– Все, что происходит между тобой и Джиллом, меня совершенно не касается, – ответил я. – Мне жаль, что у вас проблемы.
Агнесса поморщилась.
– Что есть – то есть. Дай знать, если что-нибудь выяснишь. Не только о Джилле, а вообще. Хорошее или плохое. Я подумываю, не стоит ли нанять частного детектива. Это нисколько не умаляет того, что ты собираешься предпринять, но если решишь, что нужен еще человек, сообщи.
– Непременно. А сейчас позволь задать тебе вопрос.
Агнесса моргнула, видимо, удивившись, что я так круто принялся за дело.
– Спрашивай.
– Расскажи мне о докторе Стерджесе.
– О Джеке? Почему он тебя заинтересовал?
– Ну, просто… что ты о нем думаешь?
Агнесса пожала плечами:
– Он лет десять работает врачом-терапевтом. В профессиональном смысле я полностью ему доверяю. Он член совета больницы, его мнение я ценю по многим вопросам. – Она озабоченно на меня посмотрела. – Речь о том, что случилось во время родов Марлы?
– Как тебе сказать…
– Дэвид, я была с ним рядом. Мы со Стерджесом сделали все возможное, чтобы спасти ребенка. Поверь, это был самый тяжелый момент в моей жизни. Не бывает ни минуты, ни дня, когда бы я не вспоминала о том, что случилось. Если кого-то винить, то только меня. Нельзя было Марле рожать дома. Но в больнице вспыхнула эпидемия…
– Я не об этом.
– А о чем? – удивилась она.
– Когда вчера в больнице я сказал, что хочу помочь Марле, поспрашивать людей, может быть, кто-нибудь что-нибудь знает, он попытался меня отговорить. Убедить, чтобы я ничего не предпринимал.
– Какое ему дело? – возмутилась Агнесса. – С какой стати он решил тебя останавливать?
– Не знаю. Есть еще одно обстоятельство.
Она ждала.
– Стерджес – семейный врач Гейноров.
У Агнессы от удивления приоткрылся рот.
– Ты уверен?
Я кивнул:
– Он сам мне признался. Предостерег, чтобы я не пытался задавать вопросы Биллу Гейнору. Сказал, что тот не в состоянии отвечать. Следовательно, он должен был знать Розмари. Он об этом не упоминал?
– Не помню… не уверена.
– Подумай. В последние сутки это могло каким-то образом проявиться.
– Ты так считаешь?
– Да. Независимо от того, что сделала или чего не сделала Марла, между ней и семейством Гейноров должна существовать связь. Не исключено, что несколько связей, о которых мы не знаем. Но одно доподлинно известно: Джек Стерджес – семейный врач Гейноров.
– Спасибо тебе, Дэвид, – тихо проговорила Агнесса. – Большое спасибо. – Выражение лица стало жестким. – Если этот сукин сын был со мной нечестен, я своими руками отволоку его в операционную и отрежу ему яйца.
Глава 37
Маршалл не пошел к банкомату за деньгами для Сариты Гомес. Оказавшись в нескольких кварталах от дома, он завернул в «Макдоналдс» и достал мобильный телефон. Набрал номер, приложил трубку к уху и ждал. Ему ответили после четырех гудков:
– Алло?
– Это мистер Гейнор?
– Кто говорит? Если вы один из чертовых репортеров, мне вам нечего сказать.
– Так вы Билл Гейнор или нет? Предупреждаю сразу: не надо валять со мной дурака. Иначе сильно пожалеете.
Молчание. И наконец:
– Да, я Билл Гейнор.
– Вот так-то лучше. Будем считать, что основа для разговора заложена.
– Назовитесь. Иначе я немедленно разъединяюсь.
– Опять дурите. Поступим так: я буду говорить, вы – слушать. Договорились? Это в ваших интересах.
– Что вам надо?
– Что мне надо? Хочу оказать вам услугу – вот что мне надо. Я вообще стараюсь оставаться добропорядочным и не кричать на всех углах о том, что мне известно. Потому что, если кое-что всплывет, вы окажетесь по уши в дерьме.
– Понятия не имею, о чем вы толкуете, – заявил Гейнор, но его голос предательски дрогнул.
– А у меня такое впечатление, что все как раз наоборот.
– Послушайте, не представляю, какую сумасшедшую аферу вы задумали, но предупреждаю, что у вас ничего не получится. Не знаю, кто вы такой, и плевать я на вас хотел. Что творится с людьми? У человека несчастье, но на него со всех сторон наседают. Я только что потерял жену, неужели у вас нет никакого понятия о приличии?
– Я изо всех сил стараюсь вести себя прилично, – не унимался Маршалл. – Вам только нужно помолчать и выслушать меня. Да, я наслышан о вашей жене, а вы, готов поспорить, знаете больше, чем готовы признать. Так? Согласитесь, вы утаили от копов массу интересного о вашей маленькой чудесной семейке. А я, если захочу, готов поведать кое-что окружающим.
На другом конце провода воцарилось молчание. Маршалл догадался, что Гейнор напряженно думает. Наконец прозвучал его голос:
– Что вам надо?
– Пятьдесят кусков.
– Что?
– Вы меня слышали. Пятьдесят тысяч долларов. Получаю деньги и никогда не заикаюсь о том, что мне известно.
– У меня нет такой суммы.
– Не вешайте мне лапшу на уши! Это у вас-то нет? У человека с таким богатым домом и шикарной машиной? – В действительности Маршалл понятия не имел, на какой машине ездит Билл Гейнор, но не сомневался, что машина у него дорогая. Уж точно лучше, чем его собственный занюханный драндулет.
– Уверяю вас, у меня нет свободных пятидесяти тысяч, – настаивал Гейнор. – Вы считаете, что я храню такую кучу денег под матрасом?
– Что, если я дам вам время до завтрашнего полудня? Устроит?
– Да кто вы такой, черт возьми?
– Вы мне уже задавали этот вопрос.
– Это имеет какое-то отношение к Сарите? Она вас подучила? Вы с ней заодно?
Маршаллу не понравилось, что его собеседник так быстро сделал вывод. Но это было вполне естественно. Сколько человек, помимо Сариты, могли знать, что на самом деле творилось в доме Гейноров?
Он приказал себе не нервничать. Нужно справиться – выжать из этого типа сумму, которой хватит, чтобы Сарита могла где-нибудь в другом месте начать жизнь сначала. Пятидесяти кусков хватит им обоим. Они слиняют вдвоем, бросят свою долбаную работу, и ищи их свищи. Обоснуются где-нибудь. С такими деньгами можно несколько месяцев балдеть, не объявляясь на общественном радаре.
– Не знаю никакой Сариты и не хочу знать. Гоните деньги, или вам крышка. Иначе дождетесь, что не поленюсь сделать анонимный звонок копам. За мной не заржавеет.
– Ладно, ладно, дайте подумать, – попросил Гейнор. – Попробую собрать бо?льшую часть необходимой суммы. Придется обналичить вложения, когда откроется банк.
– Да уж, постарайтесь. Когда открывается банк? В десять? Значит, к одиннадцати деньги будут у вас на руках?
– Я вам перезвоню.
Маршалл хотел было сказать: «Хорошо, записывайте номер», – но тут же сообразил, что его номер уже у собеседника в телефоне.
– Ладно. Но если не дождусь звонка до половины одиннадцатого, набираю копам.
– Я понял. До связи.
В трубке смолкло, и Маршалл улыбнулся. Должно выгореть.
Сарита, когда узнает, что он сделал, сначала расстроится. Но, поняв, что денег хватит на жизнь им обоим, простит.
– Любовь превыше всего.
Глава 38
Дэвид
Я решил, что моей первой целью станет «Дэвидсон-плейс».
Дом престарелых и инвалидов располагался к западу от Промис-Фоллс. Невысокое здание стояло в забытом богом месте между городскими окраинами и промышленной зоной. Помню, в бытность репортером я писал о том, как жители объединяются на борьбу с тем, что, как они считают, портит качество жизни в их районе: домами для умственно отсталых детей, домами реабилитации бывших заключенных, торговыми центрами и непомерно большими для их округи зданиями.
Но убейте меня, не могу понять тех, кто протестует против домов престарелых и инвалидов. Чего они боятся? Что по ночам им не будет давать спать звук шаркающих шагов?
Я оставил машину на стоянке для гостей и пошел искать администратора. Поиски привели меня в вестибюль, где в инвалидных креслах крепко спали несколько престарелых душ. Женщина за конторкой осведомилась, чем может мне помочь. И я ответил, что ищу Сариту.
– Сариту Гомес? – уточнила она.
Я не знал фамилии той, кого искал, но сказал:
– Да.
– Я ее сегодня не видела, но могу выяснить, здесь она или нет. Позвольте поинтересоваться, в чем дело?
В этот момент я понял, что полиция сюда еще не наведывалась. Если бы Барри Дакуэрт разыскивал Сариту, об этом бы гудело все здание. Неужели я его обскакал? Старик, сосед Гейноров, говорил, что не сумел вспомнить название дома престарелых, когда его об этом спрашивали полицейские.
– По личному вопросу, – ответил я и, стремясь увязать свой визит с профессиональной деятельностью Сариты, добавил: – Речь идет об уходе за человеком.
Женщина поняла меня правильно: мой интерес к Сарите ее не касается. Она подняла трубку телефона, набрала местный номер и спросила:
– Гейл, там поблизости нет Сариты? Так, так, ладно, все поняла. – Она положила трубку и посмотрела на меня. – Сарита не вышла в свою смену вчера, и сегодня ее тоже нет. Ничем не могу помочь.
– Сообщила, что заболела?
Администратор пожала плечами:
– Возможно. Детали мне неизвестны.
– Могу я поговорить со старшей смены? – Я наклонился над конторкой и заговорил голосом чуть громче шепота: – Это очень важно. Не сомневаюсь, «Дэвидсон-плейс» предпочтет решить все без шума.
Она могла понять мои слова, как ей угодно. Возможно, в их доме мой любимый родственник. Возможно, я пришел с жалобой на уход за моей престарелой бабушкой. Возможно, хочу заявить о краже.
– Как ваша фамилия? – Я ответил. – Одну минуту. – Она снова взялась за телефонную трубку. Я отвернулся и слушал вполуха. – Миссис Дилани сейчас спустится. Присядьте пока вон там, мистер Харвуд.
Я опустился на ближайший виниловый стул. Напротив сидел старик под девяносто или даже за девяносто в рубашке и брюках, которые приобрел в то время, когда был фунтов на сорок тяжелее. Шея торчала из воротника, словно древко флага на поле для гольфа. Он держал открытый на середине детективный роман Эда Макбейна в бумажной обложке, но за те пять минут, что я ждал миссис Дилани, ни разу не перевернул страницу и не перевел по строкам взгляд.