Машина оказалась незапертой. Джереми, недолго думая, уселся на водительское место, а Шейн, последовав его приглашению, расположилась на пассажирском сиденье. Молодому человеку хотелось, чтобы девушка сфотографировала его за рулем «Порше» на телефон.
Бродхерст оставил ключи в пепельнице. Поскольку он не курил, он часто делал так – во всяком случае, когда оставлял машину на подъездной аллее перед домом, откуда было довольно далеко до дороги. Джереми почти сразу же обнаружил ключи и долго с раздражением шарил по рулевой колонке в поисках замка зажигания. Но у «Порше» Бродхерста тот располагался не на рулевой колонке, как у автомобилей, на которых Джереми приходилось ездить ранее, а с левой стороны от руля – на приборной доске.
Прежде чем Джереми успел вставить ключ в зажигание, из дома вышел Бродхерст и увидел, что замыслил молодой человек. Подойдя к машине со стороны водительской дверцы, хозяин «Порше» открыл ее и выволок Джереми наружу. При этом присутствовало несколько гостей, в том числе Боб и Глория. Шейн выбралась из машины сама, не дожидаясь требования Бродхерста. После этого молодые люди куда-то ушли.
Затем Гален сделал то, что показалось всем большой глупостью. Он снова бросил ключи в пепельницу автомобиля.
Даже сам Бродхерст впоследствии признавал, что, если бы он не проявил подобную небрежность, все могло сложиться иначе.
Примерно через час где-то рядом с домом взревел мощный двигатель. Никто не обратил на это внимания. Принадлежавший Бродхерсту «Порше 911» был не единственным спортивным автомобилем, припаркованным неподалеку, а кое-кто из гостей отправился домой довольно рано.
Однако через несколько минут Бродхерст ворвался в гостиную с криком: «Где, черт побери, Джереми?!» И во всеуслышание заявил, что его машина исчезла.
Гости повалили на улицу. Длина аллеи, ведущей от дома Бродхерста к дороге, составляла примерно три пятых мили, а ярдах в ста от дома проходила через холм. Перевалив через его гребень, любая машина пропадала из виду. Однако из-за холма явственно доносился звук работавшего на холостом ходу мотора, а над гребнем можно было разглядеть красный отсвет задних тормозных и габаритных огней.
Бродхерст и еще несколько человек бросились бежать по аллее туда, где, очевидно, находилась исчезнувшая машина. Когда они перевалили через холм, перед ними предстала такая картина.
В траве слева от аллеи лежало безжизненное, окровавленное тело Шейн. Примерно в пятидесяти футах от него на противоположной обочине аллеи стоял, уткнувшись носом в дерево, «Порше» с работающим двигателем. Передняя его часть была сильно смята.
Послышался звук открываемой дверцы. Из машины, пошатываясь, с трудом выбрался Джереми. Лоб его оказался окровавлен – поскольку «Порше» Бродхерста был старой модели, подушки безопасности в автомобиле отсутствовали. Джереми, явно ошеломленный, огляделся и увидел группу людей, которые смотрели на него.
– Какого черта, что вам надо? – спросил он.
Рис и Меган МакФадден – а они в числе первых бросились бежать по аллее – в ужасе склонились над телом дочери. Меган обхватила Шейн руками и дико закричала. Рис бросился на Джереми и с криком «Ах ты, сукин сын!» сильно толкнул его, так что молодой человек отлетел к машине, а затем принялся молотить его кулаками. Боб, Бродхерст и еще какой-то мужчина принялись оттаскивать его, боясь, что он убьет Джереми (Глория даже хотела обвинить Риса МакФаддена в нападении – и, возможно, не без оснований. Однако прокурор предпочел этого не делать, что также было вполне объяснимо).
В итоге против Джереми выдвинули обвинение в совершении дорожно-транспортного происшествия с тяжкими последствиями. Количество алкоголя в его крови оказалось настолько высоким, что ему вполне могло грозить тюремное заключение сроком на двадцать пять лет.
Тут в дело вступил Грант Финч, адвокат и друг Галена Бродхерста и Боба Батлера – а также, как я понял, и Мэдэлайн Плимптон. Он разработал несколько линий защиты. Первая состояла в том, чтобы распределить ответственность и сделать акцент на смягчающие вину Джереми обстоятельства. К последним относилось изобилие алкоголя на вечеринке, а также глупое и неосторожное обращение Галена Бродхерста с ключами от машины после первой, неудачной попытки Джереми завести «Порше» и покататься на нем. Мне такой вариант действий показался на редкость неуместным.
Вторая стратегия, которую разработал Грант Финч, обоснованно опасаясь, что первая может себя не оправдать, являлась тоньше и умнее. Все говорили о том, что мать Джереми чрезмерно опекала сына и всегда выгораживала его в ситуациях, когда он бывал виноват, придумывая для него различные оправдания. Когда он совершал проступки в школе, в этом, с ее точки зрения, всегда были виноваты учителя. Он не шалил, утверждала Глория Пилфорд, – мальчик просто заскучал. Если Джереми с кем-нибудь дрался, его мать неизменно утверждала, что первым пустил в ход кулаки его противник – даже если она не видела, что на самом деле произошло. Вскоре после того, как Джереми в шестнадцатилетнем возрасте получил водительские права, он, сдавая задним ходом, налетел на фонарный столб и нанес матери ущерб в несколько тысяч долларов, сильно помяв ее машину. Глория объяснила этот инцидент тем, что фонарь горел недостаточно ярко, и попыталась подать иск против городских властей. Словом, во всех своих действиях в подобных ситуациях Глория Пилфорд исходила из того, что виноват не ее сын, а кто-то другой. Из-за этого у Джереми в итоге совершенно не сформировалось чувство ответственности за свои поступки.
Грант Финч, пытаясь объяснить странную методику Глории Пилфорд в воспитании сына, а заодно для того, чтобы вызвать к ней некоторое сочувствие у суда, сделал особый упор на ее собственном тяжелом детстве. После смерти матери от рака Глорию воспитывал отец, человек раздражительный и несдержанный. К тому моменту, когда Глории исполнилось восемь лет, скорее она ухаживала за отцом, чем он за ней. Будучи агентом по продаже недвижимости с ненормированным рабочим днем, он подолгу пропадал на работе, а от Глории требовал, чтобы она содержала в порядке дом – в частности, занималась уборкой и приготовлением пищи. При этом он постоянно подвергал все, что делала дочь, жесткой и безжалостной критике, а также наказывал ее, когда у нее возникали трудности с учебой в школе.
Я быстро просмотрел еще несколько статей, надеясь заполнить кое-какие информационные пустоты. Отец Глории погиб в автомобильной катастрофе, когда ей было одиннадцать лет. Мэдэлайн Плимптон, сестра отца Глории, взяла девочку под свою опеку и воспитала.
Глория часто говорила, что, когда у нее появятся свои дети, она никогда не станет обращаться с ними так, как ее отец обращался с ней, и отдаст им всю свою любовь, на которую была щедра ее рано ушедшая из жизни мать. Наверное, так Глория и делала. Но это привело к последствиям, которых она, видимо, не ожидала. Она до такой степени жила жизнью Джереми, контролируя все – какими видами спорта он занимался, с кем дружил, такие телешоу смотрел, – что ее сын совершенно утратил способность к принятию самостоятельных решений. Когда же он изредка пытался это делать, это ни к чему хорошему не приводило.
Когда Джереми было семь лет, он, играя со спичками, едва не сжег дом. Поговаривали, что Глория обвинила во всем производителя спичек, которые, по ее мнению, слишком легко загорались.
Финч привел и другие примеры ситуаций, которые не могли не повлиять на Джереми. Он стал фанатом видеоигр – это оказалось одно из немногих занятий, на которые контроль матери не распространялся. Это, как утверждал адвокат, привело к тому, что он полностью потерял способность предвидеть последствия своих поступков и нести за них ответственность. А значит, Джереми был просто не в состоянии понять, чем может закончиться езда на машине в состоянии алкогольного опьянения. К тому же его родители недавно развелись, отчего молодой человек находился в расстроенных чувствах и был рассеян. Мало того, защита заявила, что в пищевых продуктах, которые потреблял Джереми, имелось слишком много глютена, и это тоже негативно сказалось на его эмоциональном и физическом состоянии.
Главным тезисом, однако, было то, что Джереми в силу того, что в нем не воспитали чувства ответственности за свои поступки, зачастую не мог толком понять, что хорошо, а что плохо. Поэтому, садясь за руль пьяным, он попросту не сумел предвидеть, что это может привести к катастрофическим последствиям.
Хотя подобная линия защиты представляла ее в исключительно невыгодном свете, Глория приняла ее. Однако никто даже не представлял, какую широкую известность приобретет вся эти история и что Джереми получит прозвище Большой Ребенок.
Над Джереми и его матерью насмехались в телевизионных выпусках новостей и шоу, их вышучивали комики в вечерних программах, хотя, по сути, в случившемся ничего смешного не было. Впрочем, трагичность событий и раньше никогда не мешала деятелям комедийного жанра использовать в своих интересах людские беды и горести. К примеру, в девяностые годы Джей Лено во время процесса над О. Джей Симпсоном без зазрения совести использовал историю подсудимого в своих юморесках, нисколько не смущаясь тем, что речь идет о жестоком убийстве двух человек.
Но настоящая буря разразилась после того, как судья принял решение не сажать Джереми в тюрьму, а ограничиться четырехлетним условным наказанием.
Гнев, охвативший общественность, буквально выходил из берегов, так что я предпочел просмотреть материалы, посвященные реакции на итог процесса, лишь по диагонали.
Статьи, посвященные процессу над Джереми и событиям, его породившим, были щедро иллюстрированы. Здесь имелись и снимки с места трагедии, и фото Шейн МакФадден – исключительно миловидной девушки, которая обещала стать поистине прекрасной женщиной. Не было недостатка и в фотографиях Джереми – в основном их сделали в зале суда. На них молодой человек неизменно был облачен в явно великоватый ему темно-синий костюм и такого же цвета галстук.