дей. И им, видимо, придется переехать и начать где-то новую жизнь. Они тоже пострадавшие, испытали страшную боль, а всем остальных на них глубоко наплевать.
Я терпеливо ждал продолжения.
– Порой мне кажется, – сказал Кэл, – где-то в более совершенном мире и при наличии определенных обстоятельств им было бы лучше вовсе не знать об этом.
Он отодвинул стул, встал.
– Был рад повидать тебя, Барри.
– Да, я тоже, – откликнулся я. – Надо бы как-нибудь встретиться и попить пивка.
Кэл улыбнулся, проскользнул мимо меня и вышел из допросной.
Я вернулся в свой кабинет и только тут обратил внимание на уголки двух конвертов, что торчали из внутреннего кармана спортивной куртки. Лежали там со вчерашнего дня. Я вытащил конверты, бросил на стол. То были напоминания от полиции Промис-Фоллз о том, что Оливия Фишер не удосужилась оплатить штрафы за превышение скорости. Я забрал их у Уолдена с намерением заставить городские власти прекратить посылать эти уведомления через три года после гибели девушки.
Я вскрыл конверты, вытащил стандартно отпечатанные бланки и тут же снова бросил их на стол, потому что зазвонил телефон.
– Да чтоб вас всех! – раздраженно проворчал я, плюхнулся в кресло и снял трубку.
– Через десять минут, – сказала Ронда Финдерман. – Представители прессы соберутся у входа в здание.
– Понял, – отозвался я.
Это означало, что следует привести себя в более презентабельный вид, а стало быть, надо найти зеркало. Я встал, накинул куртку, затем открыл нижний ящик стола и принялся искать галстук. Обычно я надеваю галстук на работу, но сегодня не удосужился. Нашел какой-то в сине-серебристую полоску – он был более или менее чистый, но сильно помятый. Пришлось идти в мужской туалет.
Я встал перед зеркалом, слегка намочил галстук и разгладил его, потом надел и опустил поверх него воротничок рубашки. Провел пальцами по волосам. Ощерился и проверил, не торчит ли что между зубами. Жаль, что Морин здесь нет. Нет, не в мужском туалете, разумеется, но на территории участка она бы окинула меня испытующим взглядом, проверила бы, готов ли я в таком виде предстать перед камерами. Несколько лет тому назад она сама записывала меня для выпуска в шестичасовых новостях – тогда я делал заявление для прессы о смерти президента колледжа Теккерея.
А потом, когда я вернулся домой, поставила мне пленку с моим выступлением.
– Видишь это? – спросила Морин.
– Что я должен видеть?
Она подошла к экрану и указала на мой рот.
– Да вот, – сказала она. – Прилипла сахарная пудра от пончика.
Так что с тех пор, когда надо предстать перед камерами, я делаю над собой определенные усилия.
Я вернулся в кабинет, подошел к столу. До начала пресс-конференции оставалось еще минут пять. Я сел и развернул оба уведомления, присланные Оливии Фишер. Пробежал их глазами и одновременно поднял телефонную трубку и попросил соединить меня с отделом по сбору штрафов из департамента городского транспорта.
– Транспорт, Харриган.
– Привет, – сказал я. – Детектив Барри Дакворт. Хотел бы попросить вас об одном одолжении.
– Позвольте догадаться. Вам выписали штраф за парковку в неположенном месте?
– Нет, – ответил я. А затем объяснил, что высылать уведомления о неоплаченных штрафах жертве преступления как-то не слишком красиво.
– О, черт, это просто ужасно, – произнес Харриган.
– Да, – согласился с ним я.
– Там, в верхнем углу уведомления, значится его номер. Видите?
– Вижу.
– Будьте добры, продиктуйте его мне.
Я продиктовал.
– Это относится к обоим уведомлениям?
– Да. И мы положим этому конец.
– Замечательно, – пробормотал я, пробегая глазами страничку до конца. Там была включена и другая информация. Модель и год производства машины Оливии – это был «Ниссан» выпуска 2004 года.
– А то я прямо не знал, что и сказать, когда отец погибшей показал мне все эти кви…
Тут я умолк на полуслове. Я наткнулся на еще одну информацию об изначально выписанном штрафе и просто похолодел.
– Вы меня слушаете? – спросил Харриган.
– Да, я здесь.
– Могу я помочь вам чем-то еще?
Но мысли мои были уже далеко. Я пытался вспомнить один разговор, он состоялся несколько недель назад.
И говорил я тогда с Биллом Гейнором.
Сразу после того, как обнаружили тело его жены.
О чем я там его расспрашивал? Ах да. Имелись ли у его жены какие-либо нелады с законом? Известна ли она полиции?
И что он мне тогда ответил?
«Вы что, серьезно? Ну, разумеется, нет. Хотя неделю тому назад или около того она получила квитанцию о штрафе за превышение скорости. Но это вряд ли можно назвать криминалом».
Да, именно так он и ответил.
– Детектив Дакворт, вы меня слушаете? – спросил Харриган.
– Да, я здесь. Скажите, а не могли бы вы отыскать в своей системе совсем недавние квитанции о штрафах, если я назову вам имя? Нет, самой квитанции и ее номера на руках у меня нет, но штраф должен быть выписан за превышение скорости.
– Конечно.
– Розмари Гейнор.
– Продиктуйте по буквам.
Я продиктовал. И услышал приглушенное пощелкивание клавиатуры.
– Да, есть такие данные, нашел. Штраф был выписан двадцать второго апреля. Это вас устраивает?
– Вполне. А теперь прочтите мне все, что значится в этом документе.
Харриган прочел.
– Что-нибудь еще? – осведомился он.
– Нет, – ответил я. – Этого достаточно. Огромное вам спасибо.
Я повесил трубку и пытался проанализировать все, что только что узнал. Задался вопросом, что все это может означать. Может, это просто совпадение?
Зазвонил телефон.
– Мы начинаем, – бросила в трубку Ронда Финдерман.
– Боюсь, на этот раз вам придется обойтись без меня, – отозвался я.
– Мне много чего здесь не хватает, – сказала Кристэл Кэлу примерно через час после того, как он с Дуэйном вернулся домой. Он ненадолго съездил в участок и теперь сидел на крыльце дома сестры и ее мужа.
– Чего именно? – спросил Кэл.
– Нужно больше бумаги и карандашей, ну и еще домашние задания и кое-что из одежды, – пояснила она. – И все эти вещи у меня в доме. Мне надо съездить домой и забрать их. А что, мама еще там?
– Нет, – ответил Кэл. – Ее там уже нет.
– Ее похоронщики забрали, да?
– Ну, наверное. – Если хочешь, могу узнать.
Кристэл призадумалась.
– А что они должны делать с домом, после того как увозят мою маму?
Кэл догадался, о чем думает Кристэл. Ведь матери стало плохо на кухне и потом – в ванной, ее страшно рвало.
– Да ничего такого особенного, – ответил он. – Просто наводят там порядок, вот и все.
Кэл не стал говорить девочке, что, возвращаясь с Дуэйном, он позвонил в морг и получил подтверждение, что тело Люси забрали из дома. А уже потом сказал Дуэйну, что у него есть план – как тот хотя бы отчасти должен рассчитаться с ним по долгу с Гарри и порвать с тем всяческие отношения.
– Ну, говори, – мрачно сказал Дуэйн.
– Это будет не слишком приятная история.
Они подъехали к дому Люси и взялись за уборку.
– Господи Иисусе, – пробормотал Дуэйн, увидев, что ему предстоит делать.
– Не переживай, тут есть моющие и чистящие средства, – ободрил его Кэл.
Они занимались уборкой не меньше часа. И когда работа была сделана, Кэл распахнул почти все окна, чтобы как следует проветрить комнаты.
И теперь, как считал Кэл, любой зашедший в дом человек ни за что не догадается, что здесь случилось.
Ну, разумеется, за исключением Кристэл.
– Так что, всю рвоту убрали, что ли? – спросила девочка.
Кэл кивнул.
Кристэл подумала еще немного.
– Тогда я хочу вернуться туда.
– Не уверен, что это хорошая идея.
– Мне надо забрать вещи. А ты не знаешь, где что лежит.
– И все же, думаю…
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Не бойся. Я справлюсь.
Кэл потрепал ее по щеке.
– Что ж, ладно. Готова ехать прямо сейчас? – И он кивком указал на свою машину, припаркованную у обочины.
– Готова, – сказала Кристэл.
– Тогда пойду предупредить Селесту.
Кэл вошел в дом и нашел сестру наверху, – она сидела в спальне в полном одиночестве.
– Мы тут отъедем ненадолго, – сообщил он.
– Спасибо тебе, – прошептала Селеста.
– Ну сколько можно благодарить? Совсем необязательно.
– Просто слов не хватает, чтоб выразить тебе благодарность. Ты вытащил Дуэйна из такого дерьма.
Кэл кивнул.
– Но больше спасать его не собираюсь.
– А этого больше и не случится, – заметила Селеста. – Ведь человек он неплохой.
Кэл пристально взглянул на нее.
– Может, и неплохой. Но глупый. А глупость, она, знаешь ли, бывает опасна.
– Думаешь, я должна расстаться с ним?
– Риск, который он берет на себя, неизбежно становится и твоим риском. Затевая дело с плохими парнями, он тем самым втягивает и тебя. Если попробует совершить нечто подобное хотя бы еще раз, я за него вписываться не буду.
По дороге, уже в машине, Кристэл вдруг спросила:
– А ты веришь в привидения? – Она смотрела на свою дощечку для рисования и выводила на бумаге какие-то линии, ничуть не интересуясь пейзажем, проплывающим за окнами.
Кэл покосился на нее.
– Нет, – ответил он. – А почему спрашиваешь?
– Может, привидение мамы поселилось у нас в доме?
Кэл покачал головой:
– Нет. Но там живет твоя память о ней. И это нормально.
– Мне бы не хотелось жить там одной.
Кэл еще крепче вцепился в рулевое колесо.
– А тебе и не придется. Есть закон, по которому человек твоего возраста не должен жить один. Вплоть до восемнадцати лет.
– До восемнадцати?
– Тогда по закону ты будешь считаться взрослой, – пояснил Кэл.
– О… – Кристэл провела еще несколько линий на бумаге, затем поставила карандаш под углом и принялась быстро и яростно заштриховывать рисунок.