ерджесом? Об этом мог знать только один человек – отец Оливии Уолден Фишер.
Если такая связь имеется – к примеру, Стерджес мог оказаться семейным врачом Фишеров, – его будет легче обвинить в убийстве двух женщин.
Дакуорт всегда старался прослеживать взаимосвязи.
Ронда будет счастлива, если ему удастся повесить все на Стерджеса. Ей хочется поскорее закрыть два этих дела, если учесть, что убийством Оливии Фишер занималась она, будучи еще простым детективом. Финдерман, которая в свое время изрядно тянула с расследованием дела Гейнора, не изменила своей стратегии и в отношении Фишер. Детектив считал, что его начальнице не хватает расторопности, но держал свое мнение при себе.
Дакуорт припарковался перед домом Уолдена Фишера – белым двухэтажным коттеджем с гаражом на две машины. Подойдя к главному входу, он позвонил.
– Вы ко мне? – приветствовал его Фишер, чуть приоткрыв дверь.
Детектив показал ему удостоверение.
– Барри Дакуорт из полиции Промис-Фоллса.
Фишер, прищурившись, взглянул на корочку.
– Дакуорт?
– Правильно.
– В чем дело, детектив?
– У меня к вам пара вопросов, сэр, относительно вашей дочери. Оливии Фишер. Могу я поговорить с вами и вашей женой?
– Миссис Фишер умерла, – сообщил Уолден, открывая дверь.
Дакуорт незаметно поморщился.
– Извините, не знал. Вам, вероятно, тяжело говорить об Оливии, но я займу у вас совсем немного времени.
– Да, конечно, входите.
Фишер провел детектива в кухню и предложил сесть. На столе лежала газета и пилочка для ногтей. Видимо, Уолден делал себе маникюр.
– Я только что сварил кофе. Будете пить?
– С удовольствием.
– Вы уже были в этом кинотеатре? – поинтересовался Уолден. – Только о нем и говорят.
– Да, – кивнул Дакуорт. – Я только что оттуда. Но мне сейчас важнее поговорить с вами.
– Какой кошмар! – вздохнул Уолден, доставая из шкафа две кружки. – Просто в голове не укладывается. Люди приехали посмотреть кино, а их убило свалившимся экраном.
Налив в кружки кофе, Фишер, сдвинув газету, поставил их на стол. Пилочку для ногтей он сунул в карман рубашки и, потерев большой палец, пояснил:
– Я грызу ногти. Плохая привычка. Появилась после смерти Оливии. А когда умерла жена, стало еще хуже. Это от стресса.
Дакуорт немного отпил из чашки, ощущая в руках приятное тепло. Кофе был настолько крепким, что он с трудом удержался от гримасы.
– О чем вы хотели спросить меня? – нарушил молчание Фишер. – У вас что-то новое? Вы нашли убийцу?
Дакуорт проигнорировал неудобный вопрос.
– Вы когда-нибудь слышали о докторе Джеке Стерджесе?
Фишер тоже сделал глоток.
– Стерджес? Кажется, о нем что-то было в новостях?
– Правильно.
– Это та история с новорожденным? Он похитил ребенка и отдал кому-то другому?
– Да, это о нем.
– Но его ведь убили? Главный врач той больницы. Она убила его, а потом покончила с собой.
– Вы, я вижу, в курсе событий.
– Сейчас, когда наш «Стандарт» прикрыли, с новостями стало похуже. Но я слушаю радио и смотрю передачи из Олбани. – Фишер кивнул в сторону газеты. – Теперь вот получаю их газету, но там наших местных новостей негусто.
– Значит, вы знаете, что доктор Стерджес обвиняется в убийстве Розмари Гейнор?
Уолден кивнул.
– Оливия ходила к доктору Стерджесу? Она была его пациенткой? Или она с ним была незнакома?
Отец убитой женщины медленно покачал головой:
– Мне об этом ничего не известно. У нас есть семейный доктор Рут Сильверман. Она лечила мою жену, и Оливия тоже обращалась к ней. Я до сих пор у нее лечусь. У меня куча болезней: радикулит, несварение желудка и много чего еще. Каждый день я просыпаюсь с какой-нибудь новой хворью, но в душе по-прежнему молод… Мне все еще шестнадцать. Понимаете, о чем я говорю?
– Еще бы.
– Я об этом Стерджесе узнал только из новостей. Вокруг него тогда такая шумиха поднялась. – Фишер подался вперед. – Вы говорите, он как-то связан с убийством Оливии?
– Я этого не утверждаю. Просто пытаюсь найти возможные взаимосвязи.
– Какая же тут может быть связь?
Дакуорт слабо улыбнулся.
– Ее может не быть вообще. Но я должен просчитать все варианты.
– Значит, не хотите мне сказать.
– Не хочу раньше времени поднимать шум.
Уолден Фишер медленно кивнул.
– А что, если Оливию и вправду убил этот доктор?
– Я этого не сказал.
– Но если так, выходит, он ушел от расплаты? Покойника не посадишь.
– Не знаю, что вам сказать, мистер Фишер. Три года назад вы, вероятно, уже наговорились об этом с детективом Финдерман.
– Она сейчас у вас в начальниках ходит.
– Это верно.
– Когда уж ей заниматься моей дочкой.
– Я бы этого не сказал. Ее повышение не сказалось на ходе расследования. Еще один вопрос: кто, по-вашему, мог быть заинтересован в смерти Оливии? Имелись ли у нее сложности личного характера?
– Нет, ничего такого не наблюдалось.
– А как насчет правонарушений? У нее были проблемы с законом?
Уолден обиженно нахмурился.
– Оливия никогда ничего не нарушала. А когда ее оштрафовали за превышение скорости, она так переживала, словно ограбила банк. И очень беспокоилась, что это повлияет на страховку.
Глаза Фишера наполнились слезами. Сдвинув кружку на край стола, он сжал кулаки.
– Не знаю, как мы это пережили.
– Сочувствую.
– В конечном счете это и убило Бет.
– Вашу жену?
Уолден кивнул.
– Нет, официальный диагноз был рак, но это горе съело ее изнутри. Горе и несправедливость.
Дакуорт промолчал.
– Все эти три года я каждый день надеялся, что кто-то ответит за смерть Оливии. Но узнать, что убийцы уже нет в живых, – это свыше моих сил. И как прикажете поступить? Пойти и помочиться на его могиле? Только это и остается.
Дакуорт залпом допил кофе.
– Если вспомните или узнаете что-нибудь такое, что могло связывать вашу дочь со Стерджесом, пожалуйста, позвоните мне.
Он положил на стол свою карточку. Подвинув ее к себе, Уолден мельком взглянул на телефон.
– Обязательно.
– Буду сообщать вам о любых новых обстоятельствах.
– Я очень беспокоюсь о Викторе, – вдруг сказал Фишер.
– О каком Викторе?
– Виктор Руни. Они с Оливией встречались. Он так и не оправился от потрясения.
– Что вы имеете в виду? – спросил Дакуорт, отодвигая стул.
– Прошло уже три года, а он все никак не придет в себя. Стал много пить. Потерял работу. Винит всех подряд в том, что произошло. – Фишер посмотрел на Дакуорта в упор. – А больше всего себя.
– А в чем он себя винит? Это как-то связано со смертью Оливии?
– Да нет, упаси бог. Во всяком случае, я так не думаю. Когда это случилось, он пил с приятелем. У него стопроцентное алиби. Он должен был встретиться с Оливией, но задержался. Если только…
Уолден запнулся.
– Если что?
– Если только кто-то не пытается его выгородить. – Фишер посмотрел в окно. – А все эти переживания – всего лишь искусная игра. – Он покачал головой, решительно отвергая подобную версию. – Нет, вряд ли. Виктор, конечно, не подарок, но на такое уж точно не способен.
Дакуорт уже шел к выходу, когда его посетила новая идея.
– Можно спросить вас еще об одном человеке? Вы или Оливия были знакомы с Биллом Гейнором?
– Билл Гейнор? – переспросил Фишер. – Это ведь фамилия той убитой женщины?
– Розмари была его женой.
– Вот сукин сын. Так он был женат? Билл был нашим страховым агентом.
Глава 19
Рэндалл Финли и Фрэнк Манчини договорились пообедать в «Клевере», фешенебельном – во всяком случае, по меркам Промис-Фоллса – ресторане в городском предместье. Самому Финли больше нравились заведения типа бара «Кейзис» на Чарлтоне, но для деловых встреч он всегда выбирал «Клевер» с его белыми льняными скатертями, тонким фарфором и вымуштрованными официантами, которые никогда не пошлют вас куда-нибудь подальше.
Финли заказал столик в своем любимом закутке за перегородкой, создававшей иллюзию уединенности. Здесь он мог говорить свободно, не опасаясь, что его услышат другие посетители.
Он уже сидел за столом, когда в зал вошел Манчини, плотный приземистый мужчина, чем-то напоминавший пожарный гидрант, причем прекрасно одетый. Хотя Манчини всю жизнь занимался строительством, не в его привычках было разгуливать в каске. Темно-синий костюм от Армани, хрустящая белая рубашка и красный галстук.
– Не вставай, – остановил он Финли, который сделал попытку выйти из-за стола.
Тот остался сидеть. Пожав ему руку, Манчини расположился напротив.
– Что тебе заказать?
– Виски.
Финли махнул рукой официантке, на блузке которой значилось имя Кимми.
– Ты новенькая, Кимми? – спросил бывший мэр, когда девушка принесла им меню.
Она улыбнулась:
– Я здесь всего неделю.
Финли восхищенно покрутил головой, улыбнувшись в ответ.
– В «Клевере» все официантки красотки, но ты лучше всех. Посмотри, что за персик, Фрэнк.
Манчини ухмыльнулся.
Кимми приняла комплимент с застенчивой улыбкой.
– Что вам принести, джентльмены?
Финли заказал два виски. Когда официантка ушла, Манчини спросил:
– Тебе не кажется, что парень, которого застукали с малолетней проституткой, должен чуть поумерить свой пыл?
– Я просто сказал ей комплимент. А та история была сто лет назад.
– Но она стоила тебе поста.
– Я собираюсь его вернуть. Избиратели легко прощают грехи, особенно такие лохи, как в этом городе. В наши дни никто не обращает внимания на такие вещи. Вспомни Клинтона. Несмотря на скандальчик с этой стажеркой, он самый популярный из бывших президентов.
Манчини вздохнул.
– Мнишь себя вторым Клинтоном?
Финли с довольным видом рассмеялся.
– Ну, может, я и не так популярен, как старина Билл, но жители этого городишки не помнят, что ели на завтрак, не говоря уж о моих давнишних грехах.