шь о нем копам, которые тебя рано или поздно схватят, я тебя найду, обещаю, и всажу пулю прямо в дурацкую твою башку. Мне плевать на все, кроме здоровья и безопасности моей сестры и ее мужа. Усек?
Гарри растерянно заморгал.
– Понял, что тебе говорят?
Гарри закивал.
– Вот и хорошо. А теперь ступай. Поможешь Дуэйну перегрузить ворованное барахло в свой фургон.
– Отчего не помочь, – пробормотал Гарри.
Когда с погрузкой было закончено и Дуэйн с Кэлом двинулись к дому, Дуэйн сказал:
– Я найду способ вернуть тебе деньги.
– Да заткнись ты, Дуэйн, – произнес Кэл.
Когда я подкатил к дому, Виктор Руни сидел на нижней ступеньке крыльца, босой и без майки, но в джинсах. Я остановился у обочины и вышел из машины.
– Мистер Руни? – спросил я.
Он жевал тост, намазанный маслом, и даже не подумал встать.
– Ага, – подтвердил он.
– Как поживаете?
– О, просто отлично, – ответил он. – Теперь весь дом в моем распоряжении. Так уж вышло.
– Да, я слышал. Ваша домовладелица, миссис Таунсенд, стала одной из жертв этой катастрофы.
Он отправил в рот еще один кусок тоста.
– Нашел ее вчера утром на заднем дворе. Была мертвым-мертва.
– Мои соболезнования, – заметил я. – Должно быть, это стало для вас настоящим шоком.
Виктор кивнул:
– Да уж. Такое не каждый день увидишь.
– А вы не видели, как она заболела?
– Я спал. А потом, когда спустился вниз, она уже спеклась. – Он покосился на кусок тоста в руке. – Наверное, не очень-то хорошо так говорить о покойниках.
– Стало быть, она пила воду из-под крана. А вы не пили.
Виктор покачал головой:
– Да, то есть нет. Я хотел сказать, она пила кофе. А я нет, я обошелся без кофе. Взял сок из холодильника и выпил. Но он был нормальный.
– Повезло, – заметил я.
– Можно и так сказать. Мистеру Фишеру тоже повезло. То есть, я хотел сказать, он заболел, очень сильно заболел, но пока еще не умер.
– Да, – кивнул я. – Но могут быть опасные осложнения. Врачи пока не все знают.
– Ничего себе, – буркнул он. – Так что Уолден может стать сумасшедшим на всю голову.
– Будем надеяться, что нет.
– Никак не пойму, что теперь делать с этим домом, – сказал он и оглянулся на дом. – Прежде владелицей была она, а вот кто теперь – непонятно. Возможно, у нее имеется какая-то родня, но ведь это не моего ума дело и не моя ответственность, верно?
Я пожал плечами. С чисто формальной точки зрения он был прав.
– Вы можете заглянуть в ее записную книжку с адресами и телефонами. Если ее родственники не живут в этом городе, они все равно наверняка знают, что здесь произошло, и начнут узнавать, пошлют запросы. Ну а дальше все пойдет по накатанной дорожке. Если же этого не случится, тогда делом займется полиция. Не сейчас, не сразу, конечно, у них и так дел хватает.
Виктор кивнул и откусил еще кусочек тоста.
– Думаю, мне придется отсюда переехать, – заметил он после паузы. – Все равно здесь больше нечего делать.
– Это почему же?
Он взглянул на меня так, как смотрят на тугодумов, впрочем, временами я именно таковым и являлся.
– Шутить изволите?
– Нет, я могу понять, почему вы хотите уехать из этого города, оставить все позади, – сказал я. – Но это следовало сделать еще три года тому назад.
– Иногда требуется время, чтобы принять окончательное решение. – Руни доел тост, вытер рот салфеткой, скатал ее в шарик и бросил на крыльцо. Потом откинулся назад, потянулся и уперся ладонями в деревянные доски. – Я что-то не пойму. Вы пришли ворошить все это дерьмо?
– Просто слышал кое-что от Джойс Пилгрим, – сказал я.
Он недоуменно нахмурился:
– От кого?
– Она новый шеф службы безопасности в Теккерее.
– А эта, да, конечно. – Виктор кивнул. – Говорил с ней вчера вечером. – Почему это она вдруг вам позвонила?
– Ну как почему? – я считал это вполне очевидным.
– Да. Большое дело. Проверяла, законно ли припарковался тот парень, верно?
– Так что, она вам не сказала, почему расспрашивала?
Он покачал головой.
– А не могли бы вы сказать мне все то же самое, что говорили ей? О машине и том человеке, которого видели?
Руни повторил все то, что Джойс рассказала мне по телефону. Мужчина, которого он видел, белый, рост выше шести футов, вес, скорее всего, около двухсот фунтов. На нем была бейсболка с логотипом бейсбольного клуба «Янки», темно-синяя куртка или ветровка и спортивные туфли.
– А машина была припаркована под уличным фонарем?
– Нет, не думаю.
– И что это была за машина?
– Вроде бы «Таурус». Так мне показалось. Старая модель, с большими выпуклыми крыльями.
– Цвет?
Он пожал плечами:
– Черный. Или темно-синий. Точно не скажу.
– Миссис Пилгрим говорила, что вроде бы номерной знак у нее был зеленый.
– Не уверен, но вроде бы да, зеленый, – отозвался он. – Получается, что из штата Вермонт, правильно?
– Возможно, – ответил я.
– Так из-за чего весь этот сыр-бор?
Я оставил его вопрос без внимания и произнес:
– Смотрю, вы очень наблюдательный парень.
– Ну, не знаю. Наверное.
– То есть, я хотел сказать, ночью, в темноте, и машина не стояла под уличным фонарем, но вы умудрились прекрасно разглядеть этого парня, даже логотип на бейсболке увидели.
– Вы так говорите, словно в том есть что-то дурное.
– Да нет, ничего подобного. То, что вы видели, может нам помочь.
– Помочь в чем?
Об убийстве Лорейн Пламмер уже, наверное, написали в газетах, но эта новость прошла незамеченной на фоне смертей от отравленной воды. Вполне возможно, что Виктор не знал о смерти девушки. Или просто притворяется, что не знал.
– Примерно в то время, когда вы бегали по дорожкам в кампусе, – спокойно заметил я, – была убита молодая девушка. Оставалась в кампусе на летние занятия.
Я внимательно наблюдал за его реакцией.
– Господи, – пробормотал он. – Эта женщина – как ее, Пилгрим? – она о том ничего не сказала. Так, значит, тот парень, о котором идет речь, мог ее убить?
– Возможно, – после недолгой паузы ответил я.
– Вау! Я этого не знал. Надо было бы получше к нему присмотреться.
– Ладно, не расстраивайтесь. Вы и так заметили и запомнили больше, чем большинство людей. Куда как больше.
Глаза у Виктора сузились.
– Ну вот, опять.
– Что опять?
– Больше похоже на обвинение, чем на похвалу. Я пытаюсь помочь, а вы говорите так, словно я в чем-то виноват.
– Извините, если обидел, – сказал я. – Скажите, а вы бегаете там каждый вечер?
– Снова начал бегать совсем недавно. Вроде бы только на прошлой неделе. Подумал, что это хоть как-то поможет собраться, снова стать самим собой.
– Вернуть прежнюю спортивную форму?
– И это тоже, но в основном психологически.
– Понимаю, – заметил я. – Я и сам не в лучшей физической форме.
– Вы это серьезно?
– Так что лучше расскажите мне о психологическом аспекте.
– Ну, я вроде как… даже не знаю… распустился, что ли. Стал уж слишком налегать на спиртное. Никак не могу найти работу. Никак не могу оправиться от этой потери.
– Вы об Оливии?
– Да. Но ведь нельзя же страдать так долго. Человек должен двигаться дальше, согласны?
– И бег есть часть этой программы?
– Да. Я думал, что если стану чувствовать себя лучше чисто физически, то и с психикой тоже наступит порядок.
– Ну и как, получается?
Виктор усмехнулся:
– Пока еще рано об этом говорить.
– И частью этого плана является переезд из этого города?
– Возможно. Еще не решил.
– Но ведь может так случиться, что вы окажетесь нужны городу, – заметил я. – После того, что вчера случилось.
– Я как-то об этом не подумал.
– Может, город заслужил это наказание? – сказал я.
Виктор Руни смотрел на меня пристально, изучающе.
– А ну-ка, повторите!
– Я сказал, что, возможно, город заслужил это наказание. За то, что так обошелся с Оливией.
– Что-то я не совсем понимаю.
– Но разве вы сами так не думали? Разве не считали, что те двадцать два человека, которые слышали крики Оливии и ничего не предприняли, разве они не являются представителями всего города? Что они являют собой его поперечный срез, нечто вроде этого? Что если они ничего не предприняли, то и остальные поступили бы в точности так же?
– Двадцать два? – переспросил Руни. – Именно столько их и было?
– Мне казалось, вам об этом известно. Но разве вам иногда не приходит мысль, что на самом деле виноваты двадцать три человека?
Он резко поднялся на ноги.
– Мне надо идти.
– Разве вы не вините и себя тоже? За то, что не пришли на свидание с Оливией вовремя?
Виктор поднялся на крыльцо, схватил майку, которая лежала на кресле-качалке. Стал натягивать ее на себя и, когда над вырезом показалась голова, сказал:
– Не знаю, куда это все вас заведет.
– Если вы вините себя и весь город, то любая цена расплаты за этот грех будет недостаточно высока. Ну, разве что сотни человеческих жизней.
Под креслом валялись туфли на резиновой подошве. Виктор надел их на босу ноги, даже шнурки не удосужился завязать.
– Знаете какое-нибудь местечко в городе, где можно выпить чашку приличного кофе? – поинтересовался он. – Иначе придется пилить до самого долбаного Олбани.
– А лично у вас есть хоть какие-то подозрения? – спросил я. – Зачем кому-то понадобилось отравить городской водопровод?
– Да кто вам сказал, что это сделал кто-то? – ответил вопросом на вопрос Виктор. – Может, эта зараза попала в воду случайно? Отходы сельскохозяйственного производства или радиоактивные отходы. Кто его знает. Что-то в этом роде.
– А я смотрю, вы немного разбираетесь в этом вопросе, верно? – заметил я.
– В смысле?
– Вы же работали там как-то летом? На водоочистительной станции?