Мартин осторожно шагнул в палату:
— Можно взглянуть?
Женщина пожала плечами и протянула ему браслет:
— Конечно. Все равно он не работает. Я пыталась включить, но он только мигнул пару раз красным и погас. Красным. Всегда красным. Цвет тревоги. Цвет крови. Цвет истекающего времени.
Мартин взял браслет, чувствуя его странный вес — точно такой же, как у металлической карты, которую дал ему Норрингтон. Слишком тяжелый для своего размера. Словно содержал больше, чем просто электронику. Дисплей был действительно выключен, но на внутренней стороне браслета он заметил выгравированный номер и букву: K-16.
К-16. Клиент-16? Шестнадцатая палата? Идеальное совпадение. Слишком идеальное.
— Вы давно здесь? — спросил Мартин, возвращая браслет. Устанавливая контакт. Строя доверие. Используя навыки, которым его не учили, но которые появились сами собой.
— Две недели, — ответила женщина. — Оказалось, что мой рак в терминальной стадии. Она произнесла это ровно, без драмы. Факт, не трагедия. Печально, но что поделать. — Она говорила об этом с удивительным спокойствием, даже с легкой иронией. — Меня, кстати, Элиза зовут. А вы? Элиза Кортин. Имя щелкнуло в памяти. Откуда он его знает?
— Мартин, — ответил он, решив не придумывать псевдоним. Ложь требует усилий. Правда освобождает ресурсы для наблюдения.
— И так, Мартин, — Элиза улыбнулась шире, и в этой улыбке было что-то знающее, — вы действительно заблудились, или просто решили развлечься, заглядывая в чужие палаты? Или ищете что-то конкретное? Кого-то конкретного? Следы вчерашнего кошмара?
Мартин почувствовал, как краснеет:
— Я… ищу друга. Мне сказали, что он в шестнадцатой палате, но, видимо, это в другом отделении.
— О, это вполне возможно, — кивнула Элиза. — В больнице несколько корпусов, и в каждом есть своя шестнадцатая палата. Бюрократический кошмар. Или идеальная система для сокрытия инцидентов. Потерялся человек? Должно быть, перепутали палаты.
Она изучала его с легким любопытством:
— Но вы не похожи на обычного посетителя. Слишком… настороженный. Слишком наблюдательный. Слишком похожий на тех, кто приходил вчера. И, если не ошибаюсь, это не первая палата, в которую вы заглядываете.
Мартин был удивлен ее наблюдательностью:
— Я просто… — он запнулся, не зная, что сказать. Правда или ложь? Риск или осторожность?
— Все в порядке, — Элиза махнула рукой. — У всех свои секреты. Особенно у тех, кто появляется в больницах с букетами, но без друзей. Я не буду расспрашивать, если вы не хотите говорить. Просто немного скучно лежать здесь одной, вот и всё. Скучно умирать в одиночестве. Скучно ждать конца без свидетелей.
Было что-то располагающее в ее открытости и легкой иронии. И что-то еще. Понимание? Сочувствие? Или узнавание родственной души — другого аутсайдера в мире лжи? Мартин почувствовал, что может немного расслабиться:
— На самом деле, я ищу информацию о странном происшествии, которое случилось вчера. Возможно, в этой палате.
Элиза нахмурилась, пытаясь вспомнить:
— Вчера… А, вы имеете в виду господина Дорсета? Фамилия была знакомой. Где-то в досье, в отчетах… Он занимал эту палату до меня. Вчера его куда-то увезли среди ночи. Было много шума — врачи, медсестры, даже какие-то люди в костюмах. В черных костюмах. С браслетами на запястьях. С лицами профессиональных уборщиков чужих жизней. Я проснулась от всего этого, но никто ничего не объяснил.
— А что с ним случилось? — спросил Мартин, стараясь не выдать своего возбуждения. Сердце билось быстрее. Он близок к разгадке.
Элиза пожала плечами:
— Понятия не имею. Он был уже здесь, когда меня перевели в эту палату три дня назад. Тихий старичок, почти не разговаривал. Смотрел в пустоту. Шептал что-то о «неправильных воспоминаниях». У него на руке был такой же браслет, кстати, — она указала на металлический предмет. — Только его дисплей работал и показывал какие-то цифры. Красные. Всегда красные. 00:03:17… 00:03:16… Я видела. Я считала вместе с ним последние секунды.
Мартин чувствовал, как его сердце бьется быстрее. Все сходилось. «Клиент в шестнадцатой», «таймер сбросился», «красный код»… Господин Дорсет дошел до нуля. И стал желе.
— А сегодня утром меня просто переместили в эту палату, — продолжила Элиза. — Сказали, что она теперь свободна, а в прежней нужно сделать ремонт. Ремонт. Еще один эвфемизм. Отмыть пол от того, во что превратился человек. Кстати, — она прищурилась, глядя на Мартина, — если вы друг господина Дорсета, почему вы не знаете, что с ним случилось?
Мартин понял, что попал в ловушку собственной лжи:
— Я… мы не очень близки. Меня попросили навестить его друзья. Слабое оправдание. Она не поверит.
Элиза явно не поверила, но не стала настаивать:
— Ну, если найдете его, передавайте привет от соседки по палате. Хотя мы оба знаем, что вы его не найдете. Не в том виде, в котором его можно узнать.
В этот момент в коридоре послышались шаги и голоса, приближающиеся к палате. Характерный ритм — 72 сантиметра. Военная выправка. Черт. Мартин напрягся, когда услышал знакомый голос Вероники Дариус:
— …необходимо проверить, не остались ли какие-то личные вещи клиента. Любой артефакт может вызвать резонанс. Особенно браслет. Особенно с остаточным зарядом. Даже мертвый таймер может инфицировать живые.
Мартин в панике огляделся. Выйти из палаты значило столкнуться с Вероникой лицом к лицу. А она узнает его. И поймет, что он нарушил протокол. И тогда… Ускоренная синхронизация? Досрочная коррекция? Протокол Омега? Элиза заметила его состояние:
— Проблемы? — спросила она тихо. В её голосе не было удивления. Словно она ожидала чего-то подобного.
— Мне нельзя, чтобы меня здесь видели, — так же тихо ответил Мартин. Честность в обмен на помощь. Древний контракт.
Не задавая лишних вопросов, что само по себе было странно, Элиза указала на дверь ванной комнаты:
— Спрячьтесь там. Быстро. И постарайтесь не дышать слишком громко. У них хороший слух.
Мартин скользнул в указанном направлении и закрыл за собой дверь, оставив небольшую щель, чтобы видеть и слышать, что происходит в палате. Ванная пахла хлоркой и больницей. И еще чем-то — остаточным озоном? Следами вчерашней деструктуризации?
Секунду спустя в палату вошли Вероника и еще один человек — мужчина в лабораторном халате, которого Мартин не знал. На его запястье мерцал желтый дисплей. Средний уровень. Достаточный для грязной работы.
— Добрый вечер, — сказала Вероника официальным тоном. 20:47:52. Её таймер приближался к критической отметке. — Мы из санитарной службы больницы. Проводим проверку после вчерашнего инцидента.
— Какого инцидента? — спросила Элиза с искренним любопытством. Или с искусно сыгранным любопытством. Мартин уже не был уверен.
— Технического, — коротко ответила Вероника. Ложь слетала с её губ так естественно. — Ничего серьезного. Мы просто должны убедиться, что все в порядке. Что зараза не распространяется. Что истина не просачивается через трещины.
Она начала методично осматривать палату, заглядывая под кровать, в тумбочку, за шторы. Движения были отработанными, профессиональными. Сколько раз она делала это? Сколько «инцидентов» зачищала? Ее коллега проверял стены каким-то ручным сканером. Устройство тихо жужжало, иногда издавая короткие писки. Поиск остаточной энергии? Следов деструктуризации?
— А что случилось с предыдущим пациентом? — спросила Элиза невинно. — С господином Дорсетом? Его вчера увезли среди ночи. Увезли то, что от него осталось.
Вероника на мгновение замерла:
— Боюсь, у меня нет этой информации. Ложь. Она прекрасно знала, что случилось. Возможно, даже видела. Мы проверяем только состояние помещения.
— Странно, — Элиза наклонила голову. — А зачем санитарной службе проверять личные вещи пациентов? Хороший вопрос. Опасный вопрос.
Вероника бросила на нее острый взгляд:
— Стандартная процедура. У вас есть какие-то возражения? В голосе появились стальные нотки. Предупреждение.
— Нет-нет, — Элиза улыбнулась. Но улыбка не дрогнула под взглядом Вероники. Сильная женщина. Или не совсем женщина? — Просто любопытно. Кстати, — она взяла с тумбочки металлический браслет, — это не ваше? Нашла вчера после всей этой суматохи.
Вероника резко повернулась, увидела браслет и быстро подошла к кровати:
— Да, это… медицинское оборудование. Еще одна ложь. Но в голосе сквозило облегчение. Спасибо, что сохранили.
Она взяла браслет, и Мартин заметил, как на ее лице на мгновение отразилось облегчение. Артефакт найден. Миссия почти выполнена. Осталось только…
Внезапно сканер в руках ее коллеги издал серию пронзительных звуков. Он направил устройство на ванную комнату — прямо туда, где прятался Мартин. Черт. Черт. Черт. Сканер засек его? Или остаточную энергию от вчерашнего инцидента?
— Дариус, — сказал мужчина напряженно, — здесь аномальное… — он запнулся, взглянув на Элизу, и продолжил более осторожно: — …загрязнение. Высокий уровень. Уровень 7 из 10. Почти критический.
Вероника нахмурилась и направилась к ванной комнате. Мартин слышал её шаги. Три метра. Два. Один. Мартин в панике искал путь к бегству, но его не было — только маленькое окно, слишком узкое для взрослого человека. Ловушка. Он сам загнал себя в ловушку.
В последний момент Элиза неожиданно пришла ему на помощь:
— Ой! — вскрикнула она громко, хватаясь за живот. — Мне плохо! Помогите! Крик был пронзительным, полным боли. Мастерская игра или реальный приступ?
Вероника остановилась и повернулась к ней:
— Что с вами? В голосе смешались раздражение и профессиональная озабоченность.
— Не знаю, — простонала Элиза убедительно. — Резкая боль… как будто что-то рвется внутри! Как будто что-то пытается выбраться наружу. Как будто промт борется с телом.
Ее коллега немедленно бросился к пациентке, отложив сканер:
— Нужно вызвать медсестру. У вас есть кнопка вызова? Паника непрофессионала. Вероника бы не запаниковала. Но она застыла между долгом проверить аномалию и необходимостью помочь.