– Давай-ка я об этом позабочусь, – предложил Джек Стерджес.
Мэтью рыгнул.
– Молодец, малыш! – похвалил его доктор.
Глава 26
Дэвид
Когда зазвонил телефон, мы доедали десерт. Сидели с Итаном и отцом за столом, приканчивали шоколадное мороженое, а мать стояла у раковины и мыла обеденные тарелки. Мы с отцом твердили, чтобы она села, не проводила все время на ногах, но она не слушала. Когда раздался звонок, она находилась рядом и сняла трубку.
Держала ее у уха, и я видел, как сходит краска с ее лица.
– О’кей, Джилл. – Теперь мы знали, кто нам позвонил и о чем примерно речь. – Держи нас в курсе. – Она медленно повесила трубку.
– Что там? – спросил отец.
Мать покосилась на Итана, как я догадался, сомневаясь, стоит ли обсуждать эту тему при нем. Но от него скрывать было нечего – до обеда он спросил меня, что происходит с моей двоюродной сестрой Марлой, и я ему все объяснил. Без живописных деталей того, что увидел на кухне. Итан был в курсе, что Марла попала в беду и что полиция, возможно, рассматривает ее как главную подозреваемую в убийстве женщины, с сыном которой я застал ее дома.
Хотя Итан ничего подобного не сказал, мне показалось, он обрадовался, что его неприятности с карманными часами отошли на второй план.
– Все нормально, – успокоил я мать. – Я рассказал Итану, как обстоят дела.
Она перевела дыхание и выпалила:
– Марла в больнице.
– Что с ней приключилось? – спросил я.
– Агнесса и Джилл привезли ее к себе домой – в свой дом ей возвращаться пока нельзя. На секунду оставили на кухне одну… и вот…
– Не может быть!
Мать кивнула.
– Что? Что с ней? – заволновался Итан.
Я посмотрел на сына.
– Марла пыталась себя убить. Я правильно понял, мама? Это случилось?
Она опять кивнула:
– Мне надо присесть.
Я поспешно вскочил со стула, пододвинул ей другой и, когда она устроилась, снова сел.
– Как? – Глаза Итана округлились. – Ножом? Зарезалась? Засунула голову в духовку и включила газ? Я видел по телевизору! – Он с тем же успехом мог спросить, почему летают птицы. Чистейшее любопытство.
– Господи, Итан, – возмутился отец. – Какие ужасы ты спрашиваешь. – Он перевел взгляд на жену. – Так что же она с собой учинила?
– Порезала запястье, – устало ответила мать.
– Оттуда может вытечь вся кровь, – прокомментировал Итан, словно нам это было невдомек.
– Знаешь что, парень? – Я к нему повернулся: – Иди, займись чем-нибудь полезным.
Сын вытер салфеткой губы и бросил ее на стол.
– Ладно. – Понимал, что показывать характер не время. Когда он ушел в свою комнату, мама, далеко не в первый раз в этот день, спросила:
– Что же нам делать?
– Ничего мы не можем сделать, – бросил отец. – Хотя ее поступок наводит на нехорошие мысли: а что, если это действительно сделала она? И какого дьявола ей понадобилось пытаться свести счеты с жизнью?
– Ты! – Мать подняла голову. – Ты ей должен помочь!
– Что же ты хочешь, чтобы я сделал, мама?
– Не тебе об этом спрашивать! Чем ты занимался, когда работал в газете? Задавал вопросы, выяснял обстоятельства. Не желаешь потрудиться ради собственной двоюродной сестры, если тебе за это не заплатят?
– Это удар ниже пояса, мама.
– Плевать. Марла наша родственница.
– Ты хочешь, чтобы я приставал к людям с расспросами? А что, если выяснится, что Марла на самом деле выкинула этот трюк? Что тогда?
Мать на секунду задумалась.
– Тогда попробуешь доказать, что на это у нее были веские причины.
– Прости! Веские причины, чтобы зарезать человека?
– Я не это имела в виду. Что у нее помутился рассудок. Что она не может отвечать за свои поступки. Это в том случае, если она виновата, хотя я в это не верю – Марла всегда была хорошей девочкой. Пусть она не похожа на нас, но она не злая. Ни на что подобное не способна. Если только у нее не вовсе поехала крыша.
– Мама, честно говоря…
– Кроме того, если бы не она, ты бы не сидел здесь сейчас.
Я промолчал.
– Она же тебя спасла, – добавил отец.
Я недоуменно на него посмотрел:
– Ты о чем?
– Не у одной у меня короткая память, – заметила мать. – Забыл, что случилось тем летом, когда ты гостил в хижине у Марлы?
Марла тоже на что-то намекала, когда мы сидели в машине.
– Постойте, – вспомнил я. – Так вы о плоте? – В то время Пикенсы построили деревянную платформу размером примерно шесть на шесть футов, которая держалась на воде на запечатанных пустых бензиновых бочках. Ее поставили на якорь в ста футах от берега. Мы плавали к ней и ныряли с нее в воду.
– Тебе запрещалось плавать туда одному, – продолжала мать. – И особенно с него нырять. Твердили, что рано или поздно ты стукнешься головой о край.
– Что в конце концов и случилось, – кивнул я, припоминая происшествие.
– Ты тогда вырубился, – добавил отец. – Перекувыркнулся и, долбанувшись башкой о край, ушел под воду без сознания.
– А Марла меня заметила. – Прошлое все яснее всплывало у меня в памяти.
– Она сидела на пристани, болтала ногами в воде и таращилась на тебя. Ты ей очень нравился, – говорила мать. – Видела, как ты стукнулся о бревно и камнем пошел на дно. Вскочила и побежала к хижине, вопя во всю глотку. Мы с Агнессой в тот момент сидели на кухне и играли в карты. Агнесса выскочила из дома так, словно ею выстрелили из пушки. Бросилась в лодку и подплыла к тебе.
– Вот этого я уже не помню, – признался я. – Только помню, как мне потом об этом рассказывали.
– Ты целый день не приходил в себя. Оставался без памяти, – объяснил отец. – Агнесса спасла тебе жизнь. Но если бы не Марла, у нее не было бы ни малейшего шанса.
– Подумай об этом, – сказала мать. – Тем более что тебе все равно сейчас нечего делать. Так займись хоть чем-то полезным. – Спохватившись, она приложила ладонь к губам, а затем коснулась моей щеки. – Прости, я сказала жуткую вещь.
– И не совсем правду, – добавил отец. – Сегодня нашему мальчику сделали деловое предложение.
В сорок лет все еще «мальчик». Все еще тот мальчик, который прыгнул с плота и чуть не погиб.
– Правда? Какое?
Я пожал плечами.
– Стоит ли говорить? Надо все хорошенько обдумать.
– Рэндал Финли предложил ему работу в качестве своей правой руки. Как тебе нравится?
На лице матери появилось почти такое же потрясенное выражение, как в тот момент, когда она выслушивала новости о Марле.
– Финли? Этот придурок? Предложил Дэвиду работу?
– Чем тебе не нравится Финли? – парировал отец. – Хороший человек.
– Что ему нужно от Дэвида? – спросила у него мать.
– Вы про меня не забыли? – поинтересовался я.
– Чтобы он помог ему снова побороться за кресло мэра. Готов поспорить, с помощью Дэвида он сумеет его занять.
Мать в упор посмотрела на меня.
– Я тебе запрещаю!
– Я еще не дал ответа, – успокоил я ее.
– Предлагает тысячу долларов в неделю, – не унимался отец.
– Да хоть бы сто тысяч, – буркнула мать. А я себе признался, что за сто тысяч согласился бы пиарить даже талибов.
В дверь постучали. Мать сделала движение отлепиться от стола, но отец ее опередил. Когда он ушел с кухни, она повернулась ко мне:
– Ты же не серьезно?
– Это временное подспорье, пока не подвернется что-нибудь получше. Я не поклонник этого типа, но он обещает платить.
Мать коснулась моей руки и закрыла глаза.
– Делай как считаешь нужным. У меня нет сил бороться – со всех сторон одни неприятности. Но я хочу, чтобы ты помог Марле. Обещаешь?
– Хорошо, только не знаю как. Не имею представления. Ладно, поспрашиваю там-сям, может, нарою что-нибудь полезное. – Я глуповато улыбнулся. – Не представляю, как этот плот мог вылететь у меня из головы.
– Мы тебя чуть не потеряли. – Мать шмыгнула носом. – Так и вижу, как малютка Марла врывается в дом почти не в себе и кричит: «Дэвид, Дэвид утонул!» Никогда не забуду! – Она смахнула пальцем слезу, прежде чем та успела скатиться по щеке.
– Это к тебе. – Отец с порога посмотрел на меня.
– Кто?
– Она не сообщила. Спросила тебя, и все. Я пригласил ее в дом, но она сказала, что подождет на улице. – Его брови на дюйм приподнялись. – На вид привлекательная.
– Кто это, Дэвид? – расцвела мать.
– Понятия не имею, – ответил я. – Но пока сижу здесь с вами, не узнаю.
Открыв входную дверь, я никого на крыльце не обнаружил. Женщина стояла у подножия ступенек и, сложив руки на груди, смотрела в сторону улицы. В тусклом свете у входа я не сразу разобрал, кто она.
– Вы ко мне?
– Привет. – Она обернулась. Это была Саманта Уортингтон.
– Привет, – ответил я. – Вы без оружия?
Она засунула руку в карман джинсов, а когда вынула, я заметил, что в ее кулаке что-то зажато. Я сразу догадался, что именно. Саманта шагнула ко мне. На ладони вытянутой руки лежали часы.
– Это, видимо, ваши. Или вашего парня. Не знаю. Только уверена, что не Карла.
Я подставил ладонь, принимая часы, и мы слегка коснулись пальцами. Она сделала шаг назад и провела рукой по волосам, убирая с глаз мешающую прядь.
– Прошу прощения.
– Все нормально, – ответил я.
– Не только за часы.
– За то, что метили мне в лоб из дробовика?
– Да.
Саманта вымученно улыбнулась.
– Надеюсь, чистые трусы у вас нашлись?
– Нашлись.
– Я затеяла стирку, взяла джинсы Карла и почувствовала, что они тяжелее, чем обычно. Залезла в карман, и там оказались часы. – Она покачала головой. – Если уж взялся мне врать, мог бы спрятать получше.
– Согласен: его будущее в роли профессионального преступника представляется мне сомнительным, – кивнул я.
Саманта показала вдоль улицы, где стоял маленький «хёндай».
– Мы приехали, чтобы он извинился перед вашим сыном.
Я приоткрыл дверь и позвал:
– Итан! На выход!
Почти тут же на лестнице послышался топот, и он появился в коридоре.