и иностранные журналисты в Москве и за рубежом расценивали процессы далеко не однозначно. Стенограммы судебных заседаний переведены и опубликованы на нескольких языках, включая английский[288]. Но объёмистые материалы по каждому из подсудимых процесса ещё не преданы огласке. Но в последние годы всё больше и больше архивных уголовных дел исключаются из этой категории.
По завершении второго московского процесса в январе 1937 года Троцкий предпринял шаги к самооправданию с помощью некоего контрпроцесса. Последователи Троцкого в Американском комитете защиты Льва Троцкого (АКЗЛТ) начали подготовку к такому контрпроцессу в марте 1937 года. В письме, адресованном в комитет 17 марта 1937 года, Троцкий предложил образовать подготовительную следственную комиссию и организовать её скорейший приезд в Мексику, где он тогда жил в изгнании. В неопубликованной диссертации Джона Белтона об этом говорится так:
«По предложениям Троцкого, было решено создать сравнительно небольшой орган, названный подготовительной следственной комиссией, и как можно скорее направить его в Мексику. Основной план состоял в том, чтобы этот орган заслушал показания Троцкого и затем наряду с несколькими другими подкомиссиями отчитался перед следственной комиссией»[289]
Наконец, 10–17 апреля 1937 года комиссия собралась в мексиканской резиденции Троцкого в Койоакане. Возглавил её известный философ и педагог Джон Дьюи. Секретарём стала писательница-феминистка Сузана Лафоллет. В состав комиссии дополнительно вошли: писатель, специалист по Латинской Америке и в прошлом член парламента Германии от социал-демократической партии Отто Рюле, писатель и журналист Бенджамин Столберг. Решение юридических вопросов возлагалось на Альберта Гольдмана, адвоката Троцкого, и Джона Ф. Финерти, представлявшего сторону защиты на процессе по делу Сакко и Ванцетти[290]. Дьюи, Лафоллет, Столберг и Гольдман состояли в АКЗЛТ.
В Мексике показания давали только двое: сам Троцкий и его бывший секретарь Ян Франкель[291]. Через посольство СССР в Вашингтоне приглашение направлялось и Советскому правительству, но посол Александр Трояновский публично осудил комиссию и отказался передавать приглашение в Москву. Вдобавок он заклеймил Дьюи, Столберга и Лафоллет как «горячих сторонников Троцкого»[292].
Свидетельские показания заслушивали ещё две подкомиссии. Одна из них заседала в Париже с 12 мая по 22 июня 1937 года. Её цель состояла в том, чтобы изучить обвинения против сына Троцкого Льва Седова. Другая подкомиссия собралась в Нью-Йорке 26–27 июля 1937 года, но присутствовали на ней только те её члены, кто находился там в указанное время. В слушаниях приняло участие довольно много свидетелей. В Париже их удостоил своим визитом Лев Седов[293].
Похороны Ф. Э. Дзержинского. На фото справа налево: Н. И. Бухарин, И. В. Сталин, М. И. Калинин, Г. Г. Ягода, А. И. Рыков, Л. Д. Троцкий, Л. Б. Каменев. 1926 г.
21 сентября 1937 года комиссия огласила своё решение. Троцкий и Седов были полностью оправданы по всем 247 пунктам[294]. Чуть позже в том же году стенограмма слушаний вышла отдельном изданием под заголовком «Дело Льва Троцкого». Кроме того, вердикт комиссии вошёл в опубликованную тогда же книгу «Не виновен»[295].
Все исторические работы, где поднимается вопрос об отеле «Бристоль», преподносят его как доказательство фабрикации обвинений на московских процессах и как подтверждение невиновности лиц, представших на скамье подсудимых. Так, к примеру, поступают британский историк Роберт Конквест, главнейший представитель т. н. «тоталитарной школы»