Вид с улицы на кафе „Бристоль“, как оно выглядело во время предполагаемого визита Гольцмана в 1932 году. Снимок сделан в июне 1929 года. Тогда „Гранд отель“ работал как пансион. Стрелка указывает на его вход. При желании можно даже разглядеть вращающуюся дверь – ту самую, что показана на чертеже, опубликованном в газете „Арбейдербладет“. Слева на фото видны окна известного ресторана „Den Gamle Braeddehytte“. Источник: Københavns Bymuseum.
Обратимся сначала к фото. Снимок сделан в июне 1929 года и хранится сейчас в коллекции фотографий Музея Копенгагена[331]. На фото видно, что над входом в „Гранд отель“ нет никакой вывески или указателя, из которой можно было понять, что перед нами гостиница (см. на нанесённую на снимок стрелку). Дальнейшие изыскания показали, что в то время „Гранд-отель“ работал как пансион, т. е. как гостиница, в которой меблированные комнаты сдаются вместе со столом[332]. Не случайно, что „Гранд отель“ упоминается в адресной книге за 1931 год, но отсутствует в выпуске 1930 года[333]. Это отражает перемены в управлении „Гранд отелем“ и его переход к обычной гостиничной деятельности с постоянными жильцами.
Справа от „кондитори „Бристоль““ легко разглядеть сигарную лавку, которая существовала на том месте в 1930 году. К 1931 году она переехала на Вестерброгаде, 11A. Справа от лавки – выставочный зал „Ситроен“, расположенный по адресу Вестерброгаде, 9Б.
Вид на „Гранд отель“, снятый из точки близ железнодорожного вокзала. Нанесённая нами на фото левая стрелка указывает на то место здания, где в 1931 году появилась вывеска с названием гостиницы. Средняя стрелка указывает на вход в „Гранд-отель“ с вращающейся дверью; в 1937 году здесь тоже появилась вывеска. Чуть правее находится кафе-кондитерская с хорошо читаемой вывеской „Бристоль“. Левее от неё на углу улиц Вестерброгаде и Ревентловсгаде располагается ресторан „Den Gamle Braeddehytte“. Третья (самая правая) стрелка отмечает местоположение „кондитори „Бристоль““ в 1937 году, т. е. во время слушаний комиссии Дьюи. Источник: Københavns Bymuseum.
Таким образом, фотоматериалы подтверждают сведения, которые ранее извлечены как из адресной книги, так и из телефонного справочника Копенгагена.
Обратимся теперь к фотографии 1931 года из адресной книги за 1932 год.
„Гранд отель“ в 1931 году. Стрелка в левой верхней части снимка указывает на вывеску гостиницы на стене здания. На фото 1929 года вывеска отсутствует, ибо её, по всей видимости, установили в 1930 году, когда гостиница перестала работать как пансион. Правая стрелка обозначает вход в гостиницу. Источник: Kraks Vejviser, del II: Handelskalender for Danmark 1932. P.2867.
На снимке показано здание „Гранд отеля“, снятое со стороны железнодорожного вокзала, но чуть с другого ракурса. Легко заметить, по улице Вестерброгаде нет световой вывески, какую можно разглядеть на фотографии 1937 года из „Совьет Раша тудэй“.
Взаимное расположение „Гранд отеля“ и кафе „Бристоль“ в 1929–1936 годах. Заметим, что входы (INDGANG) в гостиницу и кондитерскую находятся в непосредственной близости друг от друга. Показанную на чертеже слева вращающуюся дверь можно увидеть на фото 1929 года. Следует обратить внимание и на внутреннюю дверь (DØR) в середине чертежа, через которую можно было пройти из „Гранд отеля“ в кафе „Бристоль“ и обратно. Источник: Arbejderbladet. 1937, January 29
Тот факт, что в 1932 году „Гранд отель“ соединялся проходом с каким-то кафе, нашёл своё подтверждение на слушаниях комиссии Дьюи в показаниях Эстер Филд и А.Викельсё Йенсена[334]. Опираясь на первоисточники, мы теперь можем установить: единственное кафе, с которым сообщался „Гранд отель“, – это „кондитори „Бристоль““. Собранные нами доказательства подтверждают статью Нильсена во всех наиважнейших деталях.
Рассмотрение свидетельств завершим фотоснимком „Бристоля“, помещённым на 7-й странице статьи Нильсена в „Арбейдербладет“ (см. Рис. 11). Судя по всему, именно это фото появилось на страницах „Совьет Раша тудэй“ и заслужило внимание и комментарии Альберта Гольдмана и Эстер Филд на слушаниях комиссии Дьюи. Фото различаются только контрастностью.
Фотоснимок из газеты „Арбейдербладет“, запечатлевший „кондитори „Бристоль““ в 1937 году. Источник: Arbejderbladet. 1937, January 29. P.7
Под фотографией помещён текст следующего содержания:
„Так „Бристоль“ выглядит сегодня. В левой части снимка можно заметить „Гранд отель“, куда в то самое время, о котором говорилось на процессе, можно было попасть через дверь, сообщающуюся с кондитори „Бристоль““, вследствие чего иностранцы считали „Бристоль“ отелем».
На слушаниях комиссии Дьюи фото из «Арбейдербладет» было встречено гробовым молчанием. К вопросу о причинах такой реакции мы вернёмся позднее. А сейчас пойдём дальше, чтобы обсудить то же фото, но напечатанное в «Совьет Раша тудэй».
Фотография из «Совьет Раша тудэй», на которой показаны кафе «Гранд отель» и «Бристоль». В левой части снимка можно увидеть вывеску «Гранд отеля». Источник: Soviet Russia Today. 1937, March. P.7.
Текст, помещённый рядом с фотографией, уже цитировался чуть выше. Но теперь можно видеть: его содержание не отвечает действительности. По утверждению «Совьет Раша тудэй», на фото показаны «Гранд отель» и «кондитори „Бристоль“» как они выглядели и в 1937-м, и в 1932 годах. В действительности же снимок запечатлел взаимное расположение гостиницы и кондитерской в 1937-м, но никак не в 1932 годах.
Сравним теперь представленные комиссии Дьюи показания под присягой с имеющимися в нашем распоряжении первоисточниками.
Ясно: показания Эстер Филд под присягой нужно признать неправдивыми. Её заявление о существовании в 1932 году какого-то другого кафе, связанного с гостиницей, беспочвенно. Первичные источники однозначно свидетельствуют: кроме «Бристоля» никакое другое кафе в 1932 году с «Гранд отелем» не сообщалось. А в 1937 году вообще не стало и кафе, связанного каким-то образом с гостиницей. В показаниях Эстер Филд описана ситуация, не существовавшая ни в 1937-м, ни в 1932 годах.
В целом то же относится и к показаниям Викельсё Йенсена. Он писал о газетном киоске и двух магазинчиках, располагавшихся в промежутке между гостиницей и «Бристолем». Что соответствует состоянию на 1937 год. Как явствует из адресной книги, в том году в одном доме с гостиницей по Вестерброгаде, 9A, размещались газетный киоск, парикмахерская и фотомагазин.
По словам Гольцмана, его встреча с Троцким состоялась в 1932 году, т. е. когда взаимное расположение гостиницы и кафе было иным. Этот факт Йенсен признаёт в показаниях. Однако в пояснениях к чертежу из «Арбейдербладет» он вновь путает ситуацию 1932 года с тем, как дело обстояло в 1937-м. Зато утверждение Йенсена, что хозяин «Гранд отеля» слал мужем владелицы «Бристоля» подтверждается записью в адресной книге, где Аксель Андресен указан как собственник одновременно и гостиницы, и кафе-кондитерской[335].
6.4. Возможные объяснения заявления Гольцмана об «отеле „Bristol“»
Можно сформулировать три гипотезы, которые позволяют объяснить причины появления заявления Гольцмана о его встрече с Седовым в «отеле „Бристоль“»:
– Показания Гольцмана сфабрикованы НКВД, и следователи принудили его выступить с ложными признаниями на процессе.
– По неизвестной причине Гольцман выдумал эпизод с «Бристолем».
– Гольцман говорил правду, но почему-то посчитал, что «Гранд отель» и есть «отель „Бристоль“».
Рассмотрим сначала первую гипотезу. Если верить Александру Орлову, роковая ошибка произошла из-за того, что следователи, фабрикуя показания Гольцмана, перепутали Осло и Копенгаген, полагая, что норвежский отель «Бристоль» находится в столице Дании. Теперь мы можем исключить такую гипотезу как несостоятельную[336]. И вот почему.
Если предположить, что вся история с «Бристолем» сфабрикована на Лубянке, а Гольцман на процессе только повторил то, что чекисты хотели вложить в его уста, то это означало бы: (1) в НКВД выдумали наличие некоего несуществующего отеля с именем «Бристоль», указав, что (2) отель находится где-то неподалёку от центрального железнодорожного вокзала в Копенгагене. Но нашлась настоящая гостиница, (а) расположенная неподалёку от вокзала, и (б) в непосредственной близости от неё существовало кафе, которое, как выясняется, (в) называлось «Бристоль», о чём говорит (г) хорошо заметная вывеска, где крупными буквами было выведено: «БРИСТОЛЬ»; тогда как расположенный чуть правее (д) вход в гостиницу не имел какого-либо знака или указателя, удостоверяющего, что перед нами вход в гостиницу. Вдобавок (е) отель и кафе-кондитерская внутри здания сообщались друг с другом проходом через дверь, а кроме того, (ж) оба заведения принадлежали одному и тому же владельцу, так что при возникновении у клиентов какой-либо путаницы, вряд ли она доставляла хозяину серьёзные неудобства.
Не слишком ли много совпадений? Только на этом основании мы можем опровергнуть гипотезу о фабрикации истории с «Бристолем» в НКВД.
Разумеется, нет и никогда не существовало никаких доказательств в пользу фабрикации показаний Гольцмана в НКВД. Такая «теория» родилась в воображении Александра Орлова, который, как доказано, многажды солгал, пересказывая свои «тайные истории сталинских преступлений». Подобным же образом дело обстоит и с версией, что эпизод с «Бристолем» выдумал сам Гольцман, поскольку нет вообще никаких подтверждающих её свидетельств. В любом случае возражения те же: если вся история сочинена Гольцманом, случайных и трудноосуществимых совпадений должно быть ничуть не меньше, чем для фабрикации его показаний в НКВД.