доктор политических наук, профессор
Ленин, социализм и современная Россия
«Ленин и теперь живее всех живых. Наше знанье, сила и оружие».
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы, связанные с проблемой становления и развития системы диктатуры пролетариата в СССР – основы советской государственности – в условиях форсированного строительства социализма, а также практического претворения в жизнь ленинского учения о государстве в противоречивой обстановке 1930–1950‑х гг. Особое внимание уделяется влиянию на указанные выше процессы «Сталинской» 1936 г. Конституции СССР.
Ключевые слова: Маркс, Ленин, социалистическое государство, Советская власть, социализм, Сталин, Конституция СССР 1936 г.
Сталин недаром назвал Маяковского лучшим поэтом того раннего советское времени, когда строился социализм. Приведенные выше его строки точно выражают то, что называется исторической истиной. Причем истиной, справедливость которой со временем становится все более очевидной. Недаром тираж его произведений занимает первые строчки в мире многие десятилетия, и эта закономерность будет сохраняться и впредь.
И вот интересная особенность. Нынешняя российская элита уже официально признает Сталина выдающимся деятелем, много сделавшим для страны. Хотя совсем недавно она же представляла его в виде кровавого деспота и тирана, уничтожившего десятки тысяч невиновных людей. А вот к Ленину ее позиция не смягчилась, Он по-прежнему кровавый диктатор, террорист и разрушитель Великой России, ненавидевший свою страну и заложивший атомную бомбу под ее территориальную целостность. Но ведь Сталин по сути реализовал разработанный Лениным план социалистических преобразований и был его самым верным и преданным учеником. «То я, а то Ленин», – сказал он, отказываясь от повышения тиража своих книг, когда ему предлагали сделать это, ссылаясь на огромные тиражи ленинских произведений. А ведь это говорилось в 1948 году, когда Сталин достиг апогея своего влияния и славы и мог издавать свои произведения любыми, даже самыми космическими тиражами. Спрашивается, в чем дело? А в том, что Ленина боятся больше Сталина, понимая, что учитель куда опасней ученика, даже самого талантливого и преданного своему делу.
О Ленине как общепризнанном вожде угнетенных масс, как главном архитекторе социалистического строительства и великом государственном деятеле написано много. Он весь в делах, как рыба в чешуе, как образно выразился по этому поводу Максим Горький. В данной статье речь пойдет о том, на что мало обращалось и обращается внимания. Даже в советский период засушившие до омертвелых догм живое марксистско-ленинское учение сусловские идеологи старались не касаться этой темы, всячески замалчивая ее. Речь идет о противоречиях, включая и антагонистические, внутри самого социализма, о враждебных новому строю силах и веяниях, которые могли привести к его крушению. Но впервые вопрос об этом поднял именно Ленин.
Даже сегодня, когда в России произошла буржуазная реставрация, нет ответа на вопрос, почему не удержался по-настоящему справедливый социально-политический строй, о котором лучшие умы человечества мечтали в течение всего периода его существования. Сколько теорий, концепций, разного рода идеологических и конспирологических схем выдвинуто и продолжает выдвигаться. А глубже и точнее всех причины развала социалистического государства и неизбежной капиталистической реставрации на его развалинах определил именно Ленин. Приведем сначала прямые выдержки из его основных программных произведений, относящихся к этой теме.
«Будет диктатура пролетариата. Потом будет бесклассовое общество. Маркс и Энгельс беспощадно боролись с людьми, которые забывали о различии классов, говорили о производителях, о народе или о трудящихся вообще». Сама же диктатура пролетариата состоит в том, что «только определенный класс, именно фабрично-заводские промышленные рабочие в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала… в деле создания нового социалистического, общественного строя, во всей борьбе за уничтожение классов». Отстаивая свои цели, рабочий класс выражает одновременно интересы подавляющего большинства трудящихся, всего общества, включая крестьянство и интеллигенцию, и поэтому «…с точки зрения основных идей марксизма интересы общественного развития выше интересов пролетариата».
Что касается своего осинового направления, то диктатура пролетариата есть «упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и административная, против сил и традиций старого общества. Сила привычки миллионов и десятков миллионов – самая страшная сила. Без партии, железной и закаленной, пользующейся доверием всего честного в данном классе, без партии, умеющей следить за настроениями масс и влиять на него ВЕСТИ успешно такую борьбу невозможно». Невозможно потому, что враждебные социалистической идеологии социальные группы и слои как в стране, так и за рубежом, их влияния и настроения «окружают пролетариат со всех сторон мелкобуржуазной стихией, пропитывают его ею, развращают его ею, вызывают постоянно внутри пролетариата рецидивы мелкобуржуазной бесхарактерности, раздробленности, индивидуализма, перехода от увлечения к унынию». «…труп буржуазного общества … нельзя заколотить в гроб и зарыть в землю. Убитый капитализм гниет, разлагается среди нас, заражая воздух миазмами, отравляя нашу жизнь, хватая новое, свежее, молодое, живое, тысячами нитей и связей старого, гнилого, мертвого».
Борьба со всем этим и особенно «навыками и привычками частнособственническими, насквозь пронизывающими толщу масс», является продолжением в новой форме «старой» классовой борьбы, поскольку представляет собой войну против хранителей традиций капитализма, в число которых входят «худшие враги социализма и народа – партийно-государственные бюрократы» и даже те отнюдь не малочисленные рабочие, которые «продолжают смотреть на Советское государство по-прежнему: дать «ему» работы поменьше и похуже, содрать с «него» денег побольше». Борьба с «силами и традициями старого общества», классовая по своей сути, будет по мере строительства коммунистического общества все более смещаться в сферу психологии и нравственности, в тонкую и сложную область человеческой души, переделать и перевоспитать которую в коммунистическом духе во много раз сложнее и труднее, чем одолеть капитализм в военном, политическом и даже экономической отношении. «Наша задача – побороть все сопротивление капитализма, не только военное и политическое, но и идейное, самое глубокое и самое мощное».
Суммируем сказанное Лениным в тезисном виде для удобства последующего сопоставления с реальностями социалистического развития в разные периоды развития нашей страны:
– строительство бесклассового общества можно осуществить лишь путем диктатуры рабочего класса, политическим авангардом которого является Коммунистическая партия; всякие разговоры о «народе», трудящихся вообще – вредная иллюзия, не имеющая ничего общего с ленинизмом,
– самая опасная и самая страшная преграда на пути строительства коммунизма – «силы и традиции старого, эксплуататорского общества», в особенности бюрократизм, индивидуализм, частнособственнические навыки и другие веяния мелкобуржуазной стихии, захватывающей как рабочий класс, так и его партию, включая руководящих деятелей самого высокого ранга,
– борьба с «силами и традициями старого общества» является по своей сути продолжением «старой классовой борьбы в новой форме»,
– эта борьба по мере строительства коммунистического общества обостряется, охватывая самые сложные и трудно переделываемые сферы общественной жизни – сознание, психологию, поведение людей, – перенося центр тяжести противоборства двух общественно-политических систем на его главный и решающий участок – формирование нового человека.
В хрущевско-брежневские времена марксистско-ленинское учение омертвили настолько, что прилежно изучавшие его студенты и слушатели партийных курсов упали бы в обморок, услышав, что победивший в Советском Союзе социализм мог рухнуть не из-за внешней империалистической агрессии, а по внутренним причинам. Как и в любом другом общественном организме, в нем назревали противоречия и конфликты, шла борьба различных политических и идеологических течений, которая вполне могла разрушить его изнутри. Еще К. Маркс предвидел это и в своей известной работе «18 брюмера Луи Бонапарта» прямо писал, что первая попытка социалистической революции даже в случае ее успеха может закончиться неудачей в силу того, что старое, капиталистическое начнет возрождаться и возродится в рамках новых форм. И лишь когда человечество убедится, что нет другого пути к его развитию, да и выживанию, кроме как путь социализма, тогда, по словам Маркса, создастся «положение, отрезывающее всякий путь к отступлению, пока сама жизнь не заявит властно: «Hiс Rhodus, hiс salta! Здесь Родос, здесь прыгай!»
Типовая скульптурная группа «В.И. Ленин и И.В. Сталин в Горках» по мотивам одноименной фотографии 1922 г. Являлась одной из самых массово тиражируемых в Советском Союзе.
Авторы эталона: скульпторы Ю.И. Белостоцкий, Г.И. Пивоваров и Э.М. Фридман,1939 г.
Маркс был гениальным теоретиком, и сила его теории как раз и состояла в том, что она была связана с реальной жизнью. Логика его подхода была очевидна. Человечество существует многие тысячи, если не десятки тысяч лет. И весь этот период можно назвать его предысторией, поскольку его развитие шло стихийно, по непознанным законам природы, как это идет, например, в том же животном мире. Социализм впервые делает это развитие осознанным, планомерным и регулируемым, причем не в интересах ничтожного меньшинства, а подавляющего большинства. Понятно, что такая кардинальная ломка не может произойти в одночасье, она будет идти долго, болезненно и противоречиво, с периодическим возвратом к старому и даже откатом назад. Для Маркса это было также очевидно, как и неизбежность краха капиталистической системы, как и переход к первой стадии коммунистического общества – социализму, который один только способен решить многочисленные проблемы, стоящие перед человечеством.
Ленин, конечно же, был знаком с этим гениальным теоретическим предвидением, но не просто воспроизвел его, а пошел дальше, дав четкое определение диктатуры пролетариата как главного средства построения нового общества, и указал на основные опасности, которые подстерегают его.
Начать с того, что Ленин, как видно из приведенных выше высказываний, считал диктатуру пролетариата или, что по сути одно и то же, руководящую роль рабочего класса обязательным условием социалистического строительства вплоть до построения коммунизма. Утрату классового подхода, всякую «общенародность» и «общенациональность» расценивал как отход от марксизма, уклон в сторону мелкобуржуазной идеологии, враждебной по своей сути социалистическому обществу. К сожалению, Сталин, самый верный и талантливый ученик Ленина, допустил здесь серьезный просчет, который уже после его смерти способствовал ослаблению, а затем и созданию необходимых предпосылок для разрушения социализма. Очевидные успехи социализма в 30‑е годы, массовый энтузиазм рабочего класса и крестьянства создал впечатление непоколебимой прочности нового общественного строя и невозможности подрыва его изнутри. Тогдашнее руководство во главе со Сталиным отошло от принципа сохранения диктатуры пролетариата или руководящей роли рабочего класса вплоть до фазы уже коммунистического строительства, которого придерживался Ленин. Будучи человеком крайне эмоциональным и впечатлительным, в теории и в политике он не поддавался своим чувствам и эмоциям, а подходил ко всему со строго реалистических научных позиций. Выше уже было приведено его высказывание о недопустимости «общенародности» в оценке общественных явлений и в практической политике.
Но, к сожалению, такая «общенародность» послужила стимулом и основанием для разработки и принятия советской Конституции 1936 года, многие статьи которой, кстати, писались Н. Бухариным, который, по мнению Ленина, никогда не понимал марксистской диалектики, что и отражалось на его теоретической деятельности. Сталин в отличие от Бухарина такой диалектикой владел, но, тем не менее, отошел от строго научного учета объективной реальности в Конституции 1936 года. Она фактически была «общенародной», снимала все социальные барьеры и ограничения не только для остатков эксплуататорских классов, так называемых «лишенцев», но и трудового крестьянства и интеллигенции, что было просто необходимо для сохранения руководящей роли рабочего класса. Только он являлся и является надежной опорой социалистической идеологии и потому нуждался в конституционном закреплении своей роли как гегемона социалистического строительства.
Сталин, правда, был выдающимся и чрезвычайно эффективным политиком, до конца своих дней сохранявшим верность коммунистическим убеждениям. В своих практических действиях он исправлял допущенный теоретический и идеологический просчет. Но его политические преемники, которые такой убежденностью, да и деловыми качествами не обладали, стали уже открыто отходить от ленинских положений. Сначала под напором возрождающейся мелкобуржуазной, а затем уже и открыто буржуазной, как в годы горбачёвской перестройки, идеологии. Именно «общенародность», от которой предостерегал Ленин, и стала главной пробоиной в мощном, казалось бы, корабле социализма, которая, постепенно расширяясь вместе с другими «отверстиями» и «щелями», и привела к его затоплению. Сначала Хрущев со своей провалившейся авантюрной программой строительства коммунизм, затем Брежнев со своим «зрелым» социализмом – все это основывалось на отходе от классового подхода и мелкобуржуазной «общенародности». Ее активно пропагандировали ильичевы, федосеевы и другие сусловские идеологи. Им на смену пришли арбатовы, бурлацкие, бовины и другие брежневские социал-демократы, ставшие предтечей горбачевско-яковлевских перестройщиков, которые открыто взяли курс на реставрацию капитализма.
В отличие от всей этой социал-демократической братии Сталин куда больше был связан с реальной жизнью, корректируя на практике допущенный в теории и идеологии просчет. В частности, он отказался от намерения провести выборы с участием альтернативных кандидатов, что прямо вытекало из «общенародной» Конституции 1936 года. Была проведена чистка и укрепление партийно-государственного аппарата в «пролетарском духе», которая также противоречила «общенародности». Хрущев и его сторонники, тяготевшие к этой «общенародности», представили все это в виде массовых политических репрессий, тем более что в ходе этой чистки допускались подчас трагические кадровые перегибы и ошибки.
Сильно ослабило социалистическое государство, его сохранявшийся вплоть до смерти Сталина «пролетарский» характер и гибель 4‑х с половиной миллионов коммунистов в годы Великой Отечественной войны. Коммунистов настоящих, а не липовых, которые преобладали в партии в хрущевско-брежневский период. Восполнить потери можно было за счет притока новых членов партии преимущественно именно из работников производственной сферы. Это обеспечивалось бы пролетарской направленностью кадровой политики, непосредственно связанной с такой же классовой направленностью советской Конституции. Но она была уже «общенародной» и способствовала постепенному «разбавлению» партии «средними» слоями, то есть служащими и интеллигенцией, которые уже в конце 60‑х годов составляли в ней большинство. А это и стало как раз социальной основой усиливавшегося напора мелкобуржуазной стихии, «сил и традиций старого» общества, по словам Ленина, которые входили в «толщу масс», захватывая постепенно и руководящие слои советского общества.
Другая серьезная опасность для социализма по Ленину состояла в обострении классовой борьбы, принимавшей в новых условиях новые формы. Сталин правильно отмечал закономерность обострения этой борьбы по мере строительства социализма. Но он связывал ее с отчаянным сопротивлением остатков эксплуататорских классов, их сторонников и идеологов, хватающихся за любое средство, чтобы только «напакостить» социалистическому государству. Ленин оценивал эту проблему гораздо глубже и видел дальше, считая, что главная опасность исходит не от этих остатков, а от «сил и традиций старого общества», то есть пережитков частнособственнической, индивидуалистической психологии внутри самого победившего класса, и даже партийных и советских руководителей, подвергшихся ее влиянию. Таких руководителей он беспощадно вычищал из партии, снимал с руководящих постов, не позволяя им занять ключевые должности в партийно-государственном аппарате. Исторической заслугой Сталина было то, что он продолжал делать это в гораздо больших масштабах, учитывая огромный размах социалистического строительства. Не империалистическая агрессия, не враждебные внешние силы и даже не затаившиеся остатки свергнутых классов, а именно эти мелкобуржуазные перерожденцы и несут основную ответственность за развал Советского Союза и крушение социализма. Воспользовавшись ослаблением борьбы с ними в хрущевско-брежневский период, они постепенно пробирались на ключевые посты и стали задавать тон в партийной политике. Хотя субъективно и считали себя, а кое-кто и считает до сих пор приверженцами социализма, что только увеличивает их опасность для него. Как скрытые симптомы болезни создают куда более серьезную угрозу для здоровья, чем открытые. Тем более, когда заболевший искренне считает себя здоровым, а эти симптомы, когда они уже начинают проявляться открыто, кажутся ему мелкими и вполне преодолимыми без какого-либо лечения.
Более 70 процентов партийных и советских руководителей общесоюзного уровня советского периода происходили из рабоче-крестьянской среды. Но это не гарантировало им иммунитета от буржуазно-обывательского перерождения, которое и стало главной причиной развала социалистического государства. Сталин, который придерживался ленинского подхода к борьбе с таким перерождением, дал на редкость точную характеристику подобного рода руководителей. Он постоянно пытался, правда, не всегда успешно убирать их со своих высоких постов с помощью внутрипартийной демократии, то есть голосованием рядовых коммунистов. По его словам, сказанным еще на 15‑ом партийном съезде в 1927 году, такие партийные деятели желают «…плыть по течению, плавно и спокойно, без перспектив, без заглядывания в будущее, так, чтобы кругом чувствовалось праздничное и торжественное настроение, чтобы каждый день были у нас торжественные заседания, да чтобы везде были аплодисменты, и чтобы каждый из нас попадал по очереди в почётные члены всяких президиумов. Вот это безудержное желание видеть везде праздничное настроение, эта тяга к декорациям, ко всяким юбилеям, нужным и ненужным, это желание плыть, покуда плывётся… всё это и составляет… основу наших недочётов в нашем партийном быту. Гребут честно, не покладая рук, плывут плавно, отдаваясь течению, а куда их несёт, не только не знают, но даже не хотят знать. Работа без перспектив, работа без руля и без ветрил – вот к чему приводит желание плыть обязательно по течению. А результаты? Результаты ясные: сначала они обкладываются плесенью, потом они становятся серенькими, потом их засасывает тина обывательщины, а потом они превращаются в заурядных обывателей. Это и есть путь действительного перерождения».
Вот она, убийственно точная характеристика Брежнева, Суслова, Кириленко, Громыко и других видных деятелей послесталинского руководства. Одно время они «гребли честно», «не покладая рук», «гребли плавно», неплохо поработав на становление и развитие социалистического общества. Но затем стали «обкладываться плесенью», становиться серенькими и превращаться в заурядных обывателей. Им давно надо было уходить, но они все медлили и тянули. Именно эти «переродившиеся» и к тому же на глазах дряхлевшие деятели расчистили дорогу к власти бездарному управленцу и недоумку Горбачеву с его уже не скрывавшимися мелкобуржуазными убеждениями. Новоявленный «перестройщик» уже открыто гробил социализм, создавая почву для капиталистической реставрации.
В послесталинском Советском Союзе процесс этот приобрел парадоксальные формы. Коммунистическую партию возглавляли люди с чуждыми ее идеологии и политической линии убеждениями. Н.С. Хрущев был мелкобуржуазным авантюристом, склонным к троцкистским методам руководства, М.С. Горбачев – карьерным приспособленцем мелкобуржуазного, социал-демократического толка. И тот, и другой происходили, как говорится, из трудовых низов, что не помешало этим деятелям в своей политике прямо или косвенно создавать предпосылки для буржуазной реставрации, игнорируя при этом интересы простых людей. Ну разве не прав был Ленин, когда называл таких перерожденцев с партийными билетами и на высоких постах «худшими врагами» социализма и советского строя?
Принято считать, что краеугольное положение большевизма «Кадры решают все» выдвинул Сталин. На самом деле его обосновал Ленин, когда в своих последних статьях много раз подчеркивал, что у большевиков, пришедших к власти, было все для успешного строительства социалистического общества. И это в условиях отсталой страны с полуразрушенной в результате мировой и гражданской войн экономикой, в условиях, когда сам Ленин сравнивал страну со «смертельно избитым человеком». Но и в таких условиях все зависело, как он совершенно обоснованно считал, от того, какой класс и какая партия стояли у государственного руля. То есть все решали руководящие кадры, которые могли возродить или, наоборот, добить до конца страну. Которые могли обеспечить его быстрое развитие в интересах широких слоев народа или наоборот заблокировать его, ориентируясь только на узкий слой привилегированной элиты. Сталин в свойственной ему афористичной форме выразил это в кратком и четком лозунге. Кстати, его фактически повторил китайский лидер Дэн Сяопин, политика которого и поставила его страну на рельсы бурного промышленного и научно-технологического развития: «Какие руководители у руля в стране, так она и будет развиваться». Примерно так он высказался в одном из своих последних интервью. Бесспорная, очевидная для любого трезвомыслящего человека истина. Вполне применимая, кстати, и к сегодняшней буржуазной России
И.В. Сталин с соратниками у здания Совета министров СССР перед выходом на Красную площадь. На фото – М.Ф. Шкирятов, Л.П. Берия, М.А. Суслов, Г.М. Маленков, Л.М. Каганович, Н.С. Хрущев, А.И. Микоян, В.М. Молотов, Н.А. Булганин, М.Г. Первухин.
7 ноября 1952 г.
Другое важное положение ленинизма – смещении классовой по своей сути борьбы в сферу психологии и нравственности, в тонкую и сложную область человеческой души, переделать и перевоспитать которую в коммунистическом духе во много раз сложнее и труднее, чем одолеть капитализм в военном, политическом и экономической отношении. Именно идейное сопротивление капитализма – самое глубокое и мощное, и потому задача воспитания нового человека становится решающим направлением противоборства двух социально-политических систем. Добиться этого за годы советской власти не удалось в силу разных обстоятельств: тяжелейших условий социалистического строительства, сильнейшего сопротивление со стороны империалистических держав, включая агрессивные войны. Ну и, конечно, труднопреодолимого наследия прошлого, как капиталистического, так и феодального в умах и сознании людей. Это и стало главной причиной крушения советской державы и реставрации буржуазных порядков.
Недооценка опасности обостряющегося идейного противоборства как новой формы классовой борьбы отражалась и на отношении Сталина к руководящим кадрам, включая и своих близких соратников. Прекратив постоянные чистки партии и ослабив требования к своему ближайшему окружению, он невольно способствовал усилению тех самых настроений и тенденций в руководстве страны, с которыми боролся всю жизнь Ленин.
Сталин, считавший себя его учеником до самых своих последних дней, при всей своей жесткой требовательности к кадрам страдал излишней доверчивостью и терпимостью к тем, кто не обладал необходимой твердостью и стойкостью своих коммунистических убеждений, проявлял склонность к методам, несовместимыми с принципиальными большевистскими позициями и подходами. Тот же Хрущев, например, довольно долго входил в состав высшего партийного руководства, Политбюро ЦК партии, хотя по своему интеллектуальному уровню и моральным качествам явно не отвечал необходимым для такого уровня требованиям. Сам Сталин, хорошо разбиравшийся в людям, называл его «сволочью и проходимцем, на котором пробы ставить негде». Но тем не менее держал с своем близком окружении, учитывая его незаурядные организаторские качества: энергию, умение сплачивать вокруг себя людей, а также высокую исполнительскую дисциплину.
Хрущев был выходцем из рабочей среды, поднявшимся на высокий уровень с самых трудовых низов, что также импонировало Сталину, прощавшему ему троцкистское прошлое, а также низкий уровень образования и культуры и другие недостатки. Ленин, был здесь куда строже и взыскательней. Конечно, он «милел» к своим соратникам «людскою ласкою», как верно заметил Маяковский, но в политике проявлял «железобетонную» принципиальность и никогда не допустил бы пребывание в составе высшего партийного руководства деятеля, явно недостойного такого уровня. Конечно, он терпел пребывание в нем даже таких «небольшевистских» политиков, как Троцкий, Зиновьев и Каменев, но это все-таки были крупные политические фигуры, за которыми стояли весьма влиятельные в партии группы их сторонников. С ними приходилось считаться, перетягивая одновременно на свою сторону. Но это был временный союз, отход этих деятелей от генеральной линии партии был неизбежен, и партия неизбежно должна была отмежеваться от них, все понимали это. Хрущев же был фигурой куда более мелкого плана, за ним не стояли никакие сколько-нибудь влиятельные группы. При Ленине, хорошо понимавшем опасность мелкобуржуазного влияния в условиях обострения классовой борьбы, смещения ее центра тяжести в идейно-нравственную сферу, Хрущев в силу своего теоретического, да и просто образовательного невежества никогда не сумел бы надолго обосноваться в высшем партийном руководстве, даже несмотря на свое «пролетарское» происхождения, которое, впрочем, некоторые историки подвергают сомнению.
Ленин лучше кого-либо знал царскую, помещичье-буржуазную Россию. Но он и лучше всех видел опасности, которые подстерегают новый строй, установленный в результате социалистической революции. Самыми главными из них в первые годы советской власти, что он постоянно подчеркивал в своих статьях и выступлениях, были взяточничество и бюрократизм, особенно в форме «комчванства», проявлявшиеся в рядах пришедшей к власти коммунистической партии. Ленин, а затем Сталин боролись с этими «вражескими» веяниями беспощадно. И если «взятки», то есть коррупцию, удалось, особенно в первые десятилетия советской власти свести к малозаметной величине, то бюрократизм в послесталинский период разросся до крайне опасных масштабов, превратившись в серьезный тормоз развития социалистического общества. Ну а коррупция, стала главным злом, парализовавшим работу аппарата управления, уже в сегодняшней, капиталистической России. Хотя и бюрократизм здесь увеличился в геометрической прогрессии по сравнению даже с самыми «застойными» брежневскими временами. Современные российские управленцы, начиная с самого высокого уровня, умудрились взять все самое худшее как от социалистических так и капиталистических порядков, «заморозив», по сути, в последние два десятилетия развитие страны.
Ленин увидел все недостатки, ограничения и тормоза управленческой системы в социалистической России уже в первые годы ее существования, четко определив ориентиры и критерии ее эффективной работы. «Машина советской администрации, – не уставал повторять он, – должна работать аккуратно, честно, быстро. От ее расхлябанности не только страдают интересы частных лиц, но и все дело управления принимает характер мнимый, призрачный». Главным средством этого Ленин считал не реорганизации и перестройки, чем увлекались бездарные управленцы, проникшие в государственный аппарат, а подбор кадров и проверку исполнения. Сталин как раз много и упорно работал в этом направлении, добившись к концу 40‑х годов самой высокой в мире эффективности работы государственного аппарата.
Ленин начал бороться и с другой опасностью, ослаблявшей социализм, точнее его систему управления. В силу специфики самой этой системы эффективность ее работы напрямую зависит от реалистичности, объективности оценки состояния самого объекта управления. Если во главе этой системы, тем более на государственном уровне, находятся люди, поставившие своей целью быстрое развитие своей страны и выход ее на самые передовые экономические рубежи, они заинтересованы именно в такой реалистической оценке. И наоборот, когда они приходят к власти с чисто амбициозными целями или при поддержке влиятельных как в экономике, так и политических кругах групп, преследующих свои особые интересы, такая заинтересованность резко ослабевает. На первое место выходит забота не о благе страны, а о том, чтобы как можно больше сохранить себя, собственное благополучие и поддержку стоящих у него за спиной влиятельных групп. Буржуазные политики, включая и нынешних российских, как раз и принадлежат к этой категории. Исключений, когда они все-таки заботятся о национальных интересах своей страны, по мере деградации самой капиталистической системы становится все меньше.
При всей своей коммунистической убежденности и возвышенности стремлений Ленин, как, впрочем, и Сталин, был строгим реалистом в оценке ситуации, он не допускал никакого розового приукрашивания ее, даже если это прикрывалось необходимостью пропаганды достижений нового социалистического строя. Когда один из чиновников Государственного банка, стал расписывать его успехи, Ленин прервал его, заявив, что не видит успехов в том, что Госбанк переложил деньги из одного государственного кармана в другой. А молодому угодливому чиновнику, явно рассчитывавшему на похвалу, посоветовал трезво оценивать ситуацию, чтобы не «погибнуть во цвете лет в тине казенного вранья». Сталин также быстро ставил на место аллилуйщиков «нового социалистического строя», без промедления убирая их с высоких постов, когда они продолжали хвалиться тем, чего не было на самом деле. И разве не прав был Ленин, оценивший «казенное вранье», – более 100 лет назад! – как угрозу эффективному государственному управлению? Именно это вранье и стало одной из причин «заморозки» экономического и научно-технического развития нынешней России в течение последних десятилетий. На фоне стремительного движения вперед социалистического Китая все это выглядит, мягко говоря, суровым приговором кремлевскому руководству, которое продолжает тешить себя иллюзиями относительного благополучия и оптимистическими оценками ближайших перспектив. Хотя куда более быстрый рост большинства других капиталистических стран, если взять многолетнюю тенденцию, а не конъюнктурные улучшения, стал уже реально угрожать суверенитету и безопасности российского государства.
Вообще, 54‑й том ПСС В.И. Ленина, где помещены письма, записки, инструкции и другие материалы, касающиеся вопросов управления страной – это настоящее учебное пособие для тех, кто стремится добиться высокой эффективности работы государственного аппарата в интересах широких слоев трудового народа. Ленинский гений высветил тогда все основные проблемы этого управления и четко указал пути и средства их решения. Впрочем, это отдельная тема. Здесь уместно лишь процитировать убийственно точное высказывание Ленина, касающееся опасности «казенного вранья», которым начинают упиваться руководители высшего звена: «Нет ничего пошлее самодовольного оптимизма». Ленин резок в этой своей формулировке, но эта резкость полностью оправдана. Действительно, этот «самодовольный оптимизм» действует разлагающе, то есть «пошлым» образом как на того, кто его проявляет, стоя на самой высокой трибуне, так и на тех, кто воспринимает «казенное вранье» всерьез. Вместо реальной трудной и долгой работы по решению все обостряющихся проблем, такой руководитель расхолаживает себя и других, как своих подчиненных, так и свой народ оторванными от жизни розовыми иллюзиями. Что же удивляться результатам развития нашей страны, достигнутым при нынешнем руководстве…
Ну а теперь о ленинской внешней политике, подходы и принципы которой стали еще более актуальными в наши дни.
Ленин признавал необходимость мирного сосуществования, то есть контактов, взаимодействия и даже временных соглашений с капиталистическими странами. Первое в мире социалистическое государство функционировало во враждебном окружении и не могло в тех условиях «улететь на Луну». Но цель всех этих контактов и соглашений – укрепление позиций социализма в той борьбе, которую он ведет с мировым капиталом. По Ленину капитализм и социализм как в области внутренней, так и внешней политики по своей сути непримиримы, «генетический» антагонизм между ними непреодолим, он может завершиться для каждой из противоборствующих сторон либо победой, либо поражением, другого просто быть не может. Отсюда неизбежно следует невозможность и иллюзорность сколько-нибудь долгосрочного и крупномасштабного соглашений между ними. В мировом капиталистическом разделении труда России определена роль сырьевого придатка развитых стран, «партнерство» с ними может быть лишь партнерством всадника и лошади.
Тезисы «от конфронтации к сотрудничеству», от «эры противоборства к эре переговоров» разрывают с ленинским подходом, являясь, по сути, рецидивом мелкобуржуазного социал-демократизма. Но они стали одним из основных направлений внешней политики еще в брежневский период. Первое проявление такого курса – это так называемые Хельсинские соглашения 1975 года, до сих пор расхваливаемые как выдающееся достижение советской внешней политики. Ссылаются на то, что они зафиксировали незыблемость сложившихся тогда государственных границ в Европе. Но это можно было сделать, и реально уже было сделано в рамках двусторонних отношений с конкретными странами. Это намного прочней крупномасштабных и долгосрочных политических конструкций, которые Запад в любой момент может, руководствуясь своими текущими выгодами, разрушить, что фактически и произошло. Но главное в том, что тогдашнее советское руководство одобрило так называемую 3‑ю корзину Хельсинского Акта, согласившись со стандартным набором «прав и свобод» в их буржуазной интерпретации, который потом активно использовался в идеологической борьбе против Советского Союза. Ну а если взять более широкий аспект, тогдашнее руководство страны добровольно в силу начавшегося мелкобуржуазного перерождения ограничило влияние «мягкой силы» социализма на ход международных дел, которая в тот период имела немалое значение в противоборстве двух полярных систем. Прежде всего, конечно же, в странах Азии, Африки и Латинской Америки, где советское государство пользовалось немалым авторитетом. Последствия резкого ослабления его позиций в этих странах ощущаются и до сих пор.
Внешняя политика есть продолжение внутренней. Ленин не раз повторял эту азбучную истину, которая в полной мере относится и к нынешней России. На ее внешней политике сказывается, во-первых, зависимость от правящих олигархических группировок, которые тесно связаны с капиталистическим Западом. Отсюда непоследовательность, нерешительность, двойственность путинского руководства в международных делах и привычная для него тактика «шаг вперед, два шага назад». Взяли Крым, но побоялись создания Новороссии, хотя и объявили об этом на весь мир. Продекларировали, что в русской тайге, должен быть один хозяин – медведь, а допустили к урегулированию украинской ситуации чуждых тайге других хищных зверей – Германию и Францию, то есть заведомо тех, кто поддерживал бандеровский режим и занимал враждебную России позицию. И даже сейчас, когда Запад развернул против России тотальную войну, – одних только санкций введено более семнадцати с половиной тысяч – эта двойственность, сохраняется. Сказывается сильное давление со стороны олигархических группировок, пытающихся восстановить свои связи с западным капиталом и мировым рынком даже за счет неоправданных уступок с российской стороны. Это проявляется и на ходе военной операции на Украине, размах боевых действий в которой, а, значит, и приближение победы, искусственно ограничивается российскими политическими верхами; и в продолжении торговли и экономических связей с враждебными государствами и силами; и, наконец, в постоянно повторяемой готовности к мирным переговорам с Западом и даже бандеровским режимом. При всем том, что они многократно доказали, что не будут соблюдать даже подписанных соглашения и договоренностей, если сочтут их для себя невыгодными. Словом, восьми лет, когда российское руководство, по словам В. Путина, «водили за нос», западным партнерам было мало. Кремлевские политики готовы, чтобы их обманули в очередной раз, поскольку стоящие у них за спиной олигархические группировки меньше всего волнует судьба страны, а больше всего возврат своих «замороженных» активов, того, пускай подчиненного, но все-таки выгодного для них места в мировом капиталистическом разделении труда.
И здесь невольно вспоминаются слова Ленина о том, что тот, кто не решил общей проблемы, будет постоянно натыкаться на частные вопросы и увязнет в них. Нынешняя российская дипломатия, похоже, постоянно увязает в них. Решить жизненно важную для безопасности нашей страны проблему Украины можно лишь свержением там нацистского режима, пользующегося поддержкой Запада, и недопущения его вмешательства в дела единого русского мира. Все это можно было сделать еще в 2014 году поддержкой, в том числе военной Донецкой и Луганской народных республик, а также созданием Новороссии из восьми русскоязычных областей Юго-Востока, обеспечивающих 80 % экономического потенциала Украины. Тем более что о возможности такого создания было заявлено с самой высокой трибуны. Увы, увязли в частностях, поверили лживым обещаниям западных «партнеров» и «союзников» соблюдать подписанные ими Минские договоренности. Не решив же этой общей проблемы, российская политика так и будет пробуксовывать в решении стоящих перед страной проблем.
И еще один ленинский завет, не утративший значения в наши дни – твердость и смелость в отстаивании своих интересов даже в самой тяжелой и кажущейся безвыходной обстановке. Ленин даже в условиях разрушенной мировой и гражданской войнами страны, страны, по его словам, похожей «на смертельно избитого человека» давал твердый отпор попыткам повлиять на внутреннюю и внешнюю политику молодого социалистического государства. Еще в те годы он писал об «идиотизме американских сенаторов», пытавшихся навязать молодому советскому государства свои представления и порядки. И даже предлагал направить наркома иностранных дел Чичерина на срочное лечение, когда тот предложил уступить американцам в обмен на их финансовую помощь. Решимость и твердость большевистского руководства отбивала охоту и желание империалистических кругов навязывать ему свою волю. Когда они отсутствуют, Запад, чувствуя податливость и слабину, наоборот будет лезть во внутренние дела страны, шантажировать ее, вводить, все новые и новые санкции.
И последнее, относящееся уже к перспективам нашего развития. Ленин как-то сказал, что, когда народ позволяет себя обмануть, увлечь на неправильный путь, нужно много десятилетий, чтобы он прозрел и пошел наконец за теми, кто отстаивает его жизненные интересы. К этому все идет, прозрение неизбежно. Настоящая борьба за возрождение великого социалистического государства еще впереди.