– Тебе лучше отправиться домой, – посоветовал ему Уолден.
– Нет, не представляю, как вы держитесь. Я ведь даже не успел на ней жениться. Но она была любовью всей моей жизни. Господи, какой штамп, но это правда! Я знал ее всего пару лет. А вам она была дочерью. Вам-то каково?
– Приходится как-то справляться.
– Даже не знаю, продолжаю ли я горевать. Но, как сказал один писатель в одной книге, случай с Оливией стал переломным моментом. Я дошел до ручки и с тех пор пытаюсь выбраться из пропасти, куда рухнул. Но как только туда попал, дерьмо стало затягивать все глубже на дно. Это вам понятно?
– Да.
– У меня было достаточно времени забыть Оливию и идти по жизни дальше.
– Не получится, – покачал головой Уолден.
– Человек должен найти способ двигаться вперед. Так? Возьмите тех, кто побывал в концентрационных лагерях. Что может быть хуже? Однако после освобождения и окончания войны они продолжали жить. Даже если до конца не оправились, могли функционировать. – Виктор поморщился. – Можно сказать, что я функционирую?
– Думаю, у меня нет права тебя судить.
– Тогда отвечу за вас. Не функционирую! Но добавлю, каким я стал сегодня – злым.
– Злым? – спросил Уолден.
– На самого себя и на других. Как люди поступят на третью годовщину?
– Бьюсь об заклад, они не вспомнят.
Виктор ткнул в Уолдена указательным пальцем.
– Совершенно верно, мистер Фишер.
– Уолден. Можешь называть меня Уолденом. Скажи, почему ты зол на себя?
Виктор отвернулся:
– Я опоздал.
Уолден кивнул:
– Знаю.
– Опоздал на встречу с ней. А если бы пришел вовремя, ничего бы не случилось.
Уолден положил ему руку на плечо.
– Не казни себя.
Виктор взглянул на него и улыбнулся:
– Вы были бы очень хорошим тестем.
Уолден не мог бы утверждать, что Виктор стал бы идеальным мужем для его дочери, но тем не менее сказал:
– И я бы гордился своим зятем.
Бармен поставил перед ним кока-колу, но Уолден не притронулся. Виктор обвел глазами зал и потянул из бутылки.
– Может, это кто-нибудь из них?
– Ты о чем?
– Может, это сделал кто-нибудь из сидящих здесь парней?
– Не знаю.
– Каждый раз, когда я иду по улицам и смотрю на людей, задаю себе вопрос: «Уж не ты ли? Или, может быть, ты?» – Он допил остатки из бутылки. – Здесь живут мои соседи. Я родился в этом городе и вырос с этими людьми. Теперь у меня на уме одно: рядом со мной обитает маньяк. И наверное, ходит в этот же бар. – Виктор треснул бутылкой о стойку. Та разлетелась, оставив в руке только горлышко.
– Эй, ты что? – возмутился бармен. Но больше ни один человек не произнес ни слова. Посетители, прекратив на полуслове разговоры, повернулись в их сторону и смотрели, как у дальнего конца стойки Виктор слезает с табурета и глядит на них.
– Кто-нибудь из вас? – спросил он голосом едва громче шепота.
– Вик, – тихо позвал его Уолден. – Прекрати.
– Уведите вашего сына домой, – потребовал бармен.
– Он не мой… – начал было Уолден, но решил не затруднять себя объяснениями.
– Ну так как? – Виктор двинулся к ближайшему столику, где пятеро мужчин сидели за кувшином с пивом. – Кто-нибудь из вас, придурков?
Один из мужчин резко отодвинул назад стул и встал. Он был широк в плечах и ростом выше шести футов.
– Слышь, малый, тебе, пожалуй, хватит.
Уолден взял Виктора за руку, но тот вырвался.
– Хватит – это точно. Я сыт всеми вами по горло.
Рядом с первым поднялся второй мужчина. Затем третий.
– Пошли! – Уолден снова, но на этот раз крепче схватил Виктора за руку.
Молодой человек больше не сопротивлялся и позволил увести себя к двери. Но напоследок обернулся и крикнул:
– Кретины! Все до последнего!
Уолден выволок его за порог.
– Будешь устраивать дебоши, окажешься в больнице. Или еще того хуже.
Виктор долго рылся в кармане – не мог найти ключи. А когда достал, Фишер вырвал их у него.
– Эй, вы чего?
– Я сам отвезу тебя домой. А за своей машиной вернешься завтра.
– Если вспомню, где оставил.
– Я вспомню.
– Надеюсь.
– Еще нам надо поговорить, как вернуть в нормальное русло твою жизнь.
– Я собираюсь убраться из города, – ответил Виктор. – Куда подальше, к чертовой матери!
– Когда? У тебя что-нибудь наклевывается? Работа?
– Просто хочу уехать. Здесь мне все напоминает об Оливии.
– Как скоро уезжаешь? – Голос Уолдена выдал его участие.
– Точно не знаю. Перед отъездом надо кое-что сделать. Наверное, в конце месяца.
– Не спеши. Может, и здесь найдется какая-нибудь работа. Я поспрашиваю.
– Не тратьте на меня время, – улыбнулся Виктор.
Глава 28
Обыск в комнате Сариты Гомес дал меньше результатов, чем рассчитывал Барри Дакуэрт.
Детектив уже знал, что у няни Гейноров не было собственного телефона. И компьютера тоже не было. Во всяком случае, дома она его не оставила. Следовательно, нельзя было проверить, какие ей поступали сообщения и какие она просматривала страницы в Фейсбуке. Никаких электронных счетов. Никаких уведомлений о балансе на карте Visa. Никаких счетов от дантиста за прошлый визит. Ни личных писем, ни адресной книги. Сарита либо все поспешно упаковала и увезла, либо вела жизнь, которая была почти не связана с внешним миром. Никакого электронного шлейфа.
Но и испачканной кровью формы тоже не нашли.
Дакуэрт спросил домохозяйку Сариты – женщину, выпекающую потрясающий банановый хлеб, – нет ли у нее случайно фотографии ее жилички.
– В телефоне или как-нибудь еще?
Тут тоже не повезло. Детектив не представлял, как выглядит женщина, которую он разыскивает.
Дакуэрт ехал в управление, когда сообразил, что упустил нечто важное.
Хищник из Теккерей-колледжа.
Он с головой ушел в расследование убийства Гейнор и совершенно забыл о том, что требовалось предпринять по следам разговора с начальником службы безопасности колледжа Клайвом Данкомбом. Придурок, выругал он себя, крутя руль автомобиля. Он оставил Данкомбу свою визитную карточку и просил сообщить по электронной почте фамилии трех женщин, на которых были совершены нападения. Городской полиции требовалось их допросить. Но день прошел, а он ничего не получил от Данкомба. Дакуэрт мог представить, что бывший бостонский коп считал здешних сотрудников правоохранительных органов безмозглой деревенщиной.
– Придурок, – повторил он.
Дакуэрт вызвал управление и попросил соединить его с шефом Рондой Финдерман.
– Привет, – поздоровалась начальник полиции. – Как раз собиралась с тобой связаться.
Она хотела узнать, как продвигается расследование убийства Гейнор, и извиниться, что сама не вникает в дело.
– Совершенно закрутилась. Сплошные заседания: то в Национальной ассоциации начальников полиции, то в комитете мэрии по привлечению трудовых ресурсов, то в специальной полицейской комиссии штата по координации информации. Закопалась по горло в административном дерьме. Итак, Розмари Гейнор. Женщина убита, ее ребенок похищен. Верно?
Дакуэрт коротко ввел ее в курс дела. Затем заметил, что начальнику службы безопасности Теккерей-колледжа недосуг информировать полицию Промис-Фоллс, что на территории кампуса, возможно, орудует насильник.
– Вот козел! – выругалась Финдерман. – Я имела удовольствие с ним познакомиться. Как-то вместе пообедали. Он сказал, что ему сильно понравились мои волосы. Догадайся с трех раз, какое это произвело впечатление на меня.
– Ты о нем что-нибудь знаешь? Кроме того, что он козел.
Начальник полиции помолчала.
– Слышала, работал в полиции нравов в Бостоне. Затем ушел. Привез сюда свою новую жену, с которой, наверное, познакомился во время выполнения служебных мероприятий. Понимаешь, куда я клоню?
– Проблема в том, что у меня дел выше крыши. Надо кого-нибудь туда послать, чтобы снять показания с подвергшихся нападению девчонок. Этого типа необходимо найти, пока он не развернулся вовсю.
– Я осталась без двух детективов, придется кем-то замещать, хотя бы на время.
– Давай.
– Знаешь полицейского Карлсона? Энгуса Карлсона?
Дакуэрт ответил не сразу:
– Еще бы.
– Только давай без извержений.
– Тебе решать, начальник.
– Все мы когда-то были молодыми, Барри. Будешь меня убеждать, что в то время не выдавал себя за всезнайку?
– Без комментариев.
Ронда рассмеялась.
– Он не так уж плох. Слов нет, любит повыпендриваться, а в остальном вполне нормальный парень. Мы получили его четыре года назад из Огайо.
– Выбор за тобой, – повторил Дакуэрт.
– Я скажу, чтобы он тебе позвонил, а ты объяснишь ему, что к чему.
– Лады. – Но у детектива было кое-что еще на уме. – Я сегодня утром общался с Рэнди.
– Финли?
– Да.
– Господи! С ним и Данкомбом в один и тот же день. Прямо какой-то парад козлов.
– Он позвонил мне сразу, как только обнаружил белок, которых кто-то повесил на заборе рядом с колледжем. Сказал, что опять собирается бороться за пост мэра, и предложил мне крысятничать в управлении. Подбрасывать жареные факты. Возможно, я не единственный, к кому он с этим подкатывался.
– Роет под меня?
– Роет под всех – ищет, не удастся ли чего-нибудь накопать. Ты, я думаю, в верхних строках списка. Как и Аманда Кройдон.
– Наша мэр кристально чиста.
– Финли сумеет перевернуть все с ног на голову.
– Хитрожопый сукин сын, – подытожила Финдерман.
Последовала долгая пауза.
– Ты на связи? – спросил Дакуэрт.
– Да, – ответила начальник полиции. – Думаю, чем он может меня зацепить. – Она снова помолчала. – В управлении все чисто. Следовательно, будет рыться в том, чем я занималась раньше.
Ронду произвели в начальники полиции почти три года назад, а до этого она несколько лет работала детективом, часто выполняя задания бок о бок с Дакуэртом.
– Ты прекрасно справлялась. Я бы себе не простил, если бы на тебя наехали, а я не предупредил.