Агнесса глубоко втянула носом воздух.
– Ладно. Только мне кажется, что сейчас не самое подходящее время.
Марла ждала, когда мать начнет.
– После того как младенец появился на свет, мы с врачом, хотя знали его состояние…
– Ее.
– Извини, не поняла?
– Ее. Состояние Агаты Беатрис Пикенс. Она не просто младенец.
Агнесса сжала руку дочери.
– Конечно, не просто младенец. Мы обмыли Агату и плотно завернули в одеяло. Затем подложили тебе под спину подушки, чтобы ты могла сидеть прямо, и доктор Стерджес дал тебе в руки твою дочь, чтобы ты подержала ее несколько мгновений.
– Расскажи, что я тогда сделала? – попросила Марла.
– Ты… – Агнесса отвернулась, но руки не отняла. Тяжело вздохнула, собралась с духом и продолжала: – Ты посмотрела Агате в лицо и сказала, какая она красивая.
– Еще бы.
– Сказала, что она самая красивая из всех младенцев, каких ты видела.
– А потом? Потом я ее поцеловала?
Агнесса закрыла глаза. Она едва выговаривала слова, они срывались с ее губ прерывистым шепотом:
– Да, поцеловала.
– В лоб?
– В лоб, – ответила мать, открывая глаза.
Настала очередь Марлы зажмуриться.
– Если я посильнее сосредоточусь, то, кажется, могу ощутить на губах ее вкус. И запах. Уверена, что могу. Что произошло дальше?
– Нам пришлось ее у тебя отобрать, – ответила Агнесса. – Доктор взял Агату, а я дала тебе отдохнуть.
– Я тогда очень устала и потом долго спала.
– Да.
– Но ты была рядом, когда я проснулась. – Марла улыбнулась. – Прости за все, что тебе с тех пор пришлось из-за меня натерпеться. Я понимаю, что не совсем здорова, что у меня немного поехала крыша.
– Не говори так. С тобой все в порядке. Ты сильная. Ты хорошая девочка, и я тобой очень горжусь. Твоя жизнь обязательно наладится.
Марла посмотрела матери в лицо.
– Надеюсь. Хотя не понимаю, как ты можешь мной гордиться.
Агнесса наклонилась над кроватью и обняла дочь.
– Не говори таких слов. Ни минуты так не думай.
– Но я же понимаю, – голос Марлы звучал глухо из-под плеча матери, – тебя всегда волновало, что скажут люди. Знаю, что не оправдала твоих ожиданий.
– Перестань, – остановила ее Агнесса. – Замолчи. – Она глубоко вздохнула. – Я ведь тебе рассказывала о моей подруге детства. О Вере.
– Да, мама.
Агнесса улыбнулась:
– Сто раз повторяла, как она забеременела в двадцать три года, за шесть месяцев до окончания Университета Коннектикута.
– Я помню.
– Хочу, чтобы ты послушала еще раз. Тебе будет полезно, даже если я уже об этом говорила. Вера забеременела от своего профессора. Тогда такое случалось: преподаватели вступали со студентками в любовные связи. Это было до того, как такие вещи стали считаться неприемлемыми, до политики борьбы с сексуальным домогательством. После колледжа Вера собиралась специализироваться в медицине и стать хирургом. Но беременность все изменила. Она проходила трудно, и Вере пришлось оставить занятия. Профессор не собирался бросать жену и на ней жениться. Он уговаривал Веру прервать беременность, но это противоречило ее религиозным убеждениям. Она родила и в одиночку растила ребенка. Родители от нее открестились, и ни одна ее мечта не сбылась, не претворилась в жизнь. Вера, конечно, хотела когда-нибудь завести детей, но этот ребенок появился на свет в неудачное для нее время. Жизнь Веры могла сложиться по-другому, и у меня болит душа, когда я думаю о ней. Да, тот ребенок родился для нее не вовремя.
– Мама, я знаю…
– Я вот что хочу сказать: понимаю, как тебе грустно, какое в душе опустошение. Но возможно – ничего не утверждаю, всего лишь возможно, – таково твое предначертание. Время было неподходящим. Взгляни на себя. Твои интернет-обзоры могут вылиться во что-нибудь более высокооплачиваемое. Ты двигаешься вперед. То, что случилось вчера, – Агнесса покосилась на бинты на запястье дочери, – всего лишь ухаб на дороге. Не спорю, большой ухаб, но всего лишь ухаб. Ты справишься. У тебя все получится.
У Марлы закрывались глаза. Она засыпала.
Агнесса оставила дочь и поднялась.
– Собирайся. Я выйду в коридор позвонить доктору Стерджесу. Дам ему знать, что выписываю тебя своим решением.
– Хорошо. – Марла помолчала. – Иногда, мама, я дурно о тебе говорю. Но я тебя люблю.
Агнесса заставила себя улыбнуться и вышла из палаты. Проходя мимо поста медсестер, коротко кивнула сотрудникам и в конце коридора свернула в набитую простынями кладовку.
Заперла за собой дверь, привалилась к ней спиной и, убедившись, что никто ее здесь не найдет, закрыла ладонью рот и расплакалась.
Глава 47
Дэвид
От Дерека я поехал к Маршаллу Кемперу, адрес которого мне дала миссис Дилани из дома престарелых.
Оказалось, что он жил буквально за углом от того места, где находился дом Саманты Уорингтон. Строение представляло собой разделенный на две половины невысокий белый кубик с выходящими на улицу двумя дверями. Они были разнесены по краям дома, и сюда же смотрели два совершенно одинаковых окна.
Квартира Кемпера значилась как 36А по Гровеланд-стрит. Другая – 36Б.
Я вылез из машины, свернул к двери под номером 36А и, не обнаружив кнопки звонка, постучал. Никакого ответа. Я постучал посильнее. Снова никто не отозвался.
Я наклонился вплотную к двери и крикнул:
– Мистер Кемпер, вы дома? Меня зовут Дэвид Харвуд. Мне необходимо с вами поговорить!
Изнутри не доносилось ни звука. И я пошел попытать счастья в квартире 36Б. Там работал телевизор, и, когда мне не открыли на первый стук, я решил проявить настойчивость. Через несколько секунд дверь медленно открылась, и за ней показалась пожилая женщина.
– Что вам надо? – спросила она.
– Здравствуйте, – ответил я. – Я ищу Маршалла Кемпера.
Она кивнула в сторону соседней квартиры:
– Он живет рядом. Вы ошиблись дверью.
– Знаю. Но его нет дома. Хотел спросить, вы его не видели?
– Зачем он вам?
– Он мой старинный приятель. Я проходил мимо, решил заскочить. Мы давно не виделись.
Женщина пожала плечами:
– Я не слежу за тем, как он приходит и уходит. Но, судя по тому, что его машины не видно, его дома нет. Я пропускаю «Цену удачи».
– Ради бога, извините. Спасибо, что уделили мне время.
Она собралась закрывать дверь, но вдруг передумала, словно что-то вспомнила.
– Может, уехал с девушкой на выходные?
– С девушкой? – переспросил я. – Вы имеете в виду Сариту?
Женщина снова пожала плечами.
– Наверное. Такая хорошенькая малышка. Всегда со мной здоровается. Пойду, а то игра сейчас кончится.
Но я положил руку на дверь и не дал закрыть.
– Когда вы ее видели в последний раз?
– Кого?
– Сариту.
Третье пожатие плечами
– Вроде вчера вечером. Точно не скажу. У меня иногда дни путаются в голове.
На этот раз я не стал ей мешать закрыть дверь, и женщина ушла.
Значит, Сарита, если это Сарита, недавно здесь была. Уже после убийства Розмари Гейнор. Не исключено, что Кемпер привез ее к себе и спрятал. А потом, может, они вместе уехали. Что наводит на сильное подозрение, что эта парочка имеет отношение к убийству. Сариту оказалось найти совсем непросто, и от этого крепло мое убеждение, что Марла к преступлению непричастна.
Хотя до сих пор мне не удалось обнаружить ничего такого, что бы реально помогло моей двоюродной сестре. Даже Дерек не отмел безоговорочно мысль, что она могла убить. Сказал, что никакой поступок Марлы его бы не удивил. Вряд ли такое свидетельское показание захочется услышать в присутствии присяжных в зале суда.
Я вернулся к квартире под номером 36А, опять постучал в дверь и позвал:
– Сарита! Сарита Гомес, вы там? Если дома, откройте, мне очень надо с вами поговорить. Я не из полиции и не имею к копам никакого отношения. Просто пытаюсь помочь другу. Пожалуйста, откройте. Давайте поговорим.
Прошло тридцать секунд.
Я приставил ладонь козырьком ко лбу и попытался разглядеть через окно, что творится внутри. Увидел кровать, зону кухни и пару стульев. Но не заметил никакого движения.
– Черт! – выругался я сквозь зубы и повернул к машине. В это время зазвонил мобильный телефон. Судя по экрану, меня вызывал Финли.
– Как дела? – спросил он.
– Прекрасно.
– Как долго мне ждать, когда ты начнешь мне помогать?
– Не знаю. Наверное, еще день.
– Потому что эта работа не будет ждать тебя вечно. На нее много охотников.
– Так почему бы вам не нанять кого-нибудь из них? – предложил я.
– Мне нужен ты. Закругляйся, с чем ты там возишься. До меня доходят слухи, что в городе творится черт знает что. Двадцать три повешенные белки – этих я лично обнаружил. В парке «Пять вершин» само по себе приходит в действие колесо обозрения. В его кабинке манекены с написанной на них угрозой, от которой мурашки по коже…
– Давайте отложим, – перебил я Финли. – Я еще не начал у вас работать. Как только приступлю, вы мне все это изложите.
– Дело серьезное, Харвуд. Такое впечатление, что кто-то мутит воду, стремясь запугать наших добропорядочных горожан.
– Хотите сказать, что все эти случаи связаны?
– Откуда мне знать? Но если даже не связаны, это нечто такое, чем я могу воспользоваться. Напомнить людям, что они имеют право чувствовать себя в безопасности в своих домах.
– Я серьезно: давайте отложим. Как только я смогу уделять все свое внимание вашим проблемам, я дам вам знать.
Финли что-то хрюкнул и разъединился. У каждого своя манера прощаться.
Я сел за руль, но не знал, что делать дальше.
Если одолевают сомнения, надо ехать домой. А сюда вернуться можно позже и проверить, не вернулись ли Кемпер с Саритой.
Мимо жилища Саманты Уортингтон меня повело не подсознание – это был в самом деле наиболее короткий путь к дому. Но, оказавшись рядом, я не сумел устоять против соблазна снять ногу с педали газа и, проезжая мимо, взглянуть на ее окна.