Дозорная Башня находилась на длинном выступе, этаком скальном языке, нависающем над азурической пропастью. Она напоминала Монолит, увеличенный как минимум в пару раз. Заостренная спиральная игла, тонкая и длинная, чья форма могла показаться игрой стихий. Основным материалом послужил антрацитовый кристалл Черной Луны, и лишь тусклые металлические кольца, похожие на зубцы короны, напоминали, что тут потрудились человеческие руки.
Зловещий вид, но очень удачное расположение — позволяет на большом протяжении наблюдать за обоими краями Разлома, отслеживать движение в его глубинах и одновременно труднодоступное для врага, рискнувшего атаковать форпост. Согласно хроникам наших предшественников, для Моро Ши она стала настоящей костью в горле и была взята штурмом единственный раз — во время Прорыва, погубившего Первый Легион. Инки несли тут круглосуточную стражу, предупреждая о азурических штормах и появлении врагов. Когда-то здесь началась Осада — занявшая годы грандиозная операция по картографированию и изучению экстрамерных нор Черной Луны, поиску ключика к ее уязвимости. И именно там нам предстояло довести дело до логического завершения.
Наши разведчики уже обследовали Дозорную Башню. По строению и планировке она тоже была подобна Монолиту — основой наверняка послужили старые проекты Прометея. Но — когитор-комендант и транслокаторы не работали, оборудование оказалось выведено из строя, а во внутренних экстрамерностях царил настоящий разгром. Там разыгрался один из первых актов той драмы, которая закончилась эвакуацией уцелевших Одержимых на Землю. Страшные следы резни, жуткие останки Инков вперемешку с трупами Моро и Бина Ши, которые тоже проникли внутрь аванпоста. Я был даже рад, что штурмовые группы проделали всю грязную работу самостоятельно, оставив нам лишь выводы.
А выводы были любопытными.
Во-первых, Инков Первого Легиона, погибших здесь, можно было разделить на две больших группы. Многие, в основном на внешних рубежах явно пали в бою с азурическими тварями, их останки частично сохранились. А вот некоторых, опознанных только по фрагментам экипировки, постигла та же участь, что и экипаж “Ронсеваля”. От них уцелели лишь старые кидо и неисправное оружие, разбросанные в таких местах, куда они явно отступили для обороны, заблокировав внутренний периметр. Судя по незначительности находок, впоследствии Доспехи и азур-артефакты павших собрал кто-то очень рачительный, не оставив почти ничего ценного. То же самое касалось оборудования, хотя невозможно было определить, что испорчено проникшими в Башню Моро Ши, а что демонтировано и вывезено намеренно. Ретрансляционный комплекс умер от необратимых А-изменений, все архивы данных исчезли бесследно. Словом, та же картина, что и в Кратере — нас давным-давно опередили.
Во-вторых, на наблюдательном посту нашелся древний световой маяк, подключенный к автономной энергоячейке. Он явно использовался для подачи сигналов — тех самых, о которых говорил Трактор в своей последней голограммы. А возле него разведчики обнаружили куски “Бореев” и “Гермесов”, принадлежащих звену Старка и несомненные следы недавней схватки. Сама площадка наблюдательного поста — верхний зубец металлической короны выглядела идеальным местом для проникновения в Дозорную Башню с воздуха. Логично было предположить, что вингеры “Грозы” побывали здесь, но что произошло с ними дальше? С кем они столкнулись, кто оставил опаленные рубцы и свежие выбоины на стенах, кто разодрал в клочья прочнейший Доспех класса “альфа-плюс”?! Как существо или группа существ, устроившая здесь засаду, смогла мгновенно нейтрализовать шестерку вингеров? Найденные фрагменты выглядели нехорошо, разорванные и помятые неведомой силой. На них нашлась ДНК пропавших Инков и кое-что еще…
— Тьма! — резко отшатнулась Мора, снова призванная мной, — Вы что, ничего не видите?
Да, то, что погубило Инков, было инфицированным, мельчайшие частички Тьмы усеивали куски брони. Ксеноцит представляли опасность даже сейчас, однако я приказал не уничтожать следы — они могли помочь разобраться в судьбе пропавших Инкарнаторов.
— Мы не ослепли, Мора, — спокойно ответил я, не обращая внимание на насмешливое фырканье Арахны, — Ты больше всех нас разбираешься в Тьме. Что скажешь?
— Печать Тьмы, — сухо произнесла Заклинательница, обходя кругом зараженное место. В ее руке засветился и исчез длинный кроваво-алый коготь, ранее принадлежащий Коту — знак ее миссии и моего глубочайшего доверия. — Ее нужно сжечь, а не рассматривать!
— Кстати, согласна, — в субвокале прозвучал голос Арахны, — Грэй, изучение нам мало что даст, между видами ксеноцита практически нет…
— Есть! Это не Нергал и не Умбра, — перебила ее Мора, — Разве ты не чуешь, Одержимая? Это печать Примы, первородной Тьмы. Она смотрит на нас, как мы — на нее. Сожгите ее немедленно!
Я вздрогнул. “Прима”, настоящая кровь Шарда. Невоспроизводимый, корневой субстрат ксеноцита, который встречался только у эффекторов Черной Луны. Именно за ним охотился Сумрак, именно на основе Примы была создана Умбра.
— Значит, тут был эффектор, — проронил я, — Верно?
— Не знаю, кто тут был, но Старку и его людям не повезло, — процедила Заклинательница, — Их схватили… инфицировали… и, возможно, допрашивали. Их больше нет среди живых. Теперь Тьма знает о нас все!
Я поморщился — параноидальная подозрительность и экзальтированная ненависть Моры порядком раздражали, но их стоило потерпеть, чтобы получить результат.
— Ты можешь посмотреть, что здесь произошло? Как тогда, у “Экстерменацио”? — озвучил я основную цель ее приглашения, — Нам нужно знать точно!
— Я попробую, — сказала Мора, оглядев наблюдательный пост, — Здесь есть старые тени…
Она плавно повела рукой, сделав несколько шагов и заставив тени на стенах неестественно двигаться. Они как будто заколебались, сползая в разные стороны. Я ощутил, как шевельнулся и задрожал никс, пронизанный импульсом Заклинательницы. И тут же понял, что у нее ничего не вышло.
— Они не говорят… не показывают… — процедила Мора.
— Почему?
— Не знаю. Может, я слаба, а они стары. А может, ослеплены или испуганы. Или им запретили…
— Ты говоришь о тенях, как о живых существах. Как можно им запретить?
— Никс не живой, но он все помнит, — ответила Мора раздраженно, — Ты не поймешь. Здесь тени не хотят говорить! Запретить им… может тот, кто имеет власть над никсом.
— То есть, другой тенеход, — сказал я уверенно, — Ты говоришь о Сумраке?
— Я видела его тень в Кратере, — прошипела Мора, — Он самый старый из нас. Он обучал нас, он ходил среди теней, когда мы еще не родились. Страшно представить, какую силу он набрал, если остался на Черной Луне!
Я знал настоящее имя и происхождение Сумрака — Рэй Мартинес, участник глобального проекта бессмертных, создатель брахма-частиц, а позднее и Умбры, отец Авроры, одной из эмиссаров Звезды. Он был соратником Прометея, старшим хранителем Куба и при этом не принадлежал к системе Стеллара. Один из первых Инков, фигура едва ли не серьезнее гранд-координатора и при этом всегда находящаяся в тени. Почему так? Возможно, именно Сумрак, а вовсе не Прометей, был главным организатором оппозиции Звезде, но старался действовать, не привлекая к себе внимания? Мало, слишком мало информации!
— Ты думаешь, он был здесь?
— Не знаю. Не спрашивай. Замолчать тени могут заставить многие. Если Инки умеют говорить с никсом, почему ты отказываешь в этом другим?
Я не совсем понял, о чем она, Сумрак не выходил из головы, и задал следующий вопрос:
— Если Сумрак был самым старым из Заклинателей Теней, почему сама “Теория Теней” называется “ теория Рашидова-Шварца”?
— Откуда мне знать? Меня никогда не интересовала теория, — холодно ответила Мора, — Можешь расспросить у самой Луизы Шварц, если так интересно. Она ведь теперь с нами!
Я ощутил, что при этих словах в субвокале беспокойно шевельнулась пси-аура Цирцеи — она тоже присутствовала в Дозорной Башне, а когда повернул голову, Мора уже исчезла, вновь шагнув в тень. Видимо посчитала свою миссию исполненной и возвратилась к охране Ядра Стеллара — что ж, вовремя, саркофаг как раз находился на узловой станции в пяти милях отсюда.
Больше мы не обнаружили ничего важного. Подразделения Инков во главе с Гелиос заняли и начали расчищать Башню, а основные силы Первого Легиона продолжали прибывать и скапливаться на плацдарме вокруг лифтовых механизмов, установленных на самом краю Разлома. Из-за особенностей рельефа сам спуск к Буру находился в нескольких милях от самого аванпоста, как бы у основания скального языка, и представлял собой крайне примитивную, но практически безотказную систему цепей и тросов, связывающих несколько грузовых платформ. В условиях отсутствия атмосферы и нестабильной гравитации Черной Луны требовалась лишь компенсировать ускорение свободного падения при спуске и задать начальный импульс при подъеме, что позволяло одному вингеру спокойно приводить в действие подъемник.
Выглядела система жутковато, особенно на фоне азурической пропасти, однако Одержимые (и хроники Первого Легиона) утверждали, что за сотни спусков в Разлом механизм полностью оправдал свою надежность.
Размеры и вид деталей внушали благоговейное уважение — для изготовления простейших конструкций явно использовали сверхпрочные материалы. Не знаю, кто придумал и воплотил в жизнь, но они проделали титаническую работу, позволившую опускать на огромную глубину тяжелую технику, грузы и большие группы Инкарнаторов. На пути к Буру имелось несколько пересадочных станций, и там уже находились наши первые группы, проверяя исправность механизмов и безопасность пути. Кастор непрерывно держал с ними связь, и он же после осмотра Дозорной Башни и лифтовых механизмов заявил:
— Знаешь, Грэй, мне абсолютно не нравится эта затея!
— Что именно тебе не нравится?
— Мы действуем слишком прямолинейно. Предсказуемо. Если предположить, что Мора права и эффектор смог каким-то образом получить инфу от команды Старка, то… — Кастор, как всегда, говорил спокойно, — Моро Ши знают о Ядре и цели нашего пути. Это означает, что маршрут им тоже известен.