– Только хочу, чтобы вы мне рассказали, что произошло. Почему вы в бегах? Почему скрываетесь?
Сарита молчала.
Я решил начать с главного вопроса:
– Вы убили Розмари Гейнор?
Ее глаза потрясенно округлились.
– Обо мне так думают? Так считает полиция?
– В полиции полагают, что убила Марла. Я в это не верю. И поэтому спрашиваю, это ваших рук дело?
– Нет! Я не убивала миссис Гейнор. Я ее любила. Она была ко мне добра. Она была очень хорошая. Мне нравилось у нее работать. То, что с ней случилось, ужасно.
– Вы знаете, кто ее убил?
Сарита колебалась.
– Нет.
– Но у вас есть на этот счет свои соображения?
– Не знаю… просто все было… все было так страшно.
Ее слова и то, как она их сказала, навели меня на мысль.
– Вы ее нашли. Вы там были.
Сарита кивнула:
– Я нашла. Но когда это случилось, меня там не было. Я пришла, должно быть, сразу после того, как все произошло.
– Расскажите по порядку.
– Я пришла днем после того, как отработала утреннюю смену в «Дэвидсон-плейс». Я ведь работала в двух местах и после смены в доме престарелых являлась на смену к Гейнорам, хотя работу у них сменой не называла. Смена – это когда работаешь в организации, а в семье – совершенно иное. Так вот, после смены в «Дэвидсон-плейс» я села на автобус и поехала к Гейнорам. У меня есть ключ, но я всегда звонила в дверь. Так требует вежливость. Нельзя просто так ломиться в частный дом. Но в тот раз на звонок никто не ответил. Я подумала, что миссис Гейнор, может быть, вышла – ходит по магазинам или еще где-нибудь. Или в ванной, или меняет Мэтью подгузник и не может сразу открыть. В таких случаях я открываю своим ключом.
– И вы вошли в дом?
– Да. Только дверь оказалась незапертой. Я позвала хозяйку. Решила, что она все-таки дома, потому что дверь не закрыта на замок. Крикнула несколько раз, но она не ответила. И тут я вошла на…
Сарита опустила голову и отвернулась к окну. Ее плечи подрагивали. Я ее не торопил. Свернул налево, затем направо – этот путь вел нас в центр. Наконец она подняла голову, но, когда заговорила снова, в мою сторону не смотрела.
– Я вошла на кухню. Она лежала там, и повсюду была кровь. Хотя я очень испугалась, но коснулась ее – вдруг она не умерла, вдруг дышит, вдруг у нее бьется сердце? Но она умерла.
– Как вы поступили?
– Я… я…
– Полицию вы не вызвали.
Сарита покачала головой:
– Нет. Я не могла. Я в этой стране нелегально, меня никто не знает официально. На таких, как я, полиции наплевать. Могут что угодно повесить. Или правда решить, что я убила миссис Гейнор. Вот я и позвонила Маршаллу, чтобы он меня вытащил. – Она помолчала. – Так вы спрашивали, кто, по-моему, это сделал?
– Да.
– Я задала себе вопрос: уж не мистер ли Гейнор?
– Почему?
– Ну, он мог узнать, что жена его раскусила. Стала понимать, что он во всем ей врет. Может, они поссорились, и он сильно на нее разозлился? Но, понимаете, пусть он мне не нравится – никогда не нравился, – он не тот человек, который мог убить.
– Сарита, вы о чем?
– Это все моя вина, – проговорила она и расплакалась. – Если случилось то, что я думаю, целиком виновата я. Я должна была молчать. Нельзя было ничего говорить.
Мы ехали из города на север. Поток машин поредел, и мне стало легче сосредоточиться на ее словах, но никак не удавалось сообразить, о чем она толкует.
– Говорить о чем?
– Я знала о Марле, – ответила Сарита. – Знала о вашей двоюродной сестре. О том, что случилось в больнице.
– О том, что она пыталась украсть младенца?
Мексиканка кивнула.
– У меня есть подруги, которые работают в больнице и в то же время в доме престарелых. Они рассказывали о девушке, которая пыталась стащить новорожденного. У нее помутился рассудок, потому что несколько месяцев назад умер ее собственный ребенок. Еще я от них узнала, что врач этой помешанной – доктор Стерджес.
– Так вы знаете доктора Стерджеса? – спросил я.
Сарита снова кивнула:
– Он семейный доктор Гейноров. Они с мистером Гейнором давнишние друзья.
Я посмотрел в зеркало. В нем маячил черный седан, который был очень похож на тот, что я видел несколько минут назад. По виду отнюдь не полицейский автомобиль.
– Они много разговаривали, – продолжала Сарита.
– Что вы имеете в виду?
– Когда доктор Стерджес являлся, они уходили в кабинет мистера Гейнора – у мистера Гейнора дома есть кабинет, – закрывались и шушукались.
– О чем?
Она пожала плечами:
– Не знаю. Я слышала только обрывки. О деньгах. Мне кажется, у мистера Гейнора была проблема. И у доктора, наверное, тоже.
– Какая?
– Игра на деньги. У обоих была эта проблема. Миссис Гейнор – она иногда со мной делилась – жаловалась, что, хотя муж хорошо зарабатывает в страховой компании, они, случается, сидят без денег, потому что он любит делать ставки. И доктор Стерджес тоже. Тот еще хуже.
Хотя я верил кое-чему из того, что говорила Сарита, меня не покидало чувство, что она не вполне откровенна. Невольно казалось, что няня вовлечена в эту историю больше, чем признается. И я вернулся к своей прежней теории о том, что Марлу подставили.
Быть может, доктор Стерджес и Билл Гейнор, планируя убийство, искали козла отпущения, на кого свалить вину. В таком случае Марла – прекрасный кандидат. Джек Стерджес знал ее историю и как ею воспользоваться.
Но каким образом ребенок оказался у моей двоюродной сестры?
И вдруг меня осенило.
– Как вы одевались? – спросил я у Сариты.
– Простите?
– Во что вы были одеты, когда приходили на смену в дом престарелых? Носили форму?
– Да.
– И иногда в той же форме шли на работу к Гейнорам?
– Да, – снова кивнула она. – Часто так и шла, а в свою одежду переодевалась в их доме.
– Опишите, – попросил я.
– Что?
– Опишите вашу форму.
Сарита покачала головой, не понимая либо вопроса, либо куда я клоню, задавая его.
– Брюки, туника. Все просто.
– Белые брюки и белая туника?
Она моргнула.
– Да, все белое.
Ангел.
– Это вы подбросили Мэтью Марле?
– Я, – не отказалась она. – Когда я нашла мальчика – наверху, в детской, живого, – то захотела унести его из дома. Схватила Мэтью, что-то из его вещей, коляску, выбежала на улицу и заперла замок.
– Вы оставили на двери Марлы пятно. Измазали ее дверь кровью Розмари Гейнор.
Сарита медленно пожала плечами.
– Не помню. Но такое возможно. Моя рука была в крови. Я, должно быть, чего-то коснулась, только не сохранилось в памяти. А когда добралась до Марлы, чуть не потеряла сознания от того, что недавно увидела, и, чтобы не упасть, схватилась за косяк.
Я решил, что только что избавил двоюродную сестру от пожизненного заключения.
Но мне требовалось узнать еще больше.
– Вы мне не все рассказали. Вы были с ними заодно.
– Не понимаю, о чем вы говорите? Я не имею никакого отношения к убийству миссис Гейнор. И никак не связана ни с ее мужем, ни с доктором. Вот… мой приятель – другое дело.
– Что?
– Маршалл очень, очень глупый. Он пытается выудить из мистера Гейнора деньги. Это большая ошибка, но он не хочет меня слушать. Не знаю, что с ним случилось. Он должен был возвратиться домой, но не отвечает на телефонные звонки. Мне не удалось с ним связаться.
Господи, значит, дело зашло дальше, чем я мог себе представить! Но я не отступал и продолжал допрос.
– Признайтесь, Сарита. Эти двое – Стерджес и Гейнор – или, может быть, один из них, мне трудно судить, решили, что будет лучше, если Розмари умрет. – Сарита только что сказала, что Гейнор остро нуждался в деньгах. Что, если его жена была застрахована на крупную сумму? – В качестве убийцы они решили выставить Марлу, – продолжал я. – Доставку ребенка поручили вам. Вы отнесли моей двоюродной сестре Мэтью, понимая, что рано или поздно присутствие мальчика в ее доме станет известно полиции. Вы их человек.
– Нет! – возразила Сарита. – Вы все неправильно поняли. Я хотела сделать добро.
– Ничего себе добро! Тогда какого дьявола…
В это время сзади раздался автомобильный сигнал.
Черный автомобиль, который давно нас преследовал, висел у меня на хвосте. Водитель жал на клаксон и моргал фарами.
Глава 60
Пока Марлу оформляли и снимали отпечатки ее пальцев, Барри Дакуэрт сел передохнуть за свой стол.
Он совершенно выдохся.
У него не было уверенности по поводу Марлы. Но когда из лаборатории сообщили, что кровь на ее дверном косяке принадлежит Розмари Гейнор, начальник полиции и окружной прокурор приняли решение Марлу арестовать.
И он исполнил приказ.
Всю дорогу в управление она не сказала ни слова. Сидела, словно в оцепенении, на заднем сиденье полицейской машины. Дакуэрт почувствовал, что ему жаль эту девочку, даже если она и виновата в случившемся. Невзгоды наложили на нее отпечаток, сломили. И родители не были ей поддержкой. Дакуэрт слышал, как они орали друг на друга, пока ждал, когда кто-нибудь из них откроет ему дверь.
На его работе приходилось встречать много таких потерянных людей.
Дакуэрт двинул по столу компьютерную мышь, и экран монитора ожил. Он получил по электронной почте два письма. Слышал, как пару раз за последний час пикал его телефон, но не было времени прочитать сообщения.
Первое было от Сандры Ботсфорд, управляющей отелем в Бостоне, где останавливался Билл Гейнор, когда была убита его жена. Она писала, что у нее есть для Дакуэрта информация, и просила его позвонить.
Второе было от коронера Ванды Терриулт. Совсем короткое: «Позвони».
Дакуэрт решил сначала позвонить управляющей отелем. Пришлось немного подождать: Сандра была где-то в здании, но когда он объяснил, кто звонит, его перевели на ее мобильный номер. Наконец послышался ответ:
– Ботсфорд слушает.
– Это детектив Дакуэрт из Промис-Фоллс. Только что получил ваше письмо. Спасибо, что ответили.