– Жрите, толстяки!
Он в очередной раз занес топор над головой, рассчитывая ударить посильнее, но тут зазвонил телефон.
– Черт!
Нельзя было подождать? Он поставил топор на землю, топорищем к бамперу «бьюика», достал из кармана телефон, испачкав кровью экран, но не так сильно, чтобы не разглядеть, кто звонит. Звонили из дому. Джабба. Берт прижал телефон к уху:
– Что, Джанин?
– Ты где?
– Работаю.
– Знаешь, который час? – спросила она.
– Примерно.
– Ты обещал вернуться к десяти. Мол, быстренько перетрете с Винсом, и все.
– Пришлось тут кое-чем заняться, – произнес Берт.
– Ты забыл? – выпалила она.
– О чем?
– Про встречу? В десять?
Как такое забудешь? Целую неделю она ему об этом напоминала. Месяц назад они переселили Брэнду, мать Джанин, в дом престарелых в Ориндже, но затея не удалась. Брэнда никому не давала житья. Ей не нравилась еда, и она в знак протеста разбрасывала ее по полу столовой. Обвиняла персонал в воровстве, хотя не могла уточнить, чего именно. Жульничала, играя в карты с «заключенными», как она называла других стариков. Распихивала людей в инвалидных колясках, чтобы первой зайти в лифт.
Руководство дома престарелых выставило целый список претензий и потребовало забрать ее. Джанин решила, что в своей квартире мать больше жить не сможет и ее придется взять к себе. Берт возражал, но Джанин не желала ничего слышать.
– Я на встречу не поспею, – предупредил Берт.
– Нет, ты должен! Вдруг нам придется сразу увезти ее?
– Говорю тебе, возникло неожиданное осложнение, наверное, провожусь всю ночь.
– Я несчастна, Берт!
– И никогда не будешь счастливой! Пусть хоть сам Иисус спустится на землю и выбреет смайлик у тебя на лобке – ты и тогда будешь ныть.
– Не смей…
Он прервал разговор и отключил в телефоне звук. Она обязательно перезвонит, такая уж у нее манера.
Берт вернулся к прерванной работе, представив, что он рубит на куски и скармливает свиньям Джанин. При этом он раздумывал, есть ли у этих тварей какие-то стандарты. Если бы он привез сюда жену и перебросил ее им по кускам, сожрали ли бы они ее или побрезговали? Берт склонялся к мнению, что Джанин вызвала бы отвращение даже у них.
Глава 23
– Теперь понятно, что тебе известно о событиях сегодняшнего вечера, – сказал я. – Непонятно только, каким образом.
– Лучше вопросы стану задавать я, а ты – отвечать, – произнес Винс.
– Брось! Моя дочь напугана до полусмерти. Она связалась с каким-то кретином, который вовлек ее в историю, к какой она не имела никакого отношения. Она до сих пор не понимает, что произошло. Ты хочешь ответов? Это мне нужны ответы!
– Напрасно ты так в этом уверен. Что она тебе наплела?
– Грейс, – напомнил я.
– Что?
– Ее зовут Грейс.
Винс долго молчал, прежде чем пробурчать:
– Ладно. Так что тебе наплела Грейс?
Я сложил на груди руки и плюхнулся на свой стул.
– Нет уж!
– Что?
– Нет, – повторил я. – Ты хочешь знать, что она мне рассказала? Сначала объясни, при чем тут ты.
– Для учителя английского ты храбрый малый!
– Как я погляжу, тебе не приходилось учительствовать в старших классах.
– Не доводи меня, Терри!
– Послушай, я не дурак. Знаю, чем ты занимаешься и на что способен. Банда твоих подручных могла бы меня выволочь отсюда, и никто никогда бы меня больше не увидел. Согласен, ты умеешь внушить страх, только я уже не тот, кем был семь лет назад. У нас с тобой есть своя история, Винс, и она учит взаимному уважению. Да, ты помог нам с Синтией, поплатился пулей и теперь носишь этот мешок. Мне очень жаль. Тебе понадобилось сочувствие? Не верю. Ты выше этого. Все мы так или иначе напуганы.
Я перевел дух.
– Думаю, ты знаешь, что случилось вечером в том доме. Но не полностью, иначе я бы сейчас здесь не сидел. Хочешь, чтобы я ответил на твои вопросы? Тогда ответь на мои. Объясни мне, что происходит.
Винс несколько секунд смотрел на меня, потом оттолкнул свой стул, сделал четыре шага до кухонного прилавка, взял из буфета две рюмки и бутылку виски, поставил все это передо мной на стол и снова уселся. Налив бурую жижу в рюмки, пододвинул одну мне и опрокинул свою, прежде чем я успел дотронуться до моей. Ненавижу виски! Но сейчас мне вроде предлагали мир, поэтому я поднес рюмку к губам и выпил половину, постаравшись не скорчить ту же рожу, что в четырехлетнем возрасте, когда родители заставляли меня есть брюссельскую капусту.
Винс вздохнул:
– Скажем так: у меня есть свой интерес к дому, где… где вечером побывала Грейс.
– Что за интерес?
– Возможно, ты это уже знаешь. Поэтому мне и понадобилось потолковать с тобой.
Я ждал.
– А если еще не знаешь, то лучше тебе и дальше оставаться в неведении. Поверь, это в твоих интересах и в интересах твоей дочери.
– Это же не твой дом, – возразил я. – Не твоя собственность.
– Верно.
– Все дело в парне? – догадался я.
Винс кивнул.
– Стюарт Кох, – произнес я. – Ты его знаешь?
– Да.
– Откуда?
Винс прикинул, нужно ли отвечать, потом сообразил, что если я не знаю, то легко выясню.
– Он сын одного из моих ребят, Элдона. Не помнишь его? Такой лысый, он привез тебя сюда в прошлый раз.
Я помнил. Имени не знал, но лысого помнил – он был одним из тех, кто засунул меня в машину и привез на первую встречу с Винсом. Значит, среди моих учеников был сынок одного из головорезов Винса! Как тесен мир!
– Элдон уже семь лет воспитывает Стюарта один: жена прибилась к байкерам, «ангелам ада», и подалась в Калифорнию. Воспитатель из него еще тот: позволяет сыну вляпываться во всякое дерьмо и почти никогда не знает, где он болтается.
– Где Стюарт сейчас?
– О нем позаботились.
– Он цел?
– Я уже ответил.
Хотелось верить, что Стюарт жив, а если и пострадал в этом доме, то уже поправляется. Где-нибудь.
– Хорошо бы Грейс поговорить с ним. Чтобы понять, что он жив-здоров, – произнес я.
– Отлично, – кивнул Винс. – Пускай поднимется сюда. Заодно я задам ей несколько вопросов.
Мне не хотелось, чтобы Грейс разговаривала с этим человеком.
– Я сам с ним поговорю. А потом расскажу Грейс.
– Ты узнаешь его голос? Как ты можешь быть уверен, что это он?
Прошло столько времени, что я не был уверен, что узнаю голос Стюарта по телефону. Зато я мог задать ему вопросы про то, как он учился у меня в классе, и понять, он ли это.
– Я готов попробовать.
– Я пытаюсь быть вежливым, Терри. Оказываю тебе любезность. Если захочу поболтать с твоей дочкой, то тебе меня не остановить. Но я посоветовался с Джейн, и она решила, что будет лучше, если она сама с ней поговорит. Я согласился. Хочешь, чтобы я передумал?
– Нет.
– Ну, так помоги мне. Что она тебе рассказала?
– Кох-младший вздумал угнать из гаража этого дома «порше», чтобы прокатиться. План у него был такой: залезть туда, найти ключи, погонять на машине и вернуть ее на место.
– Это все? Единственная цель?
– Да.
– Ничего другого Грейс не упоминала?
– Что же еще? – Мне приходил в голову лишь секс. Но разве к услугам распалившихся молокососов нет миллиона других, гораздо более доступных мест? Зачем так рисковать, для чего залезать в чужой дом? По моему мнению, все исчерпывалось желанием покататься на автомобиле.
– Это ты мне объясни, – усмехнулся Винс.
– Так мне сказала Грейс. Они, мол, нацелились на автомобиль. Сам посуди, зачем еще Стюарту было туда лезть?
– Как они попали в дом?
Я вспомнил рассказ Грейс.
– Через подвал. Оттуда поднялись на первый этаж. Стояли у входа в кухню, когда послышался странный звук. Стюарт пошел проверить, что там, раздался выстрел, и Грейс удрала оттуда.
– Раздался выстрел, – повторил Винс.
– Да.
– Кто стрелял?
– Грейс точно не знает.
– Как это понимать?
– Как я сказал, так и понимать.
Винс покосился на меня.
– У Стюарта был револьвер? – спросил он.
– По словам Грейс, он принес его из машины. Из отцовской. Револьвер твоего Элдона. Похоже, он держал его в «бардачке».
– Получается, что выстрелить мог Стюарт?
– Вряд ли, – возразил я.
Винс приподнял бутылку.
– Еще рюмочку?
Я накрыл свою рюмку ладонью.
– Нет, спасибо.
Он налил себе.
– Терри, я понимаю, есть много разной всячины, которую тебе неохота мне раскрывать. Ты стараешься защитить дочь. У меня нет на нее зуба. Но мне надо знать, что произошло, а ты хитришь с ответами. Это плохо для тебя и для твоей дочери.
Я промолчал, и Винс продолжил:
– Я знаю многое из того, о чем ты даже не предполагаешь. Грейс уже поговорила с Джейн – не сейчас, раньше. Твоя дочь позвонила Джейн, как только выбралась из дома, и призналась ей, что до смерти напугана, потому что, возможно, застрелила Стюарта. Джейн знакома со Стюартом уже лет девять, с тех самых пор, как я свел знакомство с ее матерью. Джейн знает людей, которые работают на меня, и их родню. Грейс сказала, что Стюарт дал ей подержать револьвер. Против этого у тебя есть возражения?
– Нет.
– Что еще она тебе рассказала?
Я сглотнул. Во рту у меня пересохло, но пить виски не хотелось.
– Наверное, у нее помутилось в голове. Грейс не знает, что произошло в доме. Раньше ей не доводилось держать револьвер, поэтому, услышав выстрел, она решила, будто каким-то образом сама нажала на курок. Я спрашивал ее про отдачу, но она ничего не смогла вспомнить. Это еще не все…
Винс терпеливо ждал.
– Теперь револьвера у нее нет. Грейс не знает, куда дела его. Предполагает, что выронила в доме, но я его там не нашел.
– Ты был внутри? – удивился Винс.
Я кивнул.
– Залез в разбитое окно?
– Да.
– Что ты там увидел?
– Кровь. Немного. В кухне.
– Черт! Придется все как следует подчистить. Странно еще, что нам удалось быстро навести порядок. Вернемся вставить окно и все доделаем. Жильцы дома приедут только на будущей неделе. Время есть.