По лицу Елены скользнула ласковая тень улыбки.
– Она сделала ошибку в слове «дражайшему», но я не стала исправлять. Мы вдвоём побежали в сад. Была гроза, лил дождь, а дорожки в саду совсем заросли, но нас это не остановило. Ведь родителей больше некому было помянуть. Мы добрались до клумбы с розами, которые очень любила матушка, и я повязала ленту на самый крепкий стебель. Склонив головы, мы постояли там немного, а затем взялись за руки и пошли навстречу своей судьбе и мадам Гаст.
Теперь под глазами у Елены залегли тёмные круги, которых не было прежде.
– Куда она вас отвезла? – спросил Купер.
– Сперва она отругала нас за мокрую одежду и назвала пропащими душами. Потом втолкнула в экипаж, и мы направились сюда, к этой пристани. – Елена указала рукой налево, как будто наблюдала занятную уличную сценку. – Вон там мы стояли и смотрели, как она дала мешочек с деньгами какому-то высокому неряшливо одетому человеку. Довольно кивнув, она сказала: «Идите с ним. Теперь он о вас позаботится».
– Как-то не очень по-христиански, – заметил Купер.
– Это был первый, но не последний раз, когда меня удивил поступок вроде бы верующего человека… Наш корабль отплыл через час, прямо навстречу шторму. – Елена указала пальцем на горизонт. Там незамедлительно выросла свинцовая туча, пронизанная белыми нитями молний. – Мы так и не узнали, куда должны были приплыть, потому что утонули у самого выхода из гавани. Слишком далеко от берега, чтобы спастись. Нас не оплакивала ни единая живая душа. Мы просто исчезли, всеми позабытые. Вот так мы и попали сюда, в Промежутье. Странное место: ни на этом свете, ни на том. – Елена тоскливо поглядела на золочёные ворота.
Купер проследил за её взглядом.
– А тот свет… он там, за воротами?
Она медленно кивнула.
– Иногда оттуда доносятся голоса наших родителей. Я их слышу, но они меня – нет.
– Что они говорят?
– Не могу разобрать слова. Иногда слышно смех, как будто у них там праздник. Иногда просто веет теплом. Но ворота заперты. Они всё время стоят здесь, а мы смотрим и мучаемся. Я не вижу их только в мире живых. Вернувшись, я каждый раз дёргаю за ручку. Всё надеюсь: может, мы заслужили право войти? Но… – Она махнула рукой.
– А что случилось с твоей сестрой?
– Тоже застряла в Промежутье.
– Где? – Купер повертел головой, всматриваясь в толпу.
– Она… сейчас в мире живых. На задании, как и я.
– На задании. Ты про это писала в письме. Что у вас за задания?
Елена тяжело вздохнула и помотала головой. Видимо, Купер опять спросил лишнее. Он решил зайти с другой стороны.
– А сколько вас здесь? В Промежутье?
– Только мы вдвоём.
– А как же все эти люди? – он указал на проходящих матросов.
– Это просто отзвуки моих воспоминаний, – сказала Елена и небрежно махнула рукой в сторону ближайшего прохожего. Он тут же превратился в кучу ломких сухих листьев, которые унёс порыв ветра.
– Но ведь при крушении поездов вот эта эмблема была на одежде у какого-то мальчика. – Купер указал на золотой герб с вороном.
Причал исчез ещё быстрей, чем появился, моргнув на прощание, как несколько дней назад моргал Еленин дом. Несколько дней назад? Куперу казалось, что прошли годы. Когда всё вокруг обрело чёткие контуры, он снова сидел за столом посреди равнины. Об их визите на пристань напоминала только зловещая грозовая туча, по-прежнему висевшая над горизонтом. Она сгустилась до полной черноты и теперь медленно двигалась к ним. На столе стояли две чашки с изящными расписными блюдцами. От свежезаваренного чая шёл душистый пар. Елены нигде не было. Вместо неё напротив Купера теперь сидел мальчик-подросток в чистенькой школьной форме и старомодной кепке.
Купер вытаращил глаза и схватился обеими руками за край стола. Это что, ещё один «отзвук воспоминаний»?
– Э-э-э… привет? – сказал он.
Мальчик колыхнулся и преобразился. На его месте возникла Елена с чашкой в руках.
– К-как?
– И я, и моя сестра можем явиться в любом виде и образе, Купер. Как тот жёлтый дом. – Она отхлебнула чаю.
– А сделай так ещё!
Елену, кажется, рассмешил восторг Купера. Она выполнила просьбу и приняла такой облик, что у мальчика отвисла челюсть. Он торопливо прикрыл рот рукой.
– Ну, как тебе? – спросило новое явление.
Голос, улыбка, одежда – всё было до того похоже, что Купер как будто смотрелся в зеркало. Вот только отражение двигалось само по себе.
– Ух! – выдохнул Купер. – Это не смешно. Давай обратно!
Елена, смеясь, вернула себе прежний вид.
– А знаешь, мне ещё никогда не удавалось вот так похвастаться перед кем-то из живых.
– Пожалуйста, не делай так больше, – наконец выговорил Купер.
– Ты сам просил, – пожала плечами девочка.
– Ну это уж как-то совсем жутко.
– Наверное. Давно про это не думала. Иногда я сама уже не помню, кто я или кем была. Я и здесь, и не здесь. Невидимка. Вроде забытого сна. – Елена снова отхлебнула из чашки и продолжила: – Вообще, живые придают телам слишком много значения. Всё это, – она указала на себя, – просто футляр. Оболочка. Теперь-то я знаю. А истинное «я» – моя суть – не меняется.
Купер ошарашенно глядел на неё. Ему вовсе не казалось, что менять телесную оболочку – такое уж ерундовое дело. Мальчик понятия не имел, «настоящая» ли Елена сидит сейчас перед ним, но к этому образу он хотя бы успел привыкнуть. Пусть уж будет так.
– А умирать больно? – не подумав, брякнул он и тут же смутился. Это был очень странный и очень личный вопрос. Но Елена вроде бы не обиделась, и он добавил: – Ну, просто ты же не совсем человек, да? Ты неживая?
Елена вздрогнула.
– То есть… ты была живая, но теперь… – Купер понял, что лучше прикусить язык.
– Да. Умирать больно. Я могу изменить внешность, но всё равно я человек из плоти и крови, как и ты. – Елена положила руку поверх руки Купера. Она была тёплой.
За время их разговора тучи с невероятной скоростью затянули полнеба. В них посверкивали молнии.
– И что же с тобой случается? Ты же не по-настоящему умираешь, так ведь? Раз ты всё ещё здесь? Но твоё тело – тела? – всегда находят на месте катастрофы.
– Я умираю точно так же, как все: погибает тело. Оно остаётся на земле как свидетельство прожитой жизни. Но душа – назовём её так – переходит в другой мир. Насколько я знаю, большинство людей попадает туда, за ворота. Но мы с сестрой… каждый раз возвращаемся сюда. Я просыпаюсь в своём изначальном виде и живу здесь, пока не позовут обратно. Новое задание – новое тело.
Внезапно Купера осенила догадка.
– Подожди-ка. Ты ведь это делала больше трёх раз, правда?
– Трёх раз? – удивлённо спросила Елена.
– Ну да. Мы читали про три катастрофы.
– Нет, их было гораздо больше. Не каждая беда попадает в новости.
Купер вспомнил, сколько погибших они уже насчитали, и похолодел, осознав, что это лишь малая доля.
– И что? Так будет всегда? Ты целую вечность будешь вот так умирать?
– Я тоже раньше так думала, но теперь не знаю. После каждого задания я слабею. Что-то… ломается внутри. Как будто от меня остаётся всё меньше и меньше. Трудно объяснить.
В Промежутье резко похолодало. Купер поёжился, когда за шиворот ему упали первые капли дождя.
Елена подняла взгляд, кажется, только теперь заметив грозовую тучу над головой.
– Купер, тело и душа не могут терпеть до бесконечности. Каждая смерть отзывается у меня в костях, а разум уже мутится от горя. Мы с сестрой все переломаны, как те тела, что оставляем на земле. Я знаю, что скоро не смогу больше возвращаться к живым. Ни мне, ни сестре долго не выдержать.
Пока она говорила, дождь разошёлся всерьёз. Капли падали в чашки, поднимая фонтанчики чайных брызг.
– Но уж тогда-то тебя, наверное, пустят… ну, туда? – спросил Купер.
Небо озарила яркая вспышка. Мгновение спустя стол затрясся от раската грома. Купер вздрогнул, но Елена как будто ничего не заметила. Она лишь склонила голову к плечу и поглядела на мальчика из-под тяжёлых век. Мокрые пряди волос липли к её лбу и щекам.
– Я уже смирилась с тем, что всегда буду в Промежутье, мёртвая или живая. Возможно, сейчас у меня последнее задание. Знать бы только, хорошо это или плохо.
Купер пришёл сюда с единственной целью: спасти себя, сестру и друга. Но, как и подозревала Джесс, беда грозила не только им троим.
– Елена, я помню, ты говорила, что не можешь… Но всё-таки тебе надо рассказать мне побольше. Должен же быть какой-то способ всё это прекратить? Разорвать цикл? Попробуй вообще не браться за эти задания. Не ходи никуда. Не соглашайся умирать снова. Может быть, ты сумеешь продержаться тут, пока не поймёшь, как открыть ворота.
– Так не получится, – сказала Елена. – Мы не можем просто не ходить на задания.
– Не можете или не хотите?
При этих словах удар молнии надвое расколол дуб, нависавший над их столом. Раздались ужасающий треск и грохот. Ливень обрушился на землю сплошной стеной и почти скрыл Елену от глаз Купера.
Промежутье было недовольно.
Купер прикрыл голову руками. Сквозь шум дождя и ветра он едва расслышал собственный голос:
– Скажи мне, что должно случиться? Я не хочу, чтобы ты так мучилась!
– Купер, тебе надо уходить! – крикнула девочка в ответ и потянула его за руку. – Я рада, что мы поговорили. Но тебе нельзя знать ничего больше. Это слишком опасно!
– Скажи мне! – Куперу вдруг вспомнилось, как они с Джесс читали про вигилантов. «Цель вигиланта – восстановить справедливость», – было написано в словаре. Какая же справедливость в том, чтобы снова и снова мучительно умирать? И какая катастрофа теперь надвигается на них? – Пожалуйста! Расскажи, что должно случиться! Я боюсь, что мы все погибнем!
Елена открыла рот, но её слова заглушил чудовищный гул. За несколько секунд он перерос из невнятного бурчания в какофонию рокота и лязга, словно прямо на них летел невидимый поезд. Купер закрыл уши руками, зажмурился и невольно пригнулся. В груди у него завибрировало. Рёв не стихал куда дольше, чем обычный раскат г