— Как зовут вашего брата?
— Томас Килбрайд.
— Тогда почему мне звоните вы, а не он сам?
— Он считает, что так будет лучше.
— По какой причине?
— Это не так уж важно, и дело в том, что он не был единственным свидетелем.
— Кто же был им еще? Вы сами, мистер Килбрайд?
— В некотором роде да. Свидетелей может оказаться гораздо больше. Это преступление попало на запись, она выложена в Интернете. По крайней мере была выложена недавно.
Мой собеседник помолчал, а потом продолжил:
— Понятно. И кого же убили, мистер Килбрайд?
— Если честно, то я даже не до конца уверен, что кого-то вообще убили, но выглядит все так, словно в окне происходит убийство. Это могла быть женщина, ее звали Эллисон Фитч.
— Вы случайно увидели запись на «Ютьюбе», сэр? — В голосе детектива прозвучали нотки скептицизма.
— Нет, на сайте «Уирл-360», и вы можете…
— Я знаю этот сайт. И вы утверждаете, что, по мнению вашего брата, он видел на нем убийство?
— Да. Понимаете, сначала я подумал, что он это всего лишь вообразил, но…
— Почему вы подумали, что он мог вообразить нечто подобное?
— Поскольку мой брат страдает психическим расстройством…
Щелк.
Я посмотрел на Джули.
— Не надо мне ничего говорить, — произнесла она. — На его месте я бы тоже положила трубку. Изложить обстоятельства хуже, чем удалось тебе, просто невозможно.
— Я сразу сказал, что это плохая мысль.
Джули подняла руки вверх.
— Хорошо. Согласна, что ты был прав, а я ошибалась. Если ты не хочешь вмешиваться в это дело сам и впутывать в него Томаса, наверное, так будет лучше. Лично вас оно никак не затрагивает. И если даже тебя кто-то видел с той распечаткой, он понятия не имеет, кто ты такой.
— Верно. Я никому не называл своего имени.
— Значит, все хорошо, — заметила Джули. — И тревожиться тебе не о чем.
42
— Позволите взглянуть на снимок еще раз? — спросила продавщица из магазина для художников в Нижнем Манхэттене.
Льюис Блокер протянул ей распечатку фото, сделанного с видеозаписи камеры, установленной у двери квартиры Фитч. Лучший вариант портрета мужчины, который стучал в дверь, держа в руке копию изображения с сайта «Уирл-360». Камера была широкоугольной, лицо на снимке вышло несколько вытянутым в ширину, но Льюис был уверен, что и этого достаточно для опознания.
Женщина у кассы посмотрела на фото, сказала, что не знает этого человека, но потом решила присмотреться внимательнее.
— Так в чем этого парня обвиняют, вы говорите?
— Подделка кредитных карт, — ответил Льюис. — Использование чужих личных данных.
— О да, — закивала она. — Сейчас это стало настоящим бедствием.
По прикидкам Льюиса, женщине было около тридцати. Иссиня-черные волосы, мертвенно-бледная кожа, как у Мортиши Адамс,[63] ярко-красная помада с рубиновым отливом. Серьгами и гво?здиками для пирсинга у нее были покрыты все уши, колечко пронизывало ноздрю, и еще одно красовалось под нижней губой. Льюису оставалось лишь догадываться, сколько еще металла она носила на своем теле под одеждой и в каких местах.
Женщина держала листок в руке, склонив голову набок.
— Лицо у него какое-то распухшее.
— Это искажение при съемке, — объяснил Льюис.
— Мне показалось, что я его узнаю, но теперь не уверена.
— Если хотите, я расскажу, за что разыскивается этот тип, — сказал Льюис в надежде, что после того, как в красках опишет, на какого мерзавца охотится, женщина станет более склонна помочь ему.
При этом он ухитрился даже не представиться сотрудником полиции, а просто сверкнул под носом у продавщицы своим раскрытым бумажником.
— Он добывает подлинные номера кредитных карт реально существующих людей, потом изготавливает поддельные карты, на них переносит данные, за пару дней спускает все деньги, а от карточек сразу избавляется. И как правило, успевает сделать это до того, как в банке замечают перерасход средств и ставят в известность владельцев.
Она удивленно покачала головой:
— Ловко. — В ее голосе можно было уловить восхищение, словно женщина и сама была бы не прочь поживиться за чужой счет, знай она только, как это сделать. — А я-то думала, что с тех пор, как начали использовать карточки с микрочипами, подделывать их стало невозможно.
— Увы, но это не так, — вздохнул Льюис. — Новые технологии немного осложняют мошенникам жизнь, а вскоре они опять находят способы обойти препятствия.
Он сообщил кассирше, когда примерно мужчина побывал в их магазине. Это могло случиться утром два-три дня назад.
— Я тогда работала, но этого человека не помню, — заявила она.
Потом оглядела торговый зал и заметила высокого смуглого мужчину, переставлявшего на полке коробки с кистями.
— Тарек! Есть секунда? — позвала она.
Тарек подошел и встал напротив кассы рядом с Льюисом.
— Здесь у нас коп, он разыскивает парня вот с этой фотографии, — сказала она. — Я его не узнаю, но он, похоже, заходил к нам пару дней назад.
— А что он натворил? — поинтересовался тот, рассматривая распечатку.
Льюису пришлось повторить свою историю.
— Но с нами, например, всегда расплачиваются честно, — произнес Тарек. — И если с карточкой мошенничают, компания всегда возмещает владельцу убытки.
— Да, это так, — кивнул Льюис. — Но ведь вы сами все равно должны быть заинтересованы, чтобы мы схватили этого типа.
— Нам бы он ничем не смог повредить.
— Почему?
— Я его помню. Он расплачивался наличными.
— Наличными? — удивился Льюис. Кто, черт возьми, платит в наши дни наличными?
— Он купил насадки для баллончиков и, по-моему, какие-то карандаши и маркеры.
— Вы знаете, кто он такой? Бывал у вас прежде?
— Кто он, я не знаю, но к нам он раньше заходил. Впрочем, это он сам так сказал. Говорит, мол, каждый раз, когда бываю в городе, непременно к вам заглядываю.
— Значит, он не из Нью-Йорка?
— Похоже на то.
— А он не сказал откуда?
Тарек покачал головой:
— Нет, но я спросил, есть ли его электронный адрес в нашем списке рассылки, и он ответил, что есть.
— Могу я взглянуть на список?
— Боюсь, наш менеджер вам так просто этого не позволит. К тому же там многие сотни, если не тысячи имен и адресов.
— Зачем он покупал насадки для баллончиков? Для чего они используются?
Тарек задумался. Покрытая кольцами кассирша выжидающе смотрела на него.
— Он назвался художником-иллюстратором. Но, как вы, вероятно, догадываетесь, таких всего миллион в одном только Нью-Йорке. Правда, этот сообщил, что будет выполнять заказы одного газетного сайта в Сети.
— Какого именно, не уточнил?
— Нет, но сайт новый. Не могу сказать наверняка, но это что-то политическое, вроде «ХаффПо».
— Вроде чего?
Льюис, конечно, свободно ориентировался в Интернете, но все еще предпочитал читать обычные газеты, а не пролистывать их сайты.
Тарек пожал плечами:
— Как вам его описать? Там еще есть такая дама, которая говорит с акцентом. Ее иногда приглашают в шоу Билла Махера.
Льюис ненавидел и само шоу, и его ведущего — левака пустоголового.
— Но он говорил не об этом сайте? О каком-то другом?
Тарек вздохнул:
— Это все, что мне известно. Удачи вам.
Льюис занял столик в кафе за углом, заказал ломтик холодной говядины на ржаном хлебе с укропом и чашку кофе. Потом позвонил Говарду Таллиману.
— Вам знаком сайт «ХаффПо»? — спросил он.
— Разумеется, — ответил Говард. — А что?
— А слышали о новом сайте, который скоро появится и будет похож на него?
— Могу навести справки. Так в чем все-таки дело?
— Наведите справки и как можно скорее перезвоните мне.
Льюис еще не успел допить кофе, как его сотовый телефон ожил.
— Кэтлин Форд затевает такой проект, — сообщил Говард.
— Вы так говорите, словно я обязан знать, кто она.
— Ее все знают.
— Ладно. Просто есть вероятность, что нужный нам человек будет работать на нее.
— Ты выяснил фамилию?
— Пока нет, но выясню. У вас есть координаты этой женщины? Я имею в виду Кэтлин Форд.
Льюис достал блокнот и ручку и записал несколько телефонных номеров, продиктованных Говардом.
— А сами-то с ней знакомы?
— Да, мы знаем друг друга, — ответил Говард. — Но на мое имя лучше не ссылаться. Она относит меня к классу рептилий.
Когда Льюис отключил телефон, ему пришла в голову мысль, что эта Кэтлин Форд, похоже, неплохо разбирается в людях. Однако он не питал иллюзий, что к нему она отнеслась бы иначе.
43
Ей очень хотелось позвонить матери! Просто до боли хотелось!
Прошло уже девять месяцев, и Эллисон Фитч не верилось, что она смогла продержаться так долго. Неоднократно бралась она за телефон — не свой, разумеется; свой она выбросила через несколько минут после побега из квартиры — и начинала набирать номер. Однажды нашла сотовый, забытый кем-то на раковине дамской комнаты ресторана «Люббок», куда ненадолго устроилась на работу, и набрала все цифры номера матери, кроме последней, но передумала и положила телефон на прежнее место. Эллисон прекрасно понимала, что линию матери могут прослушивать, а за домом следить. Мобильного телефона у матери не было, но даже если бы и был, Эллисон догадывалась, что в него тоже легко могли установить «жучок». Она же видела, как это делается, в сериале про наркоторговцев из Балтимора.
Конечно, Эллисон не могла знать наверняка, прослушиваются ли телефонные переговоры матери. Но предположим, что их прослушивали. Неужели это все еще продолжается и сейчас, спустя столько месяцев? Ведь рано или поздно им придется бросить это дело, не так ли?
Эллисон сознавала, какие мучения доставляет сейчас матери. Она ставила ее в подобное положение и раньше, причем неоднократно. В девятнадцать лет буквально за несколько часов до посадки в самолет Эллисон информировала маму, что улетает на целый месяц в Уругвай со своим парнем. Да, с тем самым клавишником из рок-группы. И лишь на десятый день выяснила, что попала на самом деле в Парагвай.