— Может, то свечение сожгло все средства связи?
— Это была радиация и мусор, — устало возразил мне Михаил, — а если на Земле в один момент выключили электричество, мы увидели бы Землю? Может, просто проблемы со светом, типа мощный выброс солнечной энергии, энергосистемы стран не выдержали. Сейчас идут ремонтные работы, скоро все восстановят.
Теория показалась разумной, ведь и раньше были солнечные вспышки, выводившие из строя энергосистемы целых стран. Тогда и феномен со свечением понятен, это был поток остаточной плазмы.
Больше мы не разговаривали, медленно текло время. До окончания витка вокруг Земли оставалось двадцать минут, когда мне в голову пришла мысль, от которой я чуть не подпрыгнул:
— Никуда Земля не исчезла, мы летим в темноте, потому что Земля прикрывает от нас свет Солнца! Наверное, на планете объявили час экономии электричества или там глобальный сбой, — я цеплялся за любую соломинку.
— Молоток!
Михаил даже сделал два кувырка, но, не рассчитав, коснулся переборки. Теперь становилось понятно — катаклизм в космосе вызвал нарушение электроснабжения, потому и связи тоже нет.
Станция нырнула в солнечный свет, вырывая из наших глоток радостный крик: внизу под нами синела наша родная планета. Сейчас мы пролетали над Европой, пересекая Средиземное море, следом — очередь Африки, и я увижу любимые пирамиды, далее мы пролетим весь африканский континент, издали задевая Антарктиду, через виток — над Москвой, Кавказскими горами, и так далее, смещаясь с каждым витком.
Средиземное море кончилось, отчетливо виден Нил, ищу взглядом пирамиды. Не найдя, приникаю к окуляру камеры, используя зум, вижу цепь гор Алжира, вижу два крупных рукава Нила при максимальном разрешении камеры, но пирамид нет. Их просто нет!
«Это просто нервы и усталость, замылился глаз», — делаю прицельные снимки Нила, снимки Египта в разных секторах.
Сейчас отправлю изображение и там, с хорошей визуализацией, спокойно налюбуюсь на это чудо человеческих рук. Проходя к своему рабочему месту, вижу, что Михаил пытается связаться с ЦУПом. Потеряв терпение, он вызывает Хьюстон, затем космодром Куру… В ответ — тишина, нарушаемая радиационными всполохами в космосе.
Вывожу фотографии на экран, листаю, но пирамид упорно не нахожу. Снова звать Михаила не хочется, хватит его подколов после того, как оказалось, что я развел панику, решив, что Земля исчезла. Возвращаюсь в купол: МКС над юго-восточными берегами Африки, виден Мадагаскар.
— Не может быть, чтобы так долго не было связи, — это Михаил, он то ли задает вопрос, то ли констатирует? — Не нравится мне все это.
— Ничего больше странного не заметил? — я колеблюсь недолго, отодвигаясь в сторону, освобождаю экран: — Это Египет, вот Нил, хотел увидеть пирамиды, мне не удалось, сделал фотографии в максимальном разрешении, смотри сам, — поднимаюсь со стола.
Михаил садится и, прикасаясь к сенсорному экрану, перелистывает. Перелистывает второй и третий раз, оборачивается ко мне с глупым выражением лица:
— Где пирамиды, Макс?!
Глава 2. Стадии принятия неизбежного
Шок, связанный с моментом, когда мы не увидели ночную Землю в огнях, перешел в стадию отрицания практически сразу, когда фотографиях, сделанных при максимальном разрешении, не оказалось египетских пирамид, этих гигантских построек, видимых из космоса невооруженным взглядом.
— Этого не может быть, ты просто взял не ту область, — Михаил был раздражен, это было понятно, но упрекать в том, что я не могу понять, что именно я фотографирую, было глупо.
Тем не менее не желая обострять и без того напряженную обстановку, я произнес примирительно:
— Может быть, я действительно ошибся. Повторим на следующем витке с боковым упреждением, а через пару витков мы сможем сфотографировать Великую Китайскую Стену, если связь к этому времени не восстановится.
Я снова снял показания с американского, российского и японского оборудования, центр управления которыми находился в соответствующих модулях. В очередной раз мы пересекли границу тени и снова Земли не было видно, хотя звездная карта была видна прекрасно. Я дважды пробовал вызвать ЦУП на связь, вызывал и Хьюстон, и Куру: лишь тишина, изредка нарушаемая радиоактивным фоном космоса, была ответом. Когда МКС снова пролетал над освещенной территорией планеты, Михаил сам делал фото, сам выводил их на экран, надеясь увидеть пирамиды.
— Угол съемок слишком тупой, искривление световых лучей могут наложить искажения, поэтому мы ничего не видим, — подытожил он, убедившись, что искомых объектов на фотографиях нет.
Мы решили поесть, на моих часах, настроенных по московскому времени, был полдень.
В космос нельзя взять пищу в привычной нам упаковке: туда берут, как правило, сублимированные продукты. Перед сублимацией приготовленные блюда замораживают при помощи жидкого азота, разделяют на порции и извлекают лишний лёд. Такую еду упаковывают в специальные вакуумные пакеты. Даже суп сохраняют только в порошкообразном виде. К такой еде со временем привыкаешь, но периодически хотелось жиденького супа или борща. На космической станции все продумано так, чтобы мусора было как можно меньше, но его все равно слишеом много. Мы собирали его в плотные герметические мешки, утрамбовывали его по мере возможности и хранили в модулях, недалеко от стыковочных шлюзов. Когда грузовой корабль «Прогресс» доставлял грузы и питание на МКС, мусор переносился в грузовой корабль, который после отстыковки отправлялся на планету, где и сгорал в плотных слоях атмосферы.
Второй месяц мы на станции, сменив американскую пару астронавтов. Через сорок дней нам на смену должен был прилететь интернациональный состав из четырех человек: двое россиян, француз и японец. Вместе с ними будет доставлен запас полезного груза и питания. С учетом того, что грузовых кораблей пока не планировалось, к концу их миссии мусором будут заставлены практически все модули.
Но эта была их проблема, а не наша, нас в данный момент интересовало отсутствие связи, если пирамиды мы могли просто не увидеть, то связь отсутствовала больше четырех часов.
В любом центре управления полетами есть несколько резервных систем электропитания, резервный и вспомогательные, дублирующие и сверхнадежные. Я снова попробовал вызвать ЦУП с нулевым результатом. После трех витков станции вокруг планеты мы вышли на широту и долготу Китая. Дважды делая виток, отщелкали не менее ста фотографий, но Великой Китайской Стены на них не обнаружили. Зная координаты крупных городов, делали фотографии над крупными городами, пока летели на освещенной стороне. Городские застройки мегаполисов четко выделяются на земном ландшафте. Конечно отдельных зданий не разглядеть, но ни на одной фотографии не было намека на деятельность человека: ни городов, ни пирамид, ни Великой Китайской Стены! Проанализировав все фотографии, мы упали духом. Ситуация не поддавалась логическому объяснению: под нами крутится голубой шарик, именуемый нами домом, но выглядел он чужим.
— Слушай, Михаил, а может, это не наша Земля? Ведь существует теория параллельных Вселенных?
— Х..ню не неси, — Михаил переходил в стадию гнева, неизбежно следующую после отрицания, я все еще находился в стадии отрицания. Он внезапно оживился и спросил: — Любитель фотографировать, ты несколько дней назад или еще раньше снимал пирамиды, Стену и прочие хрени?
— Снимал и не раз, пожалуй, даже много раз, — я ответил, не понимая вопроса.
— Вот сейчас и посмотрим, видно ли всю эту хренотень на фотографиях раньше! — он легкими касаниями экрана открыл архив и начал просматривать фотографии, отснятые днями ранее: через пару минут отсортировав их по координатам, повернул экран так, чтобы и я мог хорошо видеть.
И я увидел, увидел полуромбики пирамид, размерами не больше спичечного коробка, снятые под разными ракурсами. Где-то видна одна, а где-то и пара пирамид. Китайская Стена также обнаружилась, виднеющаяся еле заметной змейкой.
Только сейчас я обратил внимание, что нет интернета — озабоченный фокусами со связью и отсутствием знакомого ландшафта, не пробовал войти в интернет раньше.
— Михаил, интернета нет!
Если связь могла пропасть по технической причине, то спутники вращались на орбите, не могло же их вывести из строя? Все оборудование на МКС не пострадало и функционировало в штатном режиме.
— Макс, какие мысли приходят тебе в голову? — он успокоился и хотел проанализировать.
Я вспомнил «Машину времени» Герберта Уэльса и выдал первое, что показалось логичным:
— Мы или в будущем, через огромное время видим Землю без следов человечества, либо мы в прошлом, еще до признаков цивилизации. Есть еще вариант, что это параллельная Вселенная и мы видим двойник нашей планеты.
На этот раз Михаил не стал стебаться и, немного подумав, уверенно сказал:
— Мы в будущем. Человечество, скорее всего, давно покинуло Землю, наверное, из-за климата. Мы уже жили при критических нормах углекислого газа в воздухе, каким-то образом мы перенеслись на сотни, тысячи или десятки тысяч лет вперед. А наши потомки сейчас, вероятнее всего, живут на Кеплере или на Проксиме Центавра, в зависимости от уровня прогресса, когда они были вынуждены покинуть Землю.
— Михаил, а может, мы в прошлом?
— Время нельзя повернуть вспять, если скачок во времени и был, то только вперед.
— А параллельная Вселенная?
— Еще Хокинг доказал, что если бы они существовали, то нельзя попасть из одной в другую. Именно такая невозможность и могла допускать само такое существование.
Его объяснение было мне непонятно, но выглядело логичным. Таким образом получалось, что мы все же сделали скачок во времени. Но меня смущало, что вообще не осталось ни единого следа пребывания человечества на Земле: ни от пирамид, ни от Великой Стены, ни от мегаполисов.
— Михаил, то свечение, через которое мы пролетели, ведь после него все изменилось?
— Мне на ум приходит единственное логическое объяснение, что это была «кротовая нора», — Михаил подлетел ко мне, продолжая мысль: — Это, конечно, теория, но существование таких «кротовых нор» впервые было озвучено еще очень давно. И, согласно авторитетным ученым, именно такие «червоточины» позволяют путешествовать в пространстве и времени.