– Сочувствую тому, что вам пришлось испытать, – сказал детектив. – Вас осмотрели врачи?
– Я не ранена, – ответила Джойс и медленно помотала головой. – Но больше не хочу работать на этого придурка.
Дакуэрту не потребовалось спрашивать, кого она имеет в виду.
– Я вас не осуждаю.
– Меня не учили ничему подобному. Я не могу выполнять такие задания. Просто не могу.
– Данкомб не имел права вас подставлять. Так нельзя.
– Мне надо позвонить мужу. Я не смогу довести до дома машину.
– Конечно.
– До сих пор не в состоянии поверить тому, что он мне сказал.
– Что он вам сказал?
– Клайв не сообщил?
– Скажите вы, – мягко попросил детектив.
– Когда этот парень завладел моим пистолетом, он не стал целиться в меня. Извинился и сказал, что не имел в виду ничего плохого. Что у него не было намерений меня насиловать.
– Продолжайте.
– Он… подождите… как же он выразился? Это был прикол. Что-то вроде социального эксперимента.
– Прикол?
– Его слово. Мол, так хотел какой-то «он». Будто другой человек. А этого парня, получается, попросили это сделать или наняли. Вам это что-нибудь говорит?
Дакуэрту это ничего не говорило. Весь день происходило нечто такое, в чем абсолютно не было смысла. Расправа над двадцатью тремя повешенными белками, три манекена в кабинке колеса обозрения и теперь…
Секунду!
Он закрыл на мгновение глаза и перенесся на час назад, когда обходил основание колеса обозрения.
Все кабинки были пронумерованы.
И у той, в которой сидели три манекена, на борту был нарисован номер. Дакуэрт закрыл глаза и попытался представить, как он выглядел.
Это была цифра 23.
Как и на толстовке Мейсона Хелта. Тоже 23.
А сколько белок было повешено утром в парке? Двадцать три.
Возможно, это вообще ничего не значило. Однако…
– Уж больно странное совпадение, – сказал он вслух.
– Вы это мне? – спросила Джойс Пилгрим.
Глава 33
Дэвид
Поскольку первым, к кому Джек Стерджес не рекомендовал мне ходить, был Билл Гейнор, я решил начать свои визиты именно с него. Я не представлял, о чем собираюсь его спросить, но надеялся, что через двенадцать часов после нашей первой встречи у нас получится нечто похожее на цивилизованный разговор.
Учитывая, что я тот, кто появился рядом с его домом с Мэтью, может быть, он захочет пообщаться, задать какие-нибудь вопросы.
Я остановил мамин «таурус» напротив его дома на Бреконвуд-драйв и направился к входу. На улице не осталось никаких следов того, что здесь произошло утром: ни полицейских машин, ни огораживающей место преступления желтой ленты, ни фургонов с журналистами. Все это было и исчезло.
На улице царила тишина; в большинстве домов, включая тот, который нужен был мне, уже погасили свет. Только над входной дверью горела лампочка. Однако в соседнем доме светилось несколько окон.
Я нажал на кнопку звонка.
И услышал шаги внутри – кто-то приближался к двери с другой стороны. Сразу слева от нее открылась штора на окне, и Билл Гейнор бросил на меня быстрый взгляд.
– Уходите! – Он не крикнул, но сказал достаточно громко, чтобы я услышал через стекло.
– Пожалуйста, откройте.
Свет над моей головой погас.
Не вышло. Я не стал звонить во второй раз. Человек по ту сторону закрытой двери и так достаточно испытал в этот день, чтобы продолжать ему навязываться.
В этот поздний час перед тем, как вернуться домой и лечь спать, я мог поехать только в одно место. Место, которое не выходило у меня из головы.
Но не успел я возвратиться к машине, как услышал, что открывается дверь соседнего дома, где все еще горел свет. Оттуда вышел худой пожилой человек лет восьмидесяти в клетчатом домашнем халате.
– Вы что-то хотели? – спросил он.
– Вот приехал повидать мистера Гейнора, но он не в настроении принимать гостей, – ответил я.
– Его жену сегодня убили, – сказал старик.
– Знаю. Я был здесь в тот момент, когда он обнаружил ее тело.
Старик, прищурившись, посмотрел на меня и сделал ко мне шаг.
– Я видел вас утром. Глядел из окна. На газоне еще возникла потасовка, там была женщина с их ребенком.
– Верно, – кивнул я.
– Не могу понять, что творится. Спросил у полицейских, но они мне ничего не сказали. Сами задали кучу вопросов, а на мои отвечать не захотели.
Я пересек газон и встал с ним рядом у ступеней его дома.
– Что вы хотите узнать? Кстати, меня зовут Дэвидом.
– Я Терренс, – сказал он, кивая. – Терренс Род. Живу здесь двадцать лет. Моя жена Хилари умерла четыре года назад, и с тех пор я остался один. Но отсюда без крайней необходимости не уеду. Догадайтесь, сколько мне лет?
– Я не силен в оценке возраста людей, – попытался отвертеться я от ответа. – Наверное, шестьдесят восемь.
– Не говорите ерунды. Скажите, что думаете на самом деле.
Я прикинул и ответил:
– Семьдесят девять. – Хотя на самом деле подумал: восемьдесят. Та же история, что в торговле, когда вещь за четыре доллара предлагают за три девяносто девять. Так покупателю легче расставаться с деньгами.
– Восемьдесят восемь. – Терренс дотронулся пальцем до виска. – Но здесь, как и раньше, все в порядке. Так вы мне скажете, что у нас случилось?
– Кто-то насмерть зарезал Розмари Гейнор. Жуткое дело.
– Кто убийца?
Я покачал головой:
– Насколько мне известно, пока никто не арестован.
– Следовательно, это не Билл, – кивнул он.
Его слова меня огорошили.
– А вы бы удивились, если бы это оказалось делом его рук?
– И да, и нет. Да, потому что он не производит впечатления человека, способного на такое. Нет, поскольку, если убита жена, преступником, как правило, оказывается ее муж. Я всю жизнь занимался статистикой и невольно выбираю самые вероятные варианты. Ваш-то какой интерес в этом деле?
– Как я уже сказал, я был здесь в тот момент, когда мистер Гейнор обнаружил тело жены.
Похоже, это объяснение показалось ему достаточным. Старик кивнул:
– Приятная была пара. Трагедия, да и только. Сегодня все соседи на улице наверняка проверили, надежно ли заперты их двери, хотя такие убийства чаще всего дело рук знакомых. Если не самого Билла, чего я, заметьте, не утверждаю.
– Я понял.
– А что с их прелестным малышом? С ним все в порядке?
– Да, – ответил я.
– Слава богу. Я замерзаю в халате. Рад был с вами поговорить.
– Не возражаете, если я задам вам пару вопросов?
Он колебался. Чтобы согреться, ему придется пригласить меня в дом.
– Не вы это сделали?
– Не я.
– Подождите секунду.
Старик скрылся в доме и закрыл за собой дверь. Но секунд через десять она вновь отворилась, и он появился с мобильным телефоном в руке. Поднял его на уровень моего лица.
– Улыбнитесь. – Я послушался. В следующее мгновение темноту разорвала вспышка. Старик, глядя в телефон, повозил пальцем по экрану. – Ну вот, пошлю вашу фотографию дочери в Де-Мойн. Если меня найдут мертвым, у полиции будет ваш снимок.
– Предусмотрительно, – похвалил я.
Раздался сигнал отправляемой почты.
– Пойдемте, – пригласил он. Я вошел за ним в дом. – Пока не наступает время ложиться в постель, у меня везде горит свет. Я плохо сплю и брожу по дому. Раньше часа не успокаиваюсь. Пытаюсь смотреть какое-нибудь классическое кино, ложусь, но просыпаюсь рано.
– Сочувствую.
– После шести утра сна ни в одном глазу. Привык читать в это время газету, но недоумки закрыли «Стандард».
– Слышал, – кивнул я.
– Пойдемте на кухню. Хотите горячего шоколаду? По ночам я, как правило, пью горячий шоколад.
– Очень любезно с вашей стороны.
В доме было много дерева: деревянные шкафы, деревянный пол, деревянные панели на холодильнике и других кухонных приборах. Все на своих местах. В раковине не скопилось гор немытой посуды, у телефона – стопок конвертов и счетов. Можно звать фотографа интерьеров недвижимости, и ему не потребуется ни минуты на подготовку.
– Красивый дом, – похвалил я.
Старик налил в две кружки молока из холодильника и поставил в микроволновку. Таймер установил на девяносто секунд.
– Размешаю в середине процесса.
– Вы хорошо знали Гейноров? – спросил я.
Терренс пожал плечами:
– Здравствуйте – до свидания, такого рода знакомство. У них была еще няня, приходила чуть ли не каждый день. Звали Саритой. Из них самая приятная.
– Вот как?
– Милая девушка. Хотя теперь не принято говорить «девушка». Эта женщина – упорный и крепкий человечек. Бегала с одной работы на другую. Наверное, посылала деньги семье в Мексику. Не думаю, что ее наняли легально, но люди поступают так, как считают нужным.
– Вам известно, где еще она работала?
– В доме для престарелых и инвалидов. Пытался вспомнить название, когда спросили копы, но не сумел. Их в нашем районе около пятидесяти. Знаю, что она работает в одном из таких, потому что спрашивал, какие там условия на случай, если дойду до такого состояния, что не смогу за собой ухаживать. По ее словам, там очень недурно. Но сам я надеюсь быстренько убраться, когда придет мое время. – Он щелкнул пальцами. – Вот так. Лечь в постель, а на следующее утро не проснуться. Что вы об этом думаете?
– Кто это сказал: «Хочу дожить до ста десяти лет, и пусть меня застрелит ревнивый муж»?
– Член Верховного суда Тергуд Маршалл. – Теренс усмехнулся. – Тоже неплохо. – Пикнула микроволновка. Он вынул кружки, размешал и снова поставил в печь на следующие полторы минуты. – У меня такое впечатление, что за десять месяцев, которые ходила сюда Сарита, я говорил с ней больше, чем с Гейнорами за все время, пока они здесь живут. Хотя до прошлого года они здесь редко появлялись.
– Где же они были?
– В Бостоне. Билл работает в страховой компании, у которой там штаб-квартира. Ему приходилось уезжать туда на несколько месяцев, и Розмари ехала жить с ним. Последние месяцы беременности тоже находилась там. В первый раз, когда я увидел Гейноров после возвращения, у них уже был ребенок.