– Да уж… – пробормотал он.
– Она долго болела?
– Год. – Винс сделал глоток. – Ну и жара сегодня!
Синтия обмахивалась левой ладонью.
– Не то слово!
– А вы, значит, на мели? Комнату снимаете? Как вы в ней помещаетесь втроем?
– Не втроем, одна я.
– Разбежались, что ли?
– Нет, просто мне понадобилась передышка.
– Для чего?
– Передышка, и все.
– Понял. Иногда приятно пожить одной. Меньше проблем.
– Джейн по-прежнему с тобой?
Винс покачал головой:
– Нет. Живет с одним балбесом.
– С кем?
– Балбес, придурок, назови как хочешь. Музыкант. Лабает в оркестре. Мне все это не по душе. Может, я устарел. Не нравится, и все тут.
– Вы с Одри сначала поженились, а потом стали жить вместе? – спросила Синтия.
– Это разные вещи, – возразил он. – Мы были старыми знакомыми. Она уже побывала замужем. Кому какое дело, что мы делали в том возрасте?
– Может, и Джейн так думает? Мол, ее дела никого не касаются.
Винс покосился на нее:
– Я что, приехал для того, чтобы ты мне плешь проедала?
– Не знаю. А для чего?
– Уж точно не для этого. – Он долго молчал, а потом проговорил: – Я хотел извиниться.
– За что?
– Когда вы навещали меня в больнице, у меня было гадкое настроение. Наверное, я долго тянул, но уж так у меня заведено: долго не сознаюсь себе, что был не прав.
– Брось, все давно прощено и забыто.
– Черт, это оказалось проще, чем я думал. Ну, вот я тебе и открылся. Теперь выкладывай, что стряслось у вас с Терри.
– Открылся, говоришь?
– Я извинился. Ну, что ты тут делаешь?
Синтия села удобнее и проводила взглядом проезжающую машину.
– Я напустилась на Грейс. Утратила самоконтроль. Вот и отправила саму себя в ссылку.
– Ты подняла на нее руку?
– Нет, это не в моих правилах. Просто я пытаюсь контролировать каждый ее чих. Мы постоянно ссоримся.
На Винса ее слова не произвели впечатления.
– А куда родителям деваться? Как еще учить детей уму-разуму?
– Дело не только в этом. Я дошла до ручки, Винс. Удивлен?
– Ты о чем? О той истории в твоей семейке? – Он покачал головой. – С тех пор много лет прошло!
– Неужели? Мне что же, взять и от всего этого отмахнуться?
– Все рано или поздно утрясается. Нужно двигаться дальше.
Синтия недоверчиво разглядывала его.
– Тебе хорошо бы организовать собственное шоу. Доктор Фил по сравнению с тобой отдыхает.
– Опять ты за старое! – Винс вытянул ноги перед собой. Казалось, он никак не займет в кресле удобную позу. – Я вовсе не притворяюсь бездушной колодой.
– У тебя получается само собой, без всякого притворства.
– Скажешь, не надо двигаться вперед? Лучше постоянно озираться назад?
– Ну а ты? Двинулся дальше? Ты же еле выжил.
Винс еще поерзал в кресле, поглаживая живот.
– Дела идут на поправку. – Он отхлебнул пива.
Ехавший по улице «кадиллак» свернул на подъездную дорожку и затормозил. Натаниэл Брейтуэйт вылез из машины, захлопнул дверцу, отряхнул со своей одежды собачью шерсть. Наконец он подошел к дому, поднялся на крыльцо и при виде Синтии и ее гостя замедлил шаг.
– Привет! – Глядя на Винса, он кивнул.
– Добрый вечер! – откликнулась Синтия. – Познакомься, Натаниэл, это мой школьный друг Винс.
– Тачка что надо! – одобрил Винс.
– Благодарю, – улыбнулся Натаниэл.
– Всегда любил «кадиллаки»! Правда, сейчас уже не так. Их пытаются превратить в немецкие машины. Мне нравилось, когда они были огромные, длинные, с плавниками. Взять модель пятьдесят девятого года – пальчики оближешь! Длина – сразу два почтовых индекса.
Винс вытянул шею, еще раз одобрительно оглядел автомобиль и повернулся к дому. Синтия догадывалась, что у него на уме. Нарядная машина Натаниэла не соответствовала его конуре в такой старой развалине.
– Что поделываете? – осведомился Винс.
– Раньше я занимался компьютерными программами, – сказал Натаниэл.
– А теперь?
– Теперь у меня передышка.
Указывая на брюки Натаниэла, Винс заметил:
– Как я погляжу, вы не скрываете, что у вас в приятелях колли.
– Никуда не денешься.
Винс, склонив голову, ждал более вразумительного ответа. Синтия не считала уместным для себя объяснять, чем сейчас Натаниэл зарабатывает на жизнь.
– Я выгуливаю собак, – произнес тот.
– Зачем? – удивился Винс. – Хобби, что ли?
Натаниэл покачал головой и воинственно выпятил подбородок, решив отстоять свое достоинство.
– Это мое основное занятие. Днем хожу по домам и забираю чужих собак для выгула.
– Основное занятие? – повторил Винс. – Судя по вашей машине, оплачивается оно неплохо.
Натаниэл прикусил нижнюю губу.
– Машина у меня еще с прежних времен. Раз знакомству. – Он улыбнулся Синтии. – Увидимся!
Натаниэл скрылся в доме. Синтия и Винс молча слушали его шаги, пока он поднимался на второй этаж. Глядя на улицу и прихлебывая пиво, Винс промолвил:
– Держу пари, здесь не все так просто.
Синтия вспоминала тот эпизод, вернувшись к себе от Натаниэла. У нее не выходила из головы просьба Ната помочь ему отвертеться от соблюдения договоренности с ее школьным дружком. Во что Винс втянул Натаниэла? Она не надеялась уговорить Винса отстать от него. Нат – самостоятельный человек. В Винсе было что-то, продолжавшее ей нравиться, но иллюзий на его счет она не питала. Попытка помочь Нату избавиться от Винса была бы равносильна тому, чтобы самой запутаться в паутину ради помощи другой жертве паука.
Синтия размышляла об этом и о многом другом, прислонившись спиной к толстому дубу и сложив руки на груди. От дома, куда она собиралась вскоре вернуться, ее отделяло полквартала. Синтия остановилась за углом, чтобы машина осталась незамеченной. Непонятно, где Терри, почему на то, чтобы съездить за Грейс и привезти ее домой, уходит столько времени!
Это было излюбленное местечко Синтии. Она часто дежурила под этим деревом. Если появлялась машина, Синтия пряталась за стволом, чтобы ее не засекли. Сколько вечеров она так поступала? Почти каждый вечер с тех пор, как удрала из дому. Синтии необходимо было удостовериться, что все благополучно вернулись домой. Сейчас ей хотелось позвонить Терри и спросить, почему он задерживается, не угодила ли Грейс в неприятную историю. Но как это сделать, не разоблачив себя? Никак! Поэтому она ждала и пользовалась телефоном только как часами. Сколько времени прошло после ее разговора с Терри? Полтора часа? Куда он, черт бы его подрал, запропастился?
Появилась машина, похожая на «эскейп» Терри. Синтия спряталась за деревом и дождалась, пока она проедет мимо. Это была машина Терри. За рулем находился он сам, рядом с ним сидела Грейс. Синтия смотрела, как автомобиль сворачивает на подъездную дорожку, и гадала, в какую неприятность попала ее дочь. Спиртное? Вроде нет. Выйдя из машины, дочь твердо зашагала к дому. Но выглядела Грейс неважно, шла с понурой головой. Ее одежда была в безобразном состоянии, словно она каталась в ней по земле. Что-то все-таки произошло.
Одно хорошо: она вернулась домой. Синтия подождала, пока муж и дочь вошли в дом, вернулась в машину и поехала к себе. Ей долго не удавалось уснуть. Покоя не давала мысль: что натворила Грейс?
Глава 27
– Что такое? – спросила Грейс, идя из дома Винса к моей машине. – Что происходит?
– Залезай! – велел я.
На сей раз я не стал распахивать для Грейс дверцу. Пока она устраивалась на сиденье, я завел двигатель.
– Что теперь? – спросила она. – Винс знает, что случилось со Стюартом? Стюарт находился с ним? Мы поедем в больницу? Или домой к Стюарту? А как же…
Я хлопнул ладонью по рулю.
– Довольно! Хватит вопросов.
– Но…
– Хватит! – Я развернулся на Ист-Бродвей. – Дома поговорим.
Грейс отвернулась и привалилась к дверце. Я заметил, что у нее вздрагивают плечи.
Пять минут – и мы были дома. Вылезали из автомобиля с настроением людей, вернувшихся с похорон: двигались медленно, помалкивали, каждый был погружен в собственные мысли. Пока я возился с ключами, Грейс молча стояла рядом со мной.
– В кухню! – скомандовал я.
Дочь пошла впереди меня. Я указал на табурет, она послушно села. Я уселся напротив нее.
– Искать Стюарта нет смысла, – начал я.
Ее глаза наполнились слезами.
– Господи!
– Похоже на то, что сам Винс, или его люди, или все вместе побывали в том доме после твоего бегства, но еще до того, как мы с тобой туда вернулись, и тщательно прибрались. Теперь они опять поедут туда, завершат уборку и вставят стекло.
– Но что…
– Что бы ни случилось со Стюартом, Винс об этом позаботился.
Лицо Грейс вспыхнуло.
– Что это значит?
– Не знаю.
– Как ты думаешь?
Детей надо беречь от плохого, но не всегда получается. Особенно когда все происходит из-за того, что они сами вляпываются со всего размаху в дерьмо.
– Это значит, что его наверняка нет в живых.
Дочь закрыла лицо руками.
– Я в него выстрелила. Я его убила.
– А вот в этой части истории возможны варианты, – произнес я. – Всей информацией я не обладаю, но не считаю, что это так.
– Почему?
– По нескольким причинам. Во-первых, из рассказанного тобой следует, что в доме находился кто-то еще. Во-вторых, если бы ты выстрелила из револьвера, то знала бы об этом. Отдача была бы такой сильной, что ты шлепнулась бы на задницу. Скорее всего, у тебя был – а может, до сих пор не прошел – легкий шок. Это результат сильного испуга. Твое восприятие искажено. На самом деле ты не знаешь, что там произошло.
Грейс вздохнула.
– Что дальше?
– Винс говорит: тебе надо забыть, что там вообще что-то случилось.
– Можно подумать, что у меня получится…
Я схватил ее за запястья и крепко стиснул.
– Слушай меня внимательно! Винс не любит шутить. Ты не забудешь о событиях этой ночи, но притворишься, будто забудешь. Он хочет, чтобы ты забыла даже о своем знакомстве со Стюартом Кохом. Он не хочет, чтобы мы с тобой с кем-либо об этом говорили. Не желает, чтобы мы искали Стюарта: спрашивали о нем в больнице, ездили к нему домой, еще куда-либо. И уж конечно, он не хочет, чтобы мы сообщали об этом в полицию.