Этого я не знал.
– Вы ей понравились. Она чувствует, что вы хороший человек. Поэтому и подарила вам свои картинки. Кристал постоянно уходит в себя, но иногда вдруг протягивает руку дружбы. Как вам, например.
Мы поднялись наверх, и Люси показала мне мою спальню. Комод был завален картонными коробками с папками. Такие же стояли на полу, но Люси проложила между ними дорожку, чтобы я не споткнулся, идя в темноте в туалет.
– Извините за беспорядок, – сказала она, указывая на коробки. – Этой комнатой долго не пользовались, вот она и превратилась в свалку.
Мы стояли у двуспальной кровати, почти касаясь друг друга.
– Не беспокойтесь об этом.
– Ванная рядом, но на втором этаже она только одна. И если там занято, можете воспользоваться той, что на первом. В подвале есть туалет, но душ только здесь. Извините за подробности.
– Все в порядке, – заверил я Люси, кладя на кровать сумку. – Благодарю вас.
– Сумка у вас маленькая. Если вы что-то забыли, можете воспользоваться тем, что есть в ванной. Каждый раз, когда мы идем к стоматологам, они вручают нам новые зубные щетки. У меня уже целая дюжина нераспечатанных. Так что если вам нужно…
– У меня есть своя.
– Вот только крема для бритья у меня нет. Есть только женский. Наверно, он такой же, только в розовой баночке.
Я положил ей руки на плечи.
– Не беспокойтесь.
Губы у нее задрожали.
– Наверно, многие осуждали отца, но я его любила.
Я промолчал.
– Да, любила. Отец все-таки. Конечно, он был непростым человеком, но нас с Кристал любил. Хотя и по-своему. Адам Чалмерс ведь умел притворяться. Вы понимаете, о чем я?
– Вполне.
Люси прикрыла дверь.
– Не хочу разбудить Кристал.
– Правильно.
– Но он многому меня научил. Например, умению постоять за себя. Я мать-одиночка и по натуре боец. Когда мой брак затрещал по швам, можно было спасти его, как-то подлатать, но я предпочла расстаться. Не могла так дальше продолжать даже ради Кристал. Не хотела, чтобы она училась малодушию. Терпеть и быть несчастной – значит сдаться и загубить свою жизнь.
– Ваш отец, похоже, ни в чем себе не отказывал.
– Вы имеете в виду ту комнату?
– Хочу сказать: он делал что хотел и презирал любые условности. Но я ему не судья. Это просто мое мнение.
Люси задумалась.
– Иногда мне кажется, что он был в какой-то степени психопатом, но довольно безобидным. Я где-то читала, что многие успешные бизнесмены имеют отклонения в психике. Они не считаются с людьми, подминают их ради своих целей и поэтому достигают успеха. И то же самое с политиками.
Люси слегка дотронулась до моей груди.
– Но ты не такой, – сказала она. – Ты способен на чувства.
После смерти Донны у меня не было женщин. Целых три года.
– Люси, я…
– Ничего не говори. Просто обними меня.
Я так и сделал. Она задрожала, словно мои пальцы были сделаны изо льда.
Она подставила мне губы, но для этого ей пришлось встать на цыпочки. Так что мяч, как говорится, был на моей стороне.
Мне хотелось ее, но чувство вины не оставляло. К тому же я боялся.
Последние двадцать лет мне достаточно было только одной женщины, и я не ходил налево, даже когда представлялась такая возможность. За это время мы с Донной отлично изучили друг друга, знали все желания и ритмы партнера. Без ненужных слов. Вы скажете, что это превратилось в рутину? Нет, то была гармония, которой мы наслаждались все эти годы, за исключением последних двух месяцев, когда пережитое горе отдалило нас друг от друга. Если бы мы знали, что ждет нас впереди…
Нет, я не мог пройти через все это снова. Боялся близости с другими женщинами, потому что не знал, как они поведут себя в постели. Но, возможно, пора вспомнить слова, сказанные мной Селесте: жизнь не закончилась, и надо идти вперед.
– Я вижу это по твоим глазам. В них столько боли, – прошептала Люси.
Я поцеловал ее и прижал к себе так сильно, словно хотел слиться с ней в одно целое. Но сразу же отпустил, опасаясь, не делаю ли ей больно.
Что будет дальше? Мы переспим и разойдемся? Или один из нас сразу же разорвет отношения, сказав: это было ошибкой, минутным увлечением, лекарством от одиночества, которое все равно не спасет? А потом Люси тихо выскользнет из комнаты, закрыв за собой дверь, и на этом все кончится?
Она стала расстегивать на мне ремень. Сев на край кровати, мы скинули с себя одежду, сбросили туфли и после довольно неуклюжих объятий оказались под одеялом. Она шепнула, что мы должны вести себя тихо. Чтобы не разбудить Кристал.
Позже Люси ушла в свою комнату, чтобы утром Кристал не застала нас вместе.
А я заснул как убитый.
Глава 46
Был уже час ночи, когда Дуэйн Роджерс вышел из «Найтса», обшарпанного бара на Проктор-стрит, существовавшего там с незапамятных времен, и вытащил из кармана пачку сигарет. Он давно бросил курить, но в последние две недели вернулся к этой вредной привычке. Это успокаивало, хотя и ненадолго. Скорее его привлекал сам ритуал: снять целлофан, постучать пачкой по кулаку, чтобы выскочила сигарета, сунуть ее в рот, чиркнуть спичкой, поднести огонек к сигарете и смотреть, как от нее поднимается дымок.
Последнее время он стал много пить. А что еще делать, когда прижмет? Селесте он говорил, что идет прогуляться и подышать. Ему было стыдно, что сегодня он разревелся как баба. Да еще и шурина принесло, который видел все это через окно. Дуэйн не сдержался и налетел на него, как последний осел.
Когда тот ушел, Селеста устроила мужу сцену. Но Дуэйн же не знал, что у парня сгорела квартира.
Надо было обойтись с ним помягче.
Он сказал Селесте, что пойдет и подумает о своем поведении, умолчав, что и без того собирался в город. Там у него были кое-какие планы.
Не пробыв в баре и пяти минут и не заказав даже пива, Дуэйн вышел на улицу. Перед этим он поздоровался с парой знакомых и дружески помахал бармену.
– Ты сегодня видел Гарри? – спросил он его.
– Нет, он не заходил.
– Если увидишь, скажи, что приходил Дуэйн.
– Ладно.
Выйдя на улицу, Дуэйн закурил и стал ждать.
Он стоял там не один. У фонарного столба обнималась молодая парочка. Трое мужчин обсуждали, что лучше: автогонки или скачки. Из бара выходили посетители, и на их место приходили новые.
Проктор-стрит тянулась с небольшим уклоном с севера на юг. Мальчишкой Дуэйн катался по ней на скейтборде – поздно ночью или рано утром в воскресенье, когда она была практически пуста.
Посмотрев в сторону севера, он увидел, что там что-то движется, но это был явно не скейтбордист.
Городской автобус с панорамным передним окном.
Но так поздно эти автобусы не ходили, во всяком случае, сейчас. Раньше они курсировали по городу до закрытия баров, но потом городские власти урезали бюджет, и после одиннадцати транспорт уже не ходил.
Но этот автобус вряд ли набрал бы пассажиров. Он горел. Внутри него бушевало пламя, с обеих сторон вырываясь из окон.
Автобус, словно сверкающая комета, летел по Проктор-стрит, постепенно увеличивая скорость. Улица была прямая, как линейка, но он двигался под небольшим углом, угрожая врезаться в припаркованные у тротуара машины.
Дуэйн прирос к месту, завороженный феерическим зрелищем, а автобус подъезжал все ближе.
Мужчины, обсуждавшие преимущества скачек перед гонками и наоборот, раскрыв рты, смотрели на приближавшийся огненный шар.
– Черт! – завопил один из них.
– Что за хрень! – подхватил другой.
Когда автобус проезжал мимо бара, стало видно, что за рулем никого нет. Не было там и пассажиров.
Потом в свете фонаря стало видно, что на задней стенке этой пылающей ракеты, под окном, нарисовано огромное число 23.
– Смотри-ка, это он! – сказал молодой человек, обнимавшийся с девушкой.
– Кто? – спросила она.
– Тот парень, о котором говорили копы! Мистер Двадцать Три!
Автобус зацепил несколько машин, парковавшихся на другой стороне улицы, приведя в действие их сигнализацию, но на его скорости это никак не отразилось.
Недалеко был перекресток, и горящий автобус, смяв две машины, врезался в витрину цветочного магазина.
– Вау! – произнес Дуэйн.
Услышав грохот, из бара выскочили посетители.
– Что случилось, черт побери? – спросил один из них.
– Автобус! По улице ехал горящий автобус! Вот это номер! – объяснил Дуэйн.
На тротуаре собралась целая толпа. Бар опустел. На противоположной стороне из ночной закусочной стали выбегать люди.
Парень, заметивший на автобусе номер, стал кричать:
– В нем, наверное, бомба! Это тот тип, который взорвал кинотеатр!
Схватив свою девчонку за руку, он пустился наутек.
Остальные озадаченно переглядывались, словно советуясь друг с другом, что делать дальше. Они разрывались между двумя желаниями: подойти поближе и посмотреть на автобус, пламя из которого уже перекинулось на магазин, или поскорее унести ноги.
Некоторые бросились бежать.
Дуэйн услышал, как кто-то бежит по улице, и обернулся. Рядом с ним остановился мужчина лет тридцати, совершавший спортивную пробежку.
– Черт, что здесь происходит? – спросил взмокший бегун у Дуэйна.
– Я просто обалдеваю, – ответил тот. – Он промчался мимо, как космическая ракета.
Потом присмотрелся к бегуну.
– Лицо у вас знакомое. Я вас знаю?
– Вряд ли.
– Вы позавчера были в баре, кидались там на всех.
– Да, точно. Я немного перебрал. Извините, если я вас задел. Вас как зовут?
– Дуэйн.
– Простите, Дуэйн. А я Виктор.
– Привет.
Виктор Руни посмотрел в сторону горящего автобуса. В его взгляде читалось что-то похожее на восхищение с оттенком благоговейного страха.
– Да, такое нечасто увидишь.
Глава 47
Дерек Каттер поставил будильник на шесть утра, но проснулся сам за пять минут до звонка. Через жалюзи в комнату проникал утренний свет. Он сразу же вскочил, хотя мог поваляться еще пять-десять минут.